Тимур кивнул, словно самому себе, а затем принялся что-то доставать из кармана. Черный пакет перекочевал на мою кровать. Нелегкий.

- Это деньги.

Я молча кивнула, встречая растерянный взгляд Чернова.

- Твои?

Не все мои. Просто накопленное. Но отвечаю иначе:

- Я копила их, чтобы сбежать от Андрея. Буквально через месяц я планировала уехать.

Тимур кивнул.

- Я нашел их в своей спальне.

- Я планировала заехать за ними завтра.

Оба молчим. О многом можно поговорить, но молчание – оно ведь лучше всяких слов, верно?

Но Тимур так не считал.

- Я подумал, что я слишком легко оставил тебя. Я почувствовал, что происходит что-то страшное. И в сердце вдруг закралась мысль, что я должен… должен приехать сюда. Словно от этого зависела чья-то жизнь…

- И давно ты здесь?

- Вернулся в Россию сразу, как только снес дом.

- Дом в Польше? – уточняю, замирая.

Это ничего не значит. Это ничего не меняет. Но почему-то холодок все равно пробегает по коже.

Удивление? Нет, здесь что-то другое…

Шок? Да мне его сполна хватило, нескоро еще подобное испытаю.

Наверное, это было равнодушие вперемешку с чем-то приятным. Однако, я постаралась тут же заглушить все непрошенное.

- Да, в Польше.

- Который ради нее строил? – мрачно вспоминаю рассказы.

Смотрю на Тимура в упор. Как отреагирует?

Вижу, как черты его лица напрягаются. Он прикрывает глаза, его ресницы вздрагивают, а лицо словно стареет на несколько лет.

Забавно.

Забавно, ведь у Андрея даже губы не вздрагивали, а лицо и его черты словно из камня высеченными становились. Ноль реакции снаружи, зато какой взрыв внутри.

Здесь же взрыв снаружи, но есть ли что-то внутри помимо разочарования, досады? Помимо отвращения к прошлому, которое так явно отразилось на лице Тимура?

- Который ради нее строил, - твердо отвечает Тимур.

С отвращением к прошлому.

- Я его снес. Как только родилась Ульяна, я снес тот дом, продал участок и уехал в Россию. Я все это время жил неподалеку.

- Зачем?

- Чтобы рядом быть… - выдыхает, пытаясь поймать мой взгляд.

Смотрю перед собой. Не понимаю, что чувствую и могу ли чувствовать.

- Я уезжаю. Больше рядом быть не нужно. Позаботься об Андрее в своих лучших традициях, чтобы мы с дочерью были в безопасности. Пусть он находится там, где больше никому не сможет причинить зла.

- Я позабочусь об этом. Куда ты уезжаешь? Неужели нет никаких шансов? Ты меня никогда не простишь?

- Тебе не смешно? – шепчу я.

- Когда-нибудь. Не сейчас и не через год, я ведь немногого прошу – просто быть рядом с тобой и Улей.

- Ульяна. Ее зовут Ульяна, Тимур, - поправляю я, - и она дочь Андрея.

- Мне все равно, - жестко бросает он, и я поднимаю на него взгляд, полный растерянности.

Тимур отчего-то сжимает челюсти, на его лице проступают желваки. Смотрит прямо в цель – на меня.

- Ты бы строил свою семью. Своих детей заводил, Тимур.

- Не нужно давать мне советы, Вика, - не грубо, но твердо.

- Вот и не нужно присутствовать в моей жизни. На это имел право только отец Ульяны и Альберт Артурович. Теперь нас с тобой ничего не связывает, Тимур. Пустота. Безжизненный мост. И плохие воспоминания.

- Я не хотел. Но увидел тебя в его постели, увидел счастливого Андрея и вспомнил, как он сделал это с моей невестой. Тогда, в самом начале нашего с тобой знакомства…

- Тимур, хватит, - ощущая боль во всем теле, я прищуриваюсь.

Не хочу это вспоминать! Я не готова! Мой организм просто не воспринимает слова Тимура, он не хочет вновь переживать все те события, не хочет!

- Это ни в коем случае не исключает моей вины, я осознаю все, что я сделал с тобой. Это невозможно не забыть. Но что, если я чувствовал месть только по отношению к Андрею, а не к тебе? И вскоре она, эта месть, стала мертва. Это чувство разрушилось под руинами того дома, и даже раньше. В ту ночь, на даче.

- Я сейчас не слышу тебя, Тимур. Я не готова, понимаешь? – бормочу я, а у самой все расплывается перед глазами.

- Послушай меня…

В последний момент замечаю, как его рука тянется к моей ладони. Он успевает коснуться ее прежде, чем я одернула руку, вздрагивая при этом.

Все кончено. Слишком поздно, слишком больно, слишком… Все слишком!

Нельзя быть с тем, кто воспользовался твоей слабостью. Кто насиловал. И неважно, какие были мотивы. Неважно, насколько теперь сильна вина, которую он при этом испытывает.

Сейчас я не готова это слушать. Я хочу тишину и уединения. Чистых мыслей. Я мечтаю о возможности самой сделать выбор в этой жизни.

Решительно произношу, глядя ему в глаза:

- Тимур, я не хочу тебя видеть. Приходи через «никогда», пожалуйста.

Он бы не ушел, если бы не Альберт. Его отец приехал с вещами для Ульяны, а затем заставил Тимура выйти с ним за дверь и долго, долго с ним говорил.

Альберт говорил со своим сыном о чем-то важном, о чем я узнаю намного позже.

* * *

Куда люди возвращаются после больницы? После испытаний, что выпали на их долю? Куда люди возвращаются, если им некуда идти и если их никто не ждет?

Правильно: никуда. Никуда – это то место, где нет родных и близких. Никуда – это нечто новое, но такое одинокое. Никуда – это просто пустота, где тебя никто не ждет.

И я выбрала свое личное «никуда». Выбрала сама. Ни у кого не спрашивая совета или помощи и ни от кого не являясь зависимой. У меня больше не было страха, что выбор сделает кто-то за меня саму – кто-то плохой, потому что сейчас я ощущала себя самостоятельной. Если мне причинят боль – я пойду в полицию и найду там защиту. Если ко мне применят силу – я больше не стану этого терпеть. Я пересмотрела себя прошлую. У меня есть опыт. Я попробую стать другой. Но сначала – не буду ни от кого зависеть там, в «никуда».

Ведь теперь у меня есть тот смысл жизни, ради которого важно оставаться личностью, самостоятельным человеком. Человеком, способным защитить теперь не только себя, но и своего ребенка. Ради нее, Ульяны, невозможно сидеть сложа руки.

Я выбрала свое личное «никуда». Возможно, это не город мечты молодежи, но после всего, что со мною случилось… это был город моей мечты. Рядом с Москвой, но за два часа не домчишься. Рядом с городом, что пытался меня погубить, но достаточно далеко от него. В общем, далеко и не слишком, как бы мне того хотелось, ведь там остались мои родители, и я не могла уехать дальше. Я нашла золотую середину – не далеко, но и не близко.