– Случайно знаю, – кивнула Мария. – Этот вопрос интересовал лучшие умы человечества. Существуют две теории – психоанализ и бихевиоризм.

– Может быть, не стоит?.. – спохватилась я. Пусть хотя бы одна теория, но целых две… Слишком уж у меня сегодня был длинный день.

– Психоанализ считает, что ребенок рождается наследником психологических проблем своих родителей. К этому добавляются ранние детские впечатления, из которых вырастают проблемы и комплексы взрослого человека. Следовательно, воспитание не имеет смысла – все равно ничего изменить нельзя.

– Можешь не рассказывать вторую теорию?

– Не могу, уже увлеклась, – призналась Мария. – Вторая теория считает, что поведение человека зависит только от воспитания – в какой семье он вырос, какая у него была школа, друзья… Следовательно, воспитание имеет смысл – если поощрять ребенка за хорошее и наказывать за плохое, можно достигнуть замечательного результата.

Но эти теории не давали ответа на вопрос: почему в одной семье совершенно разные дети. Лучшие умы человечества не смогли решить вопрос, почему Лидочка – маленькая дрянь, а Женя – ангел. Обе они наследницы проблем наших родителей. И воспитывали их одинаково – любили, не наказывали, читали одни и те же сказки.

Но что же все-таки делать с Лидочкой?

Я попыталась перевести все это на математический язык. У нас два варианта. В первом варианте все уже дано и ответ известен: Лидочка отвечает за проблемы нашей прабабушки, воспитывать ее бесполезно. Во втором варианте ответ такой: Лидочку необходимо воспитывать. Таким образом в обоих вариантах получаем одинаковый ответ: отшлепать Лидочку как сидорову козу.

Я загнала Лидочку, как козу, полотенцем в кладовку, где у нас хранятся овощи, и несколько раз шлепнула ее полотенцем по физиономии, приговаривая: «Ах ты, маленькая дрянь, ты у меня каждый день будешь читать книжки, ты у меня узнаешь, что такое великий могучий русский язык!..» Лидочка отмахивалась, пищала: «Я уже читала книжки – ой! «Буратино» – ой! «Маша и медведь» – ой!..»

Вечером мама думала, что Лидочка с Марией у себя в комнате, Мария думала, что Лидочка у мамы – иногда она приходит к маме пошептаться и, как маленькая, засыпает у нее, – в общем, все хотели немного отдохнуть от Лидочки, и каждый считал, что она где-то в другом месте. И только утром обнаружилось, что Лидочка исчезла.

…Что делать, если из дома исчезла девочка-подросток? Мы решили не поднимать панику и ждать до вечера. Женя отправилась на работу, Мария в институт, а я все-таки съездила в школу.

В школе Лидочка не появлялась. Я поговорила с учителями, с подружками, с мальчиками – никто ничего не знал. Единственные сведения, которые мне удалось вытянуть, – это список мест, где она часто бывает. Оказалось, что Лидочка часто бывает в окрестных бутиках, во всех окрестных кафе и суши-барах, в кафе кинотеатра «Мираж-Синема».

Я как частный детектив обегала все – бутики, кафе, суши-бары, спрашивая, не видели ли девочку с длинными светлыми волосами, в очень короткой юбке, и везде Лидочку видели, но не сегодня. И только бармен в кафе «Мираж-Синема» сказал, что не видел девочку с длинными светлыми волосами никогда в жизни.

Сначала я сладострастно предвкушала, как найду ее, эту девочку с длинными светлыми волосами, в очень короткой юбке, и дам ей по нахальной физиономии. Потом – как презрительно скажу ей «свинья» и ни слова больше. Но чем больше бегаешь, тем больше нервничаешь, и к вечеру я уже была готова броситься Лидочке на шею, разрешить ей больше никогда не читать книжки и выражать свои мысли как придется, – только бы она нашлась! Я непрерывно нажимала на зеленую кнопку своего телефона, и мне казалось, что у меня отвалится палец, а голос «абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети» звучит у меня в голове…

Лидочка не появилась ни к ночи, ни на следующий день.

– Что же вы сидите? Человек пропал, ребенок, – недоуменно повторяла тетя Ира. – Неужели ничего нельзя предпринять?

Оказалось, нельзя. В доме царила полная растерянность, все словно замерли, да и что мы могли сделать? Как в огромном городе разыскать длинноволосую девчонку, похожую на всех остальных девчонок в огромном городе?.. Заявление в милицию можно было подать только по прошествии трех суток, идея нанять частного детектива казалась нелепой, городские больницы мы обзванивали каждый час. Оставалось только ждать.

К концу вторых суток мне позвонил Сергей.

– Чем закончилась история с этой малолетней Мессалиной, твоей сестрой? Я привык знать результат своих действий и потраченного времени, – холодно сказал он, и я так же холодно ответила:

– Лидочка исчезла, мы уже вторые сутки не знаем, где она. Я не могу больше говорить, мне нужно звонить в больницы.

Сергей молча нажал на рычаг, и я мельком подумала: теперь моя и без того недостойная в его глазах семья стала совсем ужасной – не просто многодетная семья, а с асоциальными детьми… Мысль мелькнула и погасла – мне было не до Сергея.

Я пыталась рассуждать: Лидочка ушла из дома сама, и это означает, что ее не похитили, она ушла куда-то по своей воле. Но откуда нам знать, что это – лучше? Что она по своей воле не ушла к кому-то, кто… Я не могла думать о том, что можно сделать с доверчивой пятнадцатилетней девочкой, которая считает себя взрослой!..

…Было кое-что, о чем не знал никто, кроме меня, – история с письмом. Лидочкина Учительница сказала, что Лидочка не из тех, кто совершает суицидную попытку, намекая на то, что Лидочке все как с гуся вода, позор ей нипочем и она даже не считает это позором… Честно говоря, я была с ней согласна. К тому же Лидочка трусиха, боится воды, высоты, вида своей крови – она не бросится в воду, не прыгнет с десятого этажа, не вскроет вены… Но вдруг? Вдруг мы неправильно оцениваем Лидочку, ее внутреннее состояние – нам кажется, что она вся состоит из чепухи, а девочка не вынесла позора и что-то с собой сделала?

Лучше всех держалась мама.

– Она у подружки, девочка моя, заболталась и забыла, что мы ее ждем, – по нескольку раз в день повторяла мама. Она, казалось, не понимала, что Лидочка пропала, – очевидно, это было состояние глубокого шока, когда психика включает какие-то таинственные защитные механизмы, которые не дают человеку сойти с ума.

Отец молча спускался вниз, молча уходил из дома, и – я тихонько ходила вслед за ним – медленно бродил по поселку, заглядывая на чужие участки, и тихо говорил «Лидочка!», как будто Лидочка была потерявшаяся собака. Наверное, это тоже было состояние глубокого шока, и его психика включила какие-то другие защитные механизмы.

…Прошло трое суток, и мама с отцом отправились в милицию подавать заявление об исчезновении Лидочки. Я стояла на крыльце, смотрела, как они идут к калитке, – рядом, но отдельно, не поддерживая друг друга, оба сгорбившись и волоча ноги, как два старика. Я не могла отвести от них глаз, смотрела и плакала.

Все дальнейшее произошло, как будто это было кино – немое кино. Первый кадр: две сгорбившиеся фигуры, идущие по дорожке к калитке. Второй кадр: подъехала машина и остановилась у нашей калитки. Третий кадр: из машины выпорхнула улыбающаяся Лидочка и бросилась к маме. Лидочка выглядела довольной и счастливой, стреляла глазами по сторонам как ни в чем не бывало. И последний кадр: удаляющаяся спина отца. Отец шел совершенно иначе, чем минуту назад, шел, выпрямившись и уверенно ступая, но не домой, а из дома.