Леди Трейхерн поджала губы и покачала головой:

– Вы меня неправильно поняли. Я только хочу сказать, что ее будущее счастье зависит от вашей сдержанности.

Рот Меррика скривился в горькой улыбке.

– Мэм, говорят, я – воплощение сдержанности, – ответил он. – И потом мне некогда сплетничать. У меня своих проблем хватает.

– Могу я взять с вас слово, что вы сохраните услышанное в строжайшей тайне? – с вымученной улыбкой спросила хозяйка дома. – Простите. Я понимаю, что не имею права этого требовать, но…

– Не нужно больше говорить об этом, – сказал Меррик. – Умоляю, выбросите это из головы. Я уже все забыл.

Улыбка леди Трейхерн потеплела. Самое подходящее время, чтобы уехать. Поцеловав руку хозяйке дома, Меррик откланялся.

Когда Мэдлин приехала домой, часы в холле пробили половину одиннадцатого. Отдав мантилью открывшей дверь Кларе, она прошла в гостиную налить бокал вина и разобраться в эмоциях, не отпускавших ее после бурной любовной сцены с Мерриком. Но ей не удалось побыть в одиночестве. У окна сидел мистер Фрост с зачитанным томом в руках.

Увидев Мэдлин, он тут же поднялся.

– Добрый вечер, миледи.

– Добрый вечер, мистер Фрост, – ответила Мэдлин. – Сидите-сидите. Хотите вина?

– Спасибо, с удовольствием. А вы рано вернулись.

– Да. И рада этому. – Мэдлин подала ему бокал и села рядом. – Скажите, как сегодня Джеффри?

Мистер Фрост отложил книгу.

– Сам не свой, – сказал он. – Признаюсь, мальчик меня немного тревожит, мэм.

Мэдлин печально кивнула.

– Он действительно подавлен и впал в уныние, – ответила она. – Так плохо никогда не было.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Фрост. – Позвольте спросить, миледи, о том человеке, который застрелился. Джеффри знал его?

Мэдлин беспомощно махнула рукой.

– Насколько я знаю, нет. Откуда он мог его знать?

– Я тоже так думаю, – сказал мистер Фрост. – И все же мальчик сильно горюет. Он даже сказал, что в тот вечер ему следовало что-нибудь предпринять. Но что он мог сделать? Я не мог ничего придумать, а когда спросил его, Джефф мне не ответил.

Мэдлин какое-то время сидела молча. Озабоченность мистера Фроста совпадала с ее собственной, окончательно лишая покоя. Глубокое отчаяние Джеффа и события сегодняшнего вечера делали отъезд из Лондона необходимым и безотлагательным.

Мэдлин с резким стуком поставила бокал.

– Мне кажется, мистер Фрост, от возвращения в Лондон Джеффри больше вреда, чем пользы, – созналась она. – Здесь слишком много всего.

– Чего много? – смущенно переспросил Фрост.

– Я путано выражаюсь, да? – Мэдлин тряхнула головой, словно пытаясь привести в порядок мысли. – Просто… порой мне кажется, что здесь слишком много людей и чересчур активная жизнь. Это… все как-то повлияло на Джеффа. В этом есть какой-то смысл?

– В его страхах мало смысла, – ответил учитель. – Но думаю, решив покинуть Лондон, вы поступаете правильно.

– Наверное, смена обстановки пойдет мальчику на пользу, – тихо сказала она. – Вы поедете с нами, мистер Фрост? Полагаю, нам нужно переехать в Кембридж.

– Кембридж – мое самое любимое место на всем свете, мэм. Я с удовольствием поеду с вами. Боюсь только, как бы проблемы Джеффа не последовали за нами.

Допив вино, мистер Фрост вышел.

Сжимая двумя руками бокал, Мэдлин удрученно оглядела кипы бумаг. Ей предстояла долгая ночь. Она знала, что не сомкнет глаз, и решила разобрать очередной ящик с документами отца.

Нужно найти хоть что-нибудь, связанное с расторжением ее первого брака. Она должна найти документ. Сомнения закрались в ее душу, а тело явно вырвалось из-под контроля. Это еще одна причина не ложиться сегодня. Грезы о Меррике, лихорадочные буйные фантазии всегда мучили ее. В этих видениях она снова была семнадцатилетней девушкой, полной необузданной страсти. Меррик! В мечтах он приходил к ней, в ее одинокую постель, под покровом тени и тайны. Но теперь это был не пылкий юноша, а взрослый мужчина.

Это пугало больше всего. Мэдлин твердила себе, что он уже не тот, в кого она влюбилась в юности, но сама не верила в это. Его сегодняшние прикосновения распалили ее до безумия, как это случалось в далекой юности. В сумраке тесной комнаты к ней вернулись раскованность, непосредственность, откровенность. Она позволила ему такое, что сейчас заставляло ее краснеть от стыда. Даже теперь ее тело все еще ломило от его резких голодных движений.

Господи! Только бы найти бумаги, которые показывал ей отец! Если она сможет доказать себе, что все кончено – кончено много лет назад, – ей будет гораздо легче.

Мэдлин занялась личными документами отца. Тщательные поиски не дали никаких результатов. Но еще ничего не потеряно. Возможно, отец относил ее неудачное замужество к своим политическим делам. Наверное, она была для него лишь пешкой в сложной игре, и отец рассчитывал выдать ее замуж ради заключения политического альянса. Кузина Имоджин однажды именно так и сказала.

С тяжелым сердцем Мэдлин поднялась наверх переодеться и отослать Элизу. Нет никакого смысла страдать от бессонной ночи вдвоем.

Меррик провел в доме лорда Трейхерна четыре часа и, только выйдя на улицу, вспомнил, что отпустил карету. Мысли его были заняты Мэдлин. Он пошел пешком к «Синим столбам», молясь про себя, чтобы Граймз и лакей были трезвыми. Только сейчас он начал понимать, о чем так беспокоилась леди Трейхерн.

Томас Лоу. Имя незнакомое, но кем бы бедняга ни был, судя по всему, он мертв.

«Если бы я мог выстрелить в него снова, я бы целился гораздо ниже», – сказал деверь леди Трейхерн. Очень интересно. У мистера Ратледжа такой нрав, что он вполне способен застрелить человека, хоть в упор, хоть в спину. Но какое отношение имеет смерть человека по фамилии Лоу к Ариан? Меррик никак не мог уловить связи, его занимали совсем другие мысли.

Протолкавшись сквозь толпу, вывалившую из «Синих столбов», и не увидев в баре Граймза, Меррик бросил монету проходящему мимо слуге.

– Они закруглились, хозяин, – сказал парень, пряча деньги, – и, судя по всему, спят.

Меррик сообразил, что его кучер и слуга забрались в карету и храпят на весь двор. От сильного стука они выбрались наружу, с обиженным видом стряхивая сон. Слава Богу, оба были трезвы.

– Домой, Граймз, – приказал Меррик, вскарабкавшись в карету.

Поездка по западному Лондону прошла без приключений. На этот раз никто не пытался застрелить его. Наконец добравшись домой, Меррик поднялся в свой кабинет, сдернул с шеи галстук и налил стаканчик виски. Решив, что этого мало, он налил еще и рухнул в любимое кресло. Расстегнув жилет и сбросив вечерние туфли, он положил ноги на стол.

Что за мысль засела у него в голове? И какое отношение она имеет к Ариан? Или к Джеффу? И, если на то пошло, к Мэдлин? Что-то тут есть. Есть! Прежде всего что сказал Джефф девушке?