– Вот такие, Любочка у меня дела, – закончив рассказ, протянула девушка и подошла к окну.

Быстро поднявшись, тетка встала рядом возле нее и обняла.

– Бедная моя девочка, как мне тебя жаль! Тяжелая это штука – любовь. К тому же та, которую уже не найти. И что теперь тебе делать? Надо как-то жить. Хочешь остаться в селе? Ну ты даешь! А ведь еще недавно весь мир был у твоих ног! Достаток, успешная семья, университет. А теперь? Что тебя ждет впереди? Одиночество! Умирающее село! Грязь дорог! Туалет во дворе! Стадо коров! Да у нас даже газа нет! Хорошо, родишь, пойдешь на работу. А дите? Как одной, да еще в селе, ребеночка поднять? Это ж кошмар! Уж кто-кто, а я знаю это хорошо! Я эту школу давно прошла.

– Люба! – Резко обернувшись, девушка возмущенно посмотрела на тетку. – Не смейте так говорить! Я буду жить в селе. Я так решила! Я не вернусь к отцу!

Люба отошла от нее и, опустив голову, села на диван.

– Знаешь, я раньше тебе этого не говорила. Да и не говорят такое никому. А тебе скажу, потому что жалко тебя. Девка, я не хочу, чтобы ты наломала дров! Жизнь одна. Ни прошлого, ни твоего Гришу, каким бы он хорошим ни был, уже не вернешь. А ты молодая, тебе надо жить! Не хочешь делать аборт – правильно. Рожай! Во-первых, это грех, во-вторых, это плод вашей с Гришей любви. Но кому? Отец, верно говоришь, Борька не даст тебе родить, заставит сделать аборт. Бабе Марии? Да, она примет и тебя, и ребенка. Но ты же своим поступком просто добьешь ее! Неужели ты не понимаешь, что мать-одиночка, да еще в селе, – это страшный позор? Да на тебя все пальцем будут показывать из-за угла! Знаешь, что я тебе скажу? Выходи-ка ты, девка, замуж! Да поскорей. Пока живота не видно.

– Да вы что, Люба?! – растерянно протянула Лена и повернулась к тетке лицом. – Как это… замуж? За кого?

– За того, кто берет! – огрызнулась Люба и обиженно поджала губы. – Тебе сейчас нечего выбирать. За Палладина своего!

– Но я же не люблю его!

– Люблю, не люблю! Вот заладила! Он тебя любит?

– Да.

– Вот и выходи за него! Парень дрожит над тобой, из хорошей семьи. Ребеночка, сказал, будет как родного любить! А любовь, знаешь ли, дело наживное. Хотя в большинстве случаев она после женитьбы становится намного слабей. Хлопоты, проблемы, детки идут. Нет, я не скажу, что она не нужна! Любовь – это хорошо. Но жизненные проблемы зачастую убивают ее. Куда лучше, если проблем нет, если, прожив с человеком несколько лет, ты видишь, что он по-прежнему искренне тебя любит, дорожит тобой, заботится о тебе и твоем малыше. Вот тогда-то ты, дорогуша, поймешь, что он стал для тебя самым дорогим на земле! Поймешь, что ты его полюбила не за глаза, не за красивые слова, не за страстные ночи под луной, а за дела. Поверь, такая любовь куда сильней!

– Люба… – Подойдя к тетушке, девушка присела на корточки и посмотрела в ее глаза. – Но я так не могу!

– А ты через не могу! Не ради себя, а ради ребеночка! – выкрикнула она. – Переступи через себя. Ради дитя!

Поднявшись, Люба подошла к окну.

– На улице уже темно. Мне пора. Толя скоро с работы придет. Подумай, девка, о том, что я тебе сказала. А я пойду.

Крепко обняв растерянную Лену, женщина выбежала из дома.

Бабы Марии все еще не было. Натянув на себя фуфайку и повязав на голове платок, Лена обреченно пошла в сарай.

Чинно усевшись на жердочке, куры опустили головы и закрыли глаза. Даже хохолок, гордо торчащий на голове петуха, слегка наклонился набок. Улыбнувшись, девушка достала казанок. Высыпав в ведро картошку, она старательно измельчила ее секачом. Добавив туда комбикорм и тертый бурак, налила теплой воды и хорошо вымешала. Еда для кабанчиков была готова. Тяжело вздохнув, Лена вылила смесь в корыто для свиней и, облокотившись на загородку, с интересом начала наблюдать, как они едят. Весело мотая хвостиками, поросята кинулись к корыту. Толкая друг друга, они ненасытно, взахлеб, поглощали приготовленное угощение. Буквально через несколько минут корыто было пустое. Удивленно качнув головой, девушка сняла со стены несколько кочанов кукурузы и кинула их в корыто. Обрадовавшись, хрюшки снова кинулись в бой. Поделить два кочана на троих было тяжело. Посмотрев на свои руки, Лена с грустью вздохнула и вышла из сарая.

Когда она вернулась, баба Мария была уже дома.

– Бабульчик, привет! А я уже свинкам кушать дала, – сказала девушка и устало опустилась на стул, стоящий у двери.

– Умничка моя! – ответила баба Мария и скинула с себя праздничный сарафан. – А я сейчас пойду корову подою. Только переоденусь.

– Угу, – протянула девушка и задумчиво посмотрела в окно. – Ничего, я тоже скоро доить научусь!

– Да надо оно тебе? – выкрикнула из соседней комнаты старушка и весело добавила: – Что, в городе будешь доить коров?

– Почему в городе? – растерянно спросила Лена. – Я ведь в селе живу.

– Ой, глупая ты у меня! – В проеме двери мелькнуло бабушкино лицо. – На кой оно надо тебе, это село? Хочешь жить? Живи! Я тебя не гоню! Вот поговоришь с родителями, тогда и решай.

– Когда поговорю? – взволнованно спросила девушка.

– Скоро, – туманно ответила старушка. Подойдя к внучке, баба Мария хитро улыбнулась и погладила ее по голове: – Мать только что звонила. Они послезавтра приедут в село. Оксана очень плакала. Давление у нее скачет. Просила с тобой поговорить. Сказала, что отец больше не будет тебя тиранить. Помирись с ними, помирись, кровиночка моя! Они же тебе родители! Ну, запретили с парнем встречаться, нехорошо! Но и ты их слушать, дочка, должна. Они ведь на этой земле ради тебя живут! Знаешь, как в старину замуж отдавали? Девка порой до свадьбы не знала своего жениха. Родители просватали – и все! И никто истерик не закатывал, из дома не убегал! А эта ваша западная демократия – говно! Подумай, дочка, вернись домой. Пропадешь ты в этом селе. Жалко мне тебя, моя хорошая!

Поцеловав Лену в лоб, бабушка Мария, кряхтя и покачиваясь из стороны в сторону, как уточка, вышла из дома.

В доме стояла оглушительная тишина. Выключив свет, Лена легла на кровать. Ни читать, ни смотреть телевизор она не хотела. После разговора с Любой и бабой Марией настроения не было. Где-то в глубине души девушка понимала, что в чем-то они правы. Но родители никогда не позволят ей родить. Значит, ей снова надо убегать. Но куда? Где найти хоть маленький уголок, в котором она сможет спокойно родить и воспитывать ребенка, где у нее будет возможность просто жить? «Как жаль, что уже построили БАМ! Было бы хорошо уехать туда. Или на целину! Ладно, завтра подумаю. Надо поехать в райком комсомола. Может, они мне подскажут, где требуются молодые руки? Куда комсомол направит, туда и поеду», – решила она. Перевернувшись на бок, девушка устало закрыла глаза.

Сердце Лены взволнованно стучало. Пройдя устрашающе длинный и узкий коридор, она с трудом открыла тяжелую тугую дверь. Испуганно оглянувшись, посмотрела по сторонам. В комнате было почти темно. Окна наглухо закрыты ставнями. Только на столе, потрескивая, горела едва заметная маленькая свеча. Почувствовав холод, девушка прижала руки к груди. По телу пробежала дрожь. Прищурив глаза, она внимательно посмотрела вглубь. В конце комнаты, сидя под стеной, на нее пристально смотрел Гриша.