– Эйнар не уточнял, но я думаю, что это случилось вскоре после обнаружения рунического камня.

– Любопытно, – сказал Холмс. – А когда вы в последний раз видели мистера Блегена?

– В субботу на ферме Фегельблада, с вами и мистером Смитом. Неужели вы не помните?

Я не смог сдержать улыбки, но Холмса ответ не позабавил.

– У меня отличная память, мистер Кенсингтон, – холодно заметил он. – А теперь скажите мне, сколько в этом районе у мистера Блегена родственников и близких друзей?

– Нет у него родственников. Эйнар никогда не был женат, но у него довольно много знакомых здесь и в Александрии.

– Хорошо. Я был бы признателен, мистер Кенсингтон, если бы вы написали имена этих знакомых, когда мы вернемся в Александрию. Вы окажете нам еще б́ольшую услугу.

Холмс объяснил, почему мы не хотим светиться при обнаружении тела Магнуса Ларссона. Он спросил Кенсингтона, не мог бы тот «прикрыть» нас, если возникнут вопросы о нашем местоположении в те полчаса, что мы провели в квартире Блегена. К его чести, Джордж согласился без колебаний:

– Вы мне симпатичны. Вы кажетесь добродетельными людьми. Я согласен. Если шериф или кто-то другой спросит, то я привру немного или скажу, что я видел, как вы вышли из салуна на улицу. Пойдет?

– Более чем, – сказал Холмс, пожимая руку Кенсингтону. – А теперь перед отъездом у меня остался последний вопрос. У мистера Блегена были своя лошадь и экипаж?

– Конечно, в конюшне позади лавки.

– И сейчас там?

– Сказать по правде, я не заметил.

– Тогда, наверное, стоит пойти взглянуть самим, – предложил Холмс.

Мы обошли конюшню, представились хозяину, крепышу по имени Джон Андерсон. Он сказал, что в последний раз видел и Блегена, и его повозку ранним вечером в субботу.

– Думаю, он поехал с толпой идиотов на ферму Нильса поглазеть на рунический камень, – заявил Андерсон. – Пустая трата времени, если вас интересует мое мнение.

– Возможно, вы правы, сэр, – ответил Холмс с еле заметной улыбкой. – Мистер Блеген что-нибудь сказал вам в субботу?

– Ничего особенного, обычные пустые разговоры. Но он упомянул, что подумывает о «маленьком путешествии» в воскресенье. Думаю, он воплотил свой замысел, поскольку повозки его я с тех пор не видал.

– А он сказал, куда поедет?

– Нет, да я и не спрашивал. Блеген платит за месяц вперед, а значит, может приезжать и уезжать, как его душеньке угодно. Он и раньше, бывало, сматывался куда-то на пару деньков, так что я не беспокоился.

– Возможно, стоило бы, – сказал Холмс на прощанье.

Когда мы сели в экипаж, Холмс попросил Кенсингтона отвезти нас на железнодорожную станцию Холандберга, которая располагалась в южном конце городка.

– А что тут за железная дорога? – спросил сыщик по пути.

– «Миннеаполис, Сент-Пол и Солт-Сте-Мари»[28].

– А куда из Холандберга идут поезда?

– Разумеется, в Сент-Пол и Миннеаполис, а еще в Фарго-Мурхед и дальше на запад.

Холмс вздохнул:

– Другими словами, мистер Блеген может быть где угодно, если он поехал на поезде.

– Боюсь, так и есть, – сказал Кенсингтон.

Железнодорожная станция представляла собой небольшую лачугу рядом с путями. Внутри мы обнаружили дежурного и задали вопрос, знает ли он Блегена. Он ответил утвердительно. Тогда Холмс задал следующий вопрос: не садился ли Блеген на поезд после полуночи? Дежурный замялся, но щедрая порция золотых монет, которые перекочевали на ладонь дежурному, перебороли все возражения. Он пошелестел документами и сообщил, что из восьми пассажирских поездов через Холандберг после указанного времени только два останавливались, чтобы подобрать пассажиров. Дежурный также сказал, что оба раза присутствовал на перроне и Блегена среди пассажиров не было.

Тогда Холмс описал дежурному Билли Свифта, но вновь последовал отрицательный ответ. Никто из пассажиров, которые садились на поезд в Холандберге после полуночи, не подходил под описание.

– Похоже, результат нулевой, – сказал я Холмсу, когда мы сели в экипаж.

– Не совсем, – ответил он, – поскольку мы исключили как минимум две возможности, а это всегда полезно. Думаю, ответы нужно искать в Александрии.

Но как мы вскоре выяснили, финальный эпизод в загадке рунического камня разворачивался в сотне миль отсюда, в устрашающем своей пустотой месте, которое не походило ни на одно другое в мире.

Добравшись вскоре после полудня до Александрии, мы ждали в холле «Дуглас-хауса» Рафферти, который вскоре явился. Холмс поведал об убийстве Ларссона и связанных с этим обстоятельствах, включая исчезновение Эйнара Блегена, а также о своем решении не сообщать о преступлении местным властям.

Устроившись в одном из мягких кресел, Рафферти медленно покачал головой:

– Вы балансируете на грани, мистер Холмс, на самой грани. Шериф Бем разъярится похлеще гнезда потревоженных ос, если узнает, что вы сделали. А я думаю, он узнает. Шериф умный парень, насколько я понял.

– Я разделяю вашу обеспокоенность, но другого выбора у нас не было. Вызови мы шерифа, весь остаток дня провели бы в Холандберге, а половину ночи в каталажке.

– Ну, думаю, вы отдаете себе отчет в своих действиях, так что закроем тему. Скажу только, что я шокирован смертью шведского великана, хотя и думал, что пьянство в любом случае его погубило бы. Но все равно я никак не думал, что он станет следующей жертвой в этом деле. Говоря по правде, я даже считал, что он-то и есть один из тех, кто мог воткнуть топор в череп фермера Вальгрена. Теперь придется пересмотреть свою точку зрения. Кстати, вы нашли что-нибудь полезное в квартире мистера Блегена?

– Еще как нашли, – сказал Холмс, вытаскивая карту, обнаруженную мной, и положив ее на столик между нами. – Вот что было в кармане мистера Ларссона.

Я снова взглянул на карту, пытаясь понять ее смысл. Это был обычный листок, вырванный из записной книжки, да и саму карту рисовал отнюдь не опытный картограф. Это было весьма схематичное изображение дорог, зданий и всяких топографических особенностей. Однако на карте не было ни единого слова, пояснявшего, что на ней изображено. Вместо этого имелись различные аббревиатуры, чаще заглавными буквами: в углу большие буквы «ФФ», в другом – «ЗЭ»; кроме того, несколько раз встречались сокращения «ГД» и «СЖД», но доминировала огромная буква «Х», нарисованная красными чернилами поверх надписи «ЗЭ», а под «Х» от руки было написано «б № 4, пд ж.». Мы все уставились на схему, и Холмс сказал:

– Я считаю, что это карта местонахождения рунического камня, иначе зачем она мистеру Ларссону?