Еще в 1926 году, когда сварочное производство, организованное Вологдиным, только набирало силу, он писал в журнале «Вестник металлопромышленности»: «Практика Дальзавода убедила автора в том, что дальнейшее развитие судоремонта будет базироваться на электросварке».

Действительность не только полностью подтвердила этот прогноз, но и открыла перед сваркой новые перспективы. Успехи ее оказались столь значительными, что комиссия Высшего Совета народного хозяйства СССР, знакомившаяся с работой Дальзавода, приняла решение построить здесь в опытном порядке одно судно полностью электросварным.

Это стало смыслом и делом всей жизни Вологдина.

– Знаешь, Катя, у меня как будто крылья выросли, – делился с женой сокровенными мыслями Виктор Петрович. – А сколько у меня помощников появилось! Правда, и противников достаточно…

– Ох, Виктор, оценит кто-нибудь твой энтузиазм? – сомневалась Екатерина Александровна.

– Вон опять бывшего офицера с нашей улицы арестовали. Да и за тобой, наверное, следят…

– Ну, не трогают же, – возразил Виктор Петрович и, помолчав, добавил: – Пока.

– Вот именно что – пока, – парировала жена. – Случись неудача с твоей сваркой, я даже не представляю, что с нами будет.

Действительно, противники сварки не дремали. В чертежи первого проекта сварного судна было внесено столько изменений, что о цельносварном судне оставалось только мечтать. В одной из своих статей Вологдин отмечал:

«Среди факторов, тормозивших и тормозящих широкое применение электросварки в судостроении, отмечаем:

– косность административного и инженерно-технического персонала заводов, не знающего сварки, а потому и не доверяющего ей и недооценивающего знания этого метода;

– имевшие место случаи дискредитирования электросварки от применения ее безграмотным персоналом или в обстановке кустарничества;

– отсутствие подготовленных кадров инженерного, технического и рабочего составов…».

Существовало мнение, что против сварки выступали рабочие-клепальщики, которых внедрение сварки могло оставить без работы, но это не соответствовало действительности.

Специальность клепальщиков просуществовала практически до конца 1960-х годов, когда были разделаны на металлолом последние клепаные суда. Еще тогда клепальщики, которых остальные рабочие называли «глухарями», понимали, что работы по ремонту клепаных судов им хватит еще надолго.

Виктор Петрович прекрасно это понимал и не настаивал на срочном переобучении клепальщиков на сварщиков. Ему достаточно было той опоры, той поддержки, которую ему оказывали энтузиасты-сварщики и, конечно, первые студенты электросварочной специальности.

Виктор Петрович перед самым началом работы по изготовлению цельносварного катера делился со своими друзьями, собравшимися на очередную «посиделку»:

– Друзья! Прежде чем обратиться к шахматной игре, я хотел бы сообщить вам, что через месяц-другой мы начнем опытную постройку первого в стране цельносварного судна, пока небольшого буксира, который так необходим в народном хозяйстве.

– А есть ли какой-нибудь опыт? – спросил весьма далекий от техники профессор математики Агрономов.

– Опыт-то есть, Николай Александрович. Сварные суда строят в Германии, Америке…

Об этом я читал в иностранных журналах, но, конечно, своими секретами они с нами не поделятся, – ответил Вологдин и продолжил: – Впервые сварка была использована в качестве ремонтных технологий еще в 1905 году для ремонта русских кораблей, поврежденных во время войны с Японией. Вскоре после Первой мировой войны государства, имеющие морской флот, проявили неподдельный интерес к быстрому и дешевому способу строительства судов. Появились первые небольшие сварные суда в Швеции, Франции, Японии. Первое относительно большое судно дальнего плавания было построено в Великобритании в 1919 году.

Немного помолчав, расставляя на доске шахматные фигуры, Виктор Петрович заключил:

– Но ведь и мы кое-чему научились за прошедшие десять лет. Неслучайно ведь именно нам Москва утвердила этот проект.

– Да! – задумчиво произнес Мацкевич. – Нам всем уже по сорок, а то и больше лет. Бывает, что люди тратят свои лучшие силы для достижения ничего не стоящих результатов. Вы же, Виктор Петрович, посвятили себя настоящему делу. И все потому, что, как говорил великий английский драматург Бернард Шоу: «Я ни на чем не настаиваю, но пусть все будет по-моему». И все таки, чем же мы, профессора, сможем помочь вам? – спросил он.

– Если бы вы знали, как мне важна ваша моральная поддержка! Да и потом, Дмитрий Александрович, вы бы лично очень помогли мне, если бы взялись за подбор материалов и изготовление деревянной рубки. Ведь вы – специалист, каких только поискать! А вместе с Евгением Михайловичем вы могли бы оказать помощь в наладке механизмов.

– Да какие могут быть разговоры! С удовольствием возьмусь за эту не такую уж и сложную задачу, – ответил Мацкевич.

Его тут же поддержал Токмаков.

И они стали расставлять шахматные фигуры, готовясь к очередной партии.

В этот период Мацкевич полностью окунулся в преподавательскую и научную деятельность. Через некоторое время он уже заведовал кафедрой механической технологии дерева. В его успешной работе ему помогали знания, полученные в Горном институте, и практическая деятельность в Иманском леспромхозе и на Океанском фанерном заводе. Благодаря энергии и инициативе Дмитрия Александровича кафедра быстро развивалась. Было получено прекрасное помещение на Ленинской улице (напротив Главпочтамта), появились аспиранты, лично им опубликовано около 20 научных работ.

За предложение Виктора Петровича он взялся с удвоенной энергией и следил за изготовлением рубки по всей технологической цепочке: от сушки древесины до сборки и покраски. Вместе с Токмаковым они проводили ревизию устанавливаемых на буксир механизмов.

Виктор Петрович в это время буквально «разрывался» между университетом и заводом, и в сентябре 1928 года он подает заявление начальнику Главпрофобра, в копиях Завкрайоно и Правлению ГДУ:

«Прошу освободить меня от исполнения обязанностей ректора Д/В Государственного университета.

Мотивы, вынуждающие меня обратиться с этой просьбой, следующие:

В течение десяти последних лет моей работы в ВУЗах я непрерывно нес административные обязанности ректора Д/В Политехнического института, декана технического факультета ГДУ и, наконец, ректора Д/В Университета. Работа в последней должности, совпавшая с периодом организации Университета, требовала и требует громадного напряжения сил и затрат времени.

Параллельно я веду научную и производственную работу. Для обработки громадного накопленного мною научного материала и усиления академической деятельности мне необходимо разгрузиться от административных обязанностей по должности ректора».

Вскоре Виктор Петрович получит вполне удовлетворивший его ответ: