– Вы видели их лица?

– Нет, сэр, тогда не видел, на них были вуали.

– Хорошо. Продолжайте.

– Я вернулся в огород и только взялся за свою тяпку, как слышу, зовут меня. Повернулся и вижу, мистер Стеббинс стоит в двери и машет, чтобы я подошел. Я подошел, он и говорит: «Ты мне нужен, Тим. Вымой руки и приходи в гостиную». Раньше он никогда меня ни о чем таком не просил, и я даже порядком растерялся, но сделал, что он велел. Меня так поразила красота леди, которая стояла с тем видным джентльменом, что я споткнулся о табурет и наделал много шуму. В себя я пришел, только когда мистер Стеббинс сказал «мужем и женой», и потом-то мне пришло в голову – как огнем обожгло! – что это я на свадьбе нахожусь.

Тимоти Кук замолчал, чтобы вытереть лоб, как будто воспоминания заставили его сильно разволноваться, и мистер Грайс воспользовался этим, чтобы спросить:

– Вы говорили, что видели двух леди. Где в это время была вторая?

– Там и была, сэр, но о ней я ничего сказать не могу – так меня захватила первая, красивая, и то, как она улыбалась, когда замечала, что на нее смотрят. Никогда раньше я таких не видал.

По мне пробежала дрожь.

– Можете вспомнить цвет ее глаз или волос?

– Нет, сэр. У меня такое чувство, что она не была темноволосой… Это все, что я знаю.

– Но лицо ее вы помните?

– Да, сэр.

Тут мистер Грайс шепнул мне, чтобы я достал из определенного ящика в столе две фотографии и незаметно поставил в разных частях комнаты.

– Вы упомянули, – продолжил сыщик, – что не запомнили ее имя. Как же так? Разве вас позвали не для того, чтобы вы подписали свидетельство?

– Верно, сэр, но мне ужасно стыдно. Я в каком-то тумане был и ничего не слышал, запомнил только, что она вышла за мистера Клеверинга и что кто-то называл кого-то Элнер или как-то похоже. Если бы я знал, что смогу вам помочь, сэр, я бы повнимательнее был.

– Расскажите, как вы подписывали свидетельство, – сказал мистер Грайс.

– Тут и рассказывать-то нечего, сэр. Мистер Стеббинс придвинул ко мне бумагу, попросил поставить свое имя и указал место. Я поставил. Вот и всё.

– Там уже были другие имена, когда вы писали свое?

– Нет, сэр. Потом мистер Стеббинс повернулся к другой леди, которая вышла вперед, и спросил, не подпишет ли и она бумагу. Она ответила «да», потом очень быстро подошла и подписала.

– Вы и тогда ее лица не увидели?

– Нет, сэр, она стояла ко мне спиной, когда подняла вуаль, и я только заметил, как мистер Стеббинс удивленно глядел на нее, когда она наклонилась. Я тогда подумал, что у нее, должно быть, есть на что посмотреть, но сам ее так и не увидел.

– Что было дальше?

– Не знаю, сэр. Я вышел из комнаты и больше ничего не видел.

– Где вы были, когда леди уходили?

– В огороде, сэр. Я вернулся к работе.

– Значит, вы их тогда видели. Джентльмен был с ними?

– Нет, сэр. И это самое странное. Они ушли так же, как пришли, он тоже, а через несколько минут пришел мистер Стеббинс и велел помалкивать о том, что я увидел, потому что это тайна.

– Вы были единственным в доме, кто что-то об этом знал? Женщины там не было?

– Нет, сэр, мисс Стеббинс пошла в кружок вышивания.

К этому времени я уже начал догадываться, какие подозрения питал мистер Грайс, и, расставляя фотографии, портрет мисс Элеоноры поставил на каминную полку, а второй, необычайно красивое изображение мисс Мэри, разместил прямо на столе. Но спина мистера Кука все еще была обращена к той части комнаты, поэтому, воспользовавшись случаем, я вернулся и спросил его, все ли это, что он может рассказать по делу.

– Да, сэр.

– Тогда, – сказал мистер Грайс, взглянув на В, – может быть, вы могли бы чем-нибудь отплатить мистеру Куку за его рассказ? Посмотрите вокруг.

Тот кивнул и двинулся к буфету у камина. Мистер Кук проследил за ним взглядом, что было вполне естественно, вздрогнул, пересек комнату и, остановившись перед камином, посмотрел на фотографию мисс Элеоноры, которую я туда поставил, то ли удовлетворенно, то ли радостно вздохнул, посмотрел на нее еще раз и отошел. У меня екнуло сердце, и движимый то ли страхом, то ли надеждой, не могу сказать, я отвернулся, но вдруг услышал, как он издал изумленный возглас и сказал:

– Вот же она! Это она, господа!

Развернувшись, я увидел, что он спешит к нам с фотографией мисс Мэри в руках.

Не знаю, был ли я сильно удивлен. Меня колотило от возбуждения, я чувствовал, как путаются мысли и рушатся все мои старые предположения, но был ли я удивлен? Нет. Мистер Грайс слишком хорошо подготовил меня к этому.

– Любезный, это та женщина, которая вышла замуж за мистера Клеверинга? По-моему, вы ошибаетесь! – недоверчивым тоном воскликнул сыщик.

– Ошибаюсь? Да я скорее жену президента не узнал бы, чем ее!

И мистер Кук впился в портрет жадным, не лишенным пиетета взглядом.

– Я потрясен, – промолвил мистер Грайс и подмигнул мне таким медленным, демоническим манером, что в ином настроении я бы пришел в ярость. – Вот если бы вы сказали, что это другая леди, – он указал на фотографию на камине, – я бы нисколько не удивился.

– Эта? Никогда не видел этой леди, но она… Не могли бы вы сказать мне ее имя, сэр?

– Если то, что вы говорите, правда, ее зовут миссис Клеверинг.

– Клеверинг? Да, такая была фамилия у того джентльмена.

– И она очень красива, – добавил мистер Грайс. – Моррис, вы что-нибудь нашли?

Вместо ответа В поставил на стол бутылку и стаканы.

Но мистер Кук пить не захотел. Думаю, его мучили угрызения совести, потому что, переведя взгляд с фотографии на В, а потом с В на фотографию, он сказал:

– Если своей болтовней я как-то навредил этой леди, никогда себе не прощу. Вы говорили, что я помогу ей, если вы меня обманули…

– Я вас не обманул, – перебил его В, как обычно, резко. – Спросите у этого джентльмена, он подтвердит, что мы все хотим миссис Клеверинг добра.

Он указал на меня, но я был не в настроении отвечать. Я не мог дождаться, когда мы останемся с мистером Грайсом наедине, чтобы узнать причину самодовольной мины, которая появилась на его лице.

– Мистеру Куку можно не волноваться, – заметил сыщик. – Думаю, он может выпить стаканчик горячительного для укрепления сил и без страха отправляться в номер, который снял для него мистер Моррис. Дайте ему стакан, пусть сам себе нальет.

Но прошло добрых десять минут, прежде чем мы смогли избавиться от этого человека и его напрасных сожалений. Образ Мэри пробудил в его сердце скрытые чувства, и я мог лишь дивиться красоте, способной всколыхнуть как высокое, так и низкое. Но в конце концов коварному В удалось его соблазнить, и Кук ушел.