Снова и снова возвращался он сюда по вечерам. Даже в темноте он мог различить бывшие границы комнат, легко находил угол кухни, где стояла печь, в которой он пек в детстве яблоки и картошку, отливал грузила и выжигал инициалы на своих и чужих предметах. Яблони в саду были все целы; самые старые еще и теперь стояли, покосившись на северо-восток: их погнул сильнейший шторм, разразившийся в ноябре тысяча восемьсот двадцать четвертого года и выбросивший на берег Чесильской отмели большое парусное судно. Сейчас эти яблони покосились еще сильнее под тяжестью спелых плодов. Висевшие на ветках яблоки ударяли Уинтерборна по голове, а невидимые в густой траве с хрустом раздавливались под ногами. Их теперь некому было собирать.

В один из таких вечеров Уинтерборн сидел, прислонившись к наклоненному стволу яблони, погруженный в раздумье, устремив взгляд туда, где прежде на небе чернел островерхий силуэт крыши с трубами, а теперь одна за одной загорались неяркие звезды. Пустота на месте старого дома, еще недавно неуклюже выдвигавшегося на дорогу, была теперь особенно заметна.

В вечерней тишине вдруг послышался скрип колес и дробный стук копыт, и скоро на фоне чистого закатного неба обрисовалась коляска, приближавшаяся туда, где дорога в объезд старого дома делала крюк. Коляской правила женщина, сидевшая на высоких козлах, грум ехал на запятках.

Внезапно раздался громкий треск и тотчас за тем легкий испуганный возглас. Уинтерборн вскочил на ноги и бросился на дорогу: коляска опрокинулась на бок; женщина сидела на груде обломков - все, что осталось от родного очага Уинтерборна; грум держал лошадей под уздцы. Коляска принадлежала миссис Чармонд, а потерпевшей была сама хозяйка Хинток-хауса.

На вопрос Уинтерборна, не ушиблась ли она, миссис Чармонд невнятно ответила, что не знает. Что до остального, то урон был не так велик; экипаж тотчас поставили на колеса, затем водворили туда миссис Чармонд; вожжи на этот раз взял грум. Оказалось, что миссис Чармонд, введенная в заблуждение образовавшейся на месте дома пустотой, пустила лошадь прямо на развалины.

- Домой! Скорее домой! - нетерпеливо приказала миссис Чармонд.

Но не проехали они и ста шагов, как до Уинтерборна донеслись - вечер был тихий - слова, сказанные миссис Чармонд груму.

- Стой! Вернись и скажи этому человеку, пусть он позовет ко мне доктора. Я чувствую, что ушиблась гораздо сильнее, чем мне показалось в первую минуту.

Уинтерборн усмехнулся: звать доктора, по его мнению, особой надобности не было. Но, выслушав грума, он тотчас отправился за доктором. Передав просьбу миссис Чармонд, Уинтерборн отступил в тень, не сводя глаз с дома Мелбери. Он видел, как Фитцпирс ушел, видел в освещенном окне сидевшую за столом Грейс. Так он постоял несколько минут. Потом зашагал прочь, слившись с черными деревьями.

Фитцпирс незамедлительно прибыл в Хинток-хаус, чьи двери отворились перед ним впервые. Вопреки ожиданию, он не заметил той тревожной суеты, какая бывает в доме, когда с хозяином несчастье. Его провели наверх по лестнице в уютную, обставленную в чисто женском вкусе комнату, где в мягком свете затененной абажуром лампы полулежала на софе красивая молодая женщина, предусмотрительно приняв позу, не грозившую ее высокой, уложенной в виде короны прическе. Роскошные золотисто-каштановые волосы составляли приятный контраст с малиновым пеньюаром; левая рука, обнаженная почти до плеча, была небрежно откинута; в правой миссис Чармонд держала папиросу, выпуская изящно очерченным ртом ленивые струйки дыма.

Взглянув на миссис Чармонд, доктор невольно подосадовал, оттого что, предвидя тяжелый случай, захватил с собой чуть не всю свою аптечку. Но досада тут же сменилась иным чувством: хотя он никогда прежде здесь не бывал, а миссис Чармонд видел впервые, вся обстановка, эта женщина, его собственное состояние - все показалось ему до странности знакомым. Могло ли такое быть? Уж не видел ли он все это когда-нибудь во сне?

Миссис Чармонд не шевельнулась, а только подняла на Фитцпирса глаза, когда он подошел к софе. Она посмотрела на него исподлобья, и Фитцпирс заметил, как по ее красивому лицу пополз румянец. Она поспешно отвела от него свой глубокий, проникновенный взгляд и рассеянно поднесла к губам папиросу.

На мгновение он забыл, зачем он здесь. Но тут же, поборов наваждение, выразил пострадавшей сочувствие, приличествующее в таких случаях, и стал расспрашивать с профессиональной обстоятельностью, как произошло несчастье и что миссис Чармонд себе повредила.

- Вы должны мне это сказать: я за тем вас и пригласила, - проговорила миссис Чармонд тоном едва уловимого высокомерия. - Я вам верю, ибо наслышана про вашу ученость, которую вы приобрели неусыпным трудом.

- Постараюсь сделать все, чтобы оправдать ваше лестное обо мне мнение, - сказал молодой человек, поклонившись. - И это будет тем легче, что падение, как я успел заметить, не причинило, к счастью, большого вреда.

- Я сильно ушиблась.

- Да, конечно, - не возражал Фитцпирс; но, осмотрев миссис Чармонд, окончательно убедился, что его пациентка совсем не пострадала, и искренне изумился про себя, зачем его позвали, ибо миссис Чармонд отнюдь не производила впечатления слабонервной женщины.

- Вы должны немного полежать и попить микстуры, которую я пришлю.

- Да, вот еще что! - воскликнула миссис Чармонд. - Я совсем забыла. - И она показала доктору маленькую царапину на полной обнаженной руке. Заклейте, пожалуйста, пластырем.

Фитцпирс повиновался.

- А теперь, доктор, - сказала миссис Чармонд, - перед тем как уйти, ответьте мне на один вопрос. Садитесь вот на эту скамеечку, поближе ко мне. И переставьте, пожалуйста, свечи на маленький столик. Вы курите? Да? А я еще только учусь. Берите папиросы. Вот вам спички. - Она бросила Фитцпирсу коробок.

Фитцпирс поймал коробок и, закурив, стал рассматривать миссис Чармонд, лицо которой от перестановки свечей стало хорошо видно.

- Как вы думаете, сколько лет прошло с тех пор, как мы с вами встречались последний раз? - спросила она, не отступая от принятого тона едва заметного превосходства и глядя на Фитцпирса с той застенчивостью, какая опаснее всякого кокетства.

- Вы говорите, мы с вами встречались? Миссис Чармонд кивнула.

- Я видела вас недавно в Лондоне. Вы поднимались по лестнице, как я догадываюсь, со своей молодой женой. И я сразу узнала вас, хотя последний раз мы виделись, когда я была еще почти ребенком. Помните Гейдельберг, английскую семью, любившую дальние прогулки...

- И молоденькую девушку, - подхватил Фитцпирс, - с огромной золотисто-каштановой косой. Помню, точно это было вчера. Как-то, гуляя на Грейт-Террас, она потеряла носовой платок и вечером пошла его искать. "Позвольте мне пойти", - сказал я. "Не надо, - ответила она. - Это далеко. Бог с ним". Мы долго гуляли в тот вечер и разговаривали. На другое утро я пошел на Грейт-Террас, и нашел его в траве - крохотный, мокрый от росы комочек кружев с вышитым в одном уголке именем Фелис. Он и сейчас у меня в глазах! Я поднял его и...