— Гера? Извини, что так поздно…

Но Гера, услышав ее голос, даже, как ей показалось, обрадовался. Он как раз дежурил в морге, у него было очередное ночное чаепитие.

— Гера, ты ведь был там, у Борисова на кухне?.. Я знаю, соседка сначала подумала, что там труп, поэтому тебя и вызвали с группой, но он, к счастью, оказался жив, тебе не пришлось работать с трупом. Словом, Гера, пожалуйста, постарайся вспомнить все, что ты видел на кухне. Это очень важно! Я просматриваю фотографии с места происшествия…

— Ты хотя бы скажи, что именно тебя интересует?

— Нож! Откуда он взялся? Обстановка на кухне.

— Я все отлично помню. Если перед тобой лежат фотографии, ты увидишь на кухонном столе остатки нарезанных овощей, а на плите — кастрюлю. Судя по набору овощей — капуста, морковь, свекла, — Борисов варил себе борщ. И этим ножом он резал именно капусту. Когда я крутился там, я заглянул в кастрюлю, стоявшую на плите. Там был мясной бульон.

— И много?

— В смысле?

— Гера, вот представь себе… Человек варит борщ, на плите — кастрюля с бульоном. Раздается звонок в дверь. Борисов подходит, смотрит в глазок, я думаю, видит кого-то и открывает ему. Первое — либо он знаком с этим человеком, поэтому впускает его в дом. Второе — ему все равно, кто этот человек, он просто не боится его.

— Это ты к чему, Глаша?

— А к тому, что человек, явившийся к нему, не собирался убивать Дениса! Это точно. Иначе он бы пришел со своим орудием убийства. А так — он воспользовался обыкновенным кухонным ножом, которым Борисов резал овощи. Я предполагаю, что Борисов и этот человек беседовали. А кастрюля с бульоном, заметь, стояла на плите! Потом мужчины поссорились (я все-таки думаю, что это был мужчина, хотя многое указывает на то, что это могла быть и Катя, бывшая жена Борисова), и этот человек, гость или как его там, набросился на Борисова и ранил его.

— А почему ты спросила, сколько бульона было в кастрюле?

— Все очень просто. Если во время ссоры кастрюля стояла на плите, то после того, как Борисова ранили и преступник сбежал, кто, спрашивается, выключил огонь? Если бы его не выключили, он бы выкипел!

— Тоже правильно. Что же получается?

— Борисов после ранения однозначно не мог его выключить, значит, это сделал его гость. Скорее всего, он подумал, что убил Борисова, и сильно испугался, очень сильно… Но газ, однако, выключил! Возможно, машинально, а может, и сознательно, понимая, что оставлять гореть огонь нельзя, он подвергнет опасности весь дом! Во всяком случае, так подумал бы относительно нормальный человек. Так сколько там было бульона?

— Полная кастрюля!

— Можно допустить, что бульон, выкипая, мог бы залить плиту и огонь?

— Теоретически можно. Если преступник — мужчина, далекий от кухни, то есть не умеющий оценить количество жидкости в емкости, даже в таком случае он за свою жизнь наверняка сталкивался с тем, что, выкипая из кастрюли, бульон заливает огонь. Потому он и выключит газ.

— Кипящий бульон выделяет запах, это раз, во-вторых, звук… Я просто хочу сказать, что после убийства Борисова (так показалось гостю) в квартире затихли их голоса, но полной тишины не наступило. И этот звук булькающего бульона на плите мог нервировать преступника. Как бы там ни было, но газ все же выключил убийца.

— Постой, Глаша, но газ мог выключить и Борисов, начав свой разговор с преступником и поняв, что беседа затянется, так что ему теперь вообще не до борща. Просто выключил — на всякий случай, с тем чтобы потом доварить суп.

— Да, — разочарованно протянула Глафира. — Гера, ты прав. И зачем это я ради такой ерунды тебя побеспокоила?

— Да ничего… Я понимаю тебя. Дело-то сложное. Вот кому, спрашивается, понадобилось нападать на Борисова?

— Послушай, ты же видел рану, нож… Скажи, а могло так случиться, что его ранили нечаянно?

— Понимаешь, вы изначально решили, что действующих лиц там было двое: жертва — Борисов, преступник — мистер Икс. А что, если все было наоборот: Борисов, разозлившись на что-то, набросился на этого мистера Икса, а тот схватил его за руку и вывернул кисть — таким образом, что нож вошел Денису в живот?

— Интересная мысль… — окончательно растерялась Глафира, понимая, однако, что Герман прав. Они до этой минуты действительно воспринимали Борисова исключительно как жертву, даже и мысли не допуская, что он мог первым наброситься на своего гостя.

— Знаешь, Гера, а ведь мы его вообще не знаем… Разве что со слов его жены, Вероники, а она знает Борисова лишь с положительной стороны. Хотя постой… Все в его окружении считают его милым, безобидным человеком…

— Так-то оно так, но мы нашли его с ножом в животе! И ссора или спор, разгоревшийся в его квартире, дает нам право предположить, что не все в его жизни было так уж благополучно, не считая, конечно, его конфликта с пасынком. Возможно, существует еще что-то, о чем вы даже не догадываетесь, — сказал Гера Туров, зевая в трубку. — Человек — существо удивительное, полное тайн. Вот и у Борисова тоже может быть какая-то своя тайна. Зачем-то ведь приходила к нему его бывшая жена?

— И ты тоже о Кате?.. А я не верю, что она причастна к ранению Дениса. Короче, я совсем запуталась… Слушай, ты так заразно зеваешь… — Глаша тоже зевнула, так, что у нее даже хрустнула челюсть. — Ладно, извини, что потревожила тебя так поздно. Спокойной ночи. Утром еще подумаю, а сейчас — спать!

Но поспать ей не удалось. Ее вызвал следователь Кондратьев из Евпатории. На этот раз изображение на экране ноутбука было более четким, Глаша разглядела даже цвет его глаз.

— Вы еще не спите, Глафира?

— Нет. Ну что, удалось что-нибудь выяснить?

— Вы были правы! Относительно частного самолета… Ни у кого из гостей базы своего самолета, конечно, нет, это слишком круто, но у меня есть информация, что как раз двадцать второго октября один из гостей базы, Юрий Заточный, заказал частную перевозку в Саратов.

— Не может быть! — Глафира окончательно проснулась, волосы на ее голове зашевелились, как это бывало с ней всегда в моменты сильного волнения. — Отлично! Юрий Заточный, говорите?! Уверена, что он летел не один.

— Да, все правильно. Они улетели вдвоем с Анатолием Блохиным.

— Ну, класс!!! Если я правильно поняла, они летели пассажирами, так? То есть с ними был летчик?

— Да. Его фамилия Карташов. Я беседовал с ним по телефону, поскольку его в Евпатории не было. Он подтвердил, что действительно летал с двумя пассажирами на борту — с Блохиным и Заточным. Оставив их на частном аэродроме вашего города, он вернулся в Евпаторию и вылетел за ними только двадцать третьего, в двенадцать часов дня.

— Кто-нибудь из знакомых, члены этой компании или этот Карташов, знают, что именно заставило Заточного и Блохина так срочно отправиться в Саратов?

— Никто ничего не знает. Говорят, что Блохин и Заточный — друзья, и поначалу, когда только все собрались и начали отдыхать и пить, ни о какой поездке и речи не было. Но потом Блохину кто-то позвонил, он вышел, его долго не было. А вернувшись, он позвал Заточного, и о чем они беседовали, оставшись вдвоем, никто не знает. Но все говорят, что ничего серьезного вроде бы не случилось, скорее всего, мужики просто отправились куда-то покуролесить, короче, к бабам… Извините… Но вид у них был действительно загадочный. А еще они с мужиков взяли слово, что те никому ничего не расскажут об этой их поездке. Собственно говоря, поэтому-то все остальные и решили, что она была связана с женщинами. Все знали, что и у Заточного, и у Блохина есть жены, дети… Мужики так и молчали бы, если бы я не припер их к стенке.