Я украдкой глянула на Дэйрока, делая глоток, смачивая горло и собираясь с духом. Рен Энвард был спокоен и безукоризнен, как и всегда. И от этого было ещё труднее решиться. Сердце невольно сбилось с ритма, а язык так и пристыл к нёбу. Проклятье, как же это сложно — рубить концы. И почему он молчит? Почему даже не делает намёков на то, чтобы я вернулась в таверну? Тогда бы было легче. Намного легче.

— Дэйрок… — разозлившись на свою слабость, позвала я, сжимая подрагивающие пальцы.

— Пойдём, — вдруг поднялся он.

— Куда? — удивилась.

— Сейчас узнаешь, земляничка, — обошёл стол и взялся за спинку стула, заставляя меня подняться.

Мы вышли из столовой и направились к лестнице.

— Куда вы меня ведете?

Дэйрок не ответил, тогда я остановилась и высвободила руку, которую сжимал в своей ладони рен Энвард. Сердце стучало быстро и нехорошо.

— Я не хочу вас больше стеснять своим присутствием, милорд. Завтра я возвращаюсь в таверну.

На лицо Дэйрока легла тень. Он посмотрел на меня, будто что-то обдумывая, а внутри меня всё заледенело от отчаяния. Боги, я боялось того, что он сейчас отпустит, согласится с моими словами! Но ведь этого же я хотела! Этого?!

— Ты боишься, земляничка? Хорошо, это твой выбор, и ты его сделаешь, но только немного позже.

В следующий миг Дэйрок взял мои пальцы в свои и потянул за собой, я пошла за ним на ватных ногах, ничего не понимая. Милорд повёл себя непривычно, таинственно.

В коридоре я поняла, что он ведёт меня в свою комнату. Волнение задушило ещё больше, его светлость будто почувствовал моё состояние, сжал мои пальцы сильнее и, не дав ничего возразить, утянул в полумрак. Дэйрок посадил меня на свою кровать, сам опустился на колени передо мной.

— Пожалей меня, земляничка…

Я выгнула брови в немом вопросе.

— …У меня, между прочем, болит колено.

— Я не понимаю, милорд… — растерянно хлопнула ресницами.

— Гм… — нахмурился рен Энвард, посмотрев перед собой, и полез в карман, что-то достал. А потом взял мою кисть и осторожно надел на безымянный палец кольцо. Холодный металл непривычно обжег кожу, в середине кольца сверкал розовый камень. Я сглотнула ошеломленно, посмотрев на его светлость.

— А так понимаешь? — спросил приглушенно. — Хочу… чтобы ты стала моей женой, Эми.

Я сжала пронявшие дрожью пальцы.

— Вы даже не спросили моего согласия, вы никогда ничего не спрашиваете и делаете всё за меня…

Лицо Дэйрока изменилось, он слегка побледнел, а я едва могла сдерживать улыбку и рвущуюся изнутри глупую радость.

— …Вы будете ужасным мужем, — решила всё же не мучить его светлость, — но я согласна.

— Сумасбродная девчонка! — прорычал Дэйрок и поднялся, нависая надо мной, и я сама не поняла, как оказалась прижата к постели, в плену невообразимо глубоких серых глаз рен Энварда. Дэйрок неожиданно притянул меня к себе и уткнулся носом в волосы, приминая коленом матрас. — Ты невероятная… Моя бунтарка. Я ведь не договорил прошлый раз.

— Когда пришла Адри? О чём вы так долго разговаривали? — конечно, не так долго в этом я слукавила, но раз уж всё так повернулась, хотелось бы послушать милорда.

Дэйрок заглянул мне в лицо, его рука опустилась на завязки платья, он потянул их.

— Не буду скрывать, она пыталась меня соблазнить…

Невольная шутка обратилась против меня.

— А вы?

— Я… — склонился коснулся губами моего виска, скользнул к уху, — я сказал правду, что мне нужна не она.

Я прикрыла веки, мурашки разнеслись по плечам от проникновенного голоса Дэйрока.

— Мне нужна ты… Правда, тебе придётся делать мне компресс. Ты согласна, Эмиана?

Я усмехнулась и почувствовала, как тугие мышцы под руками напряглись, Дэйрок ждал ответа, смотря мне в глаза, и я едва не утонула в потемневшем взгляде милорда.

— Да, я согласна, — прошептала тихо.

— Моя бунтарка… — длинные пальцы скользнули по щеке и подбородку, — такая красивая…

Тёплые пальцы мужчины скользнули под ткань расшнурованного корсета и обожгли кожу спины. Его светлость рвано выдохнул и жадно припал к моим губам, заставляя весь мир вокруг завертеться. Я замерла под тяжестью его тела и сама прижалась к нему теснее. Его руки осторожно задрали подол платья и скользнули по бёдрам, разгоняя по телу волны трепетной дрожи. По венам потекла горячая лава, заставляя дышать чаще и тяжелее. Чувства переполняла. Неизвестность и нарастающее желание. Умелые ласковые прикосновения и поцелуи заставили забыть обо всём, они сводили с ума.

Эта ночь была ошеломительной. Я тонула и дрожала, моё дыхание и прерывистые вздохи сплетались с чуть хриплыми стонами Дэйрока. Время будто исчезло. Дыхания становились всё порывистее, а движения Дэйрока несдержанными и быстрыми они заставляли меня впускать его глубже и выгибаться, просить не останавливаться и одновременно мысленно молить о пощаде, сгорая от противоречий в этом полном страсти и нежности пламени, распыляться и покрываться испариной, отдаваться ласковой желанной пытке.

— Больше никогда не оставлю тебя одну, не отпущу от себя ни на шаг… — шепотом произнёс Дэйрок, обхватывая моё лицо ладонями, касаясь рваным дыханием губ.

— Это незаконно, ваша светлость, лишать воли слабых.

Дэйрок замер, осмысливая сказанное, а потом зарычал, сгрёб меня в охапку и принялся покрывать поцелуями, щекоча заставляя меня взвизгивать. За шумом не разу услышала топот.

— Шени! — шикнула я, встрепенувшись, распахнув глаза.

— Мы совсем забыли о нём!

Вцепилась в Дэйрока. Краска стыда при прихлынула мгновенно. Дэйрок остановил меня, когда я хотела вскочить.

— Лежи, я сам, — нежно коснулся губами моих губ и быстро поднялся.

Он быстро надел штаны и рубашку и направился к двери как раз в тот момент, когда мальчик приблизился к комнате.

— Дядя Дэйрок, а покажи пару приёмов, о которых ты говорил… — залепетал Шени, когда рен Энвард повёл его обратно вниз лестнице.

— Приёмам? Конечно, покажу, идём…

Они ушли, а я только сейчас поняла, что улыбаюсь. Прижав к груди одеяло, я откинулась на спину, чувствуя себя счастливой.

Дэйрок

Сигнал сферы разрывался, вытягивая меня из сна. Нащупав соблазнительно округлое бедро, я плотнее притянул к себе земляничку, никак не желая её выпускать. После того как уложил спать мальчишку, я вернулся к своей бунтарке — я же обещал не оставлять её одну. Никогда у меня не было такой сумасшедший ночи любви ни с одной женщиной. Кажется, у меня снесло крышу. Её запах будоражил, близость с ней дарила нереальный экстаз. Но больше всего мне было просто жизненно необходимо смотреть в эти невыносимо голубые глаза и видеть своё отражение в них, чувствовать, ласкать и оберегать её.