Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он: Деньги здесь гораздо нужнее, чем там.
Я (улыбаюсь): Зачем они здесь? Кормят, охраняют… За государственный, между прочим, счет…
Он: А адвокат? Хороший адвокат нынче дорог…
Откуда это? Островский? «Волки и овцы»? А может просто: «Собаки и кошки»? Нет, могут не понять. «…как фактор любви» конечно же – как фактор любви! Да взять хотя бы историю с вывалившейся из окна кошкой, с этой несчастной Муськой! В своей жизни я, кажется, не видел большей любви, чем та, которая появилась в глазах убитых горем бабушки, мамы и внучки, когда я сказал: «Жива будет ваша Муська!» Меня просто потрясла любовь в их глазах, если бы вы ее видели! ЛЮБОВЬ!!! Это длилось всего одно мгновение, и даже меньше, чем мгновение, но я увидел, потому что невозможно было не увидеть, потому что это было, как бы поточнее сказать, это было – ослепительно – вот! (Как какая-нибудь вспышка сверхновой.) В этот момент, мне кажется, они были готовы весь земной шар расцеловать, все человечество облобызать, и не только его прогрессивную часть, но и реакционную тоже – всех скопом, вплоть до самого последнего какого-нибудь Ким Ир Сена. А кто тому виной и что тому причиной? Муська! Вот вам и кошка как фактор любви! Я однажды поделился этими своими мыслями с одним онкологом с Каширки (у него и собака, и кошка) и спросил: встречал ли он в своей практике что-либо подобное, ну, когда, например, оказывалось, что человек был смертельно болен, а теперь – здоров, фактически, был к высшей мере приговорен, и вдруг приговор отменили? Ответ его был тверд: «Нет». Нет, радость, конечно, бывает, и радость огромная, но не любовь, ее не было, а если и была, то совсем немного, практически не видно, а то, бывает, кивнут и уходят, спасибо забывают сказать. Вот и сравните: на одной чаше весов – человек, царь природы и все такое прочее, а на другой – простая беспородная Муська. И она перевешивает! Именно она является сегодня фактором любви. Но речь в моем исследовании пойдет не о кошках и собаках, речь, как вы уже догадались, о людях! Люди, имеющие в домашнем содержании собаку или кошку, могут любить и любят так, как не могут уже любить и не любят не имеющие у себя вышеназванных животных. Это новые люди! Они идут! Они пришли! И их все больше и больше! А новые люди (вспомним того же Тургенева) требуют для себя новых времен. Грядут новые времена – таинственные, большие и прекрасные, и как бы я хотел взглянуть на них хотя бы одним глазком… Возможно, конечно, что все это чепуха, бред сивой кобылы, скорее всего, так оно и есть, но как теория, по-моему, имеет право на существование. В конце концов, есть теория, что на Солнце живут разумные существа, и в Америке (я где-то читал) существует даже общество, члены которого в этом убеждены. Тем более, у меня не научный труд, а, повторяю, что-то вроде эссе… А эпиграф я давно уже подобрал: «ВСЁ, ЧТО У НАС ЕСТЬ – ЭТО ЛЮБОВЬ» – тут не поспоришь, с Эразмом Роттердамским не поспоришь, это ведь он сказал, человек, похваливший глупость. В последнее время я, правда, перестал вести свои записи, ленюсь, наверное, но все же мечтаю (мечтал?), да нет – мечтаю: когда выйду на пенсию, то в перерывах между нянченьем Алискиных внуков, то есть, ха-ха, конечно же моих внуков, Алискиных детей, систематизировать свой труд, написать и издать. Пусть даже за свой счет. Я просто вижу эту книгу, можно сказать, держу ее в руках! Бумага может быть какая угодно, хоть самая плохая газетная, а вот обложка, извините, только твердая, темно-синего или темно-вишневого цвета, и никаких там картиночек, ни малейшей аляповатости, простые и строгие буквы (лучше золотом):
СОБАКИ И КОШКИ
КАК
ФАКТОР ЛЮБВИ.
А вверху, буквами поменьше – ваш покорный слуга – Е. Золоторотов. (Или все-таки Евгений? А что если – Евг.? Но не будет ли это подражанием Евгению Александровичу?)
– Адвокат. Вам нужен адвокат! – прямо-таки настаивает Слепецкий, и я задумываюсь: где-то я уже слышал эти слова? Именно эти! «Адвокат. Вам нужен адвокат». И вдруг вспоминаю – Неписигин! В сортире он произнес именно эти слова! Он сказал: «Адвокат. Вам нужен адвокат», а я услышал одно только «адвокат», да и не «адвокат» даже, а «Адвокат», вот уж правда – мы слышим только то, что хотим услышать. А ведь он не только это сказал, он сказал еще: «Ничего у них не подписывайте». Именно так – «у них». У кого у них? Чёрт! Чёрт побери, что это значит, что, в конце концов, все это значит?!
Он: Значит, вам не нравится «Закладная»?
Я: (уклончиво) Да нет, почему…
Он: По-вашему, «Записки заказчика» было бы лучше?
Я: Лучше.
Он: Интереснее?
Я: Интереснее. Только непонятно, какого заказчика…
Он горько усмехается.
– Какого…Того самого. Вы забыли, я заказал убийство человека.
Забыл. Отвлекся. На себя, любимого, как всегда.
Он: Что же вы молчите?
Молчу.
Он: Что же вы не спрашиваете, убил или нет?
Не спрашиваю.
– Убил, – успокаивает он меня и улыбается. (Самодовольно?) – А теперь спросите, сколько сегодня стоит заказное убийство?
– Не хочу.
Он: Нет, вы спросите…
– Да не хочу я про это спрашивать!
Он: Нет, вы спросите, спросите!
Ну хорошо… Пожалуйста…
– Сколько сегодня стоит заказное убийство?
Он: Сколько?
– Это вы меня спрашиваете? Не знаю и знать не хочу!
Он: Ну сколько? Сколько?
Вот привязался! Сначала я должен спрашивать, а теперь сам отвечать?
Я: Ну не знаю, миллион… Может, два…
Он: Чего? Рублей? Долларов?
Я: Не знаю… Мне все равно…
Он: Все равно? А если я скажу – две бутылки водки, все равно вам будет или нет?
Что? Две бутылки водки? Не может быть…
Он: Вы, я вижу по глазам, не верите? А между тем – это правда, это горькая правда нашей сегодняшней жизни! Я похоронил Изольду и пошел в милицию. Они прочитали мое заявление и стали ржать. Натурально – ржать! Я говорю: «Почему вы смеетесь?» Перестали, молчат… И тут один спрашивает: «Вы уверены, что это не самоубийство?» И снова ржут! Но это уже потом, когда переполнилась чаша моего терпения! А все началось с того, что в нашем доме в моем подъезде на моей лестничной клетке поселился… замечательный сосед… Сначала ничего: «Здравствуйте». – «Здравствуйте», а однажды разговорились, и я сказал, что я писатель… Обычно относятся с уважением, а тут… Усмехнулся злобно… И началось… Воровать из почтового ящика корреспонденцию – это еще мелочи. И телефонные звонки с гавканьем в телефонную трубку тоже опустим. Но когда он наложил перед моей дверью кучу, а я в нее… вступил… Вляпался… О, как же я вляпался! – Он горько усмехается.
Я: Он что, не любит писателей? За что?
Он: Не знаю… Сейчас в моде теория, что Россия – литературоцентричная страна и все зло от литературы, то есть от писателей… Может быть, ту печально знаменитую статью Венички Малофеева прочитал. Ее ведь не только «Литературная литература» напечатала, но и «Культурная культура» перепечатала. «Смерть советской литературы, или русише литературен шнель капут?» – так, кажется, называется? Прочитал и поверил. А вера, как они там говорят, горами ворочает. Вот он и навалил мне кучу… Фу!