— Вы совсем голая, — объявил он.

— И чувствую себя беззащитной. Прогоните его, Деверилл.

Вздохнув, он оставил в покое сорочку и переключил внимание на более внушительную кучу одежды. — Кыш! — произнес он, тыча палкой в одежду.

Из-под юбки выкатился какой-то шарик в длинных иголках. Это был безобидный ежик. Выругавшись, Валентин отступил назад, размахивая палкой как шпагой. Еж свернулся в клубок, и маркиз палкой оттолкнул его в кусты, с трудом удержав равновесие на мокрой земле, но неожиданно поскользнулся на камне и с проклятиями шлепнулся в воду.

Валентин поднялся, подняв фонтаны брызг. Он промок по грудь. Вода стекала с фалд и рукавов его великолепного сюртука. Остолбеневшая было Элинор пришла в себя и расхохоталась.

— Ну что ж, очень вам благодарен, — пробормотал он, бросая на нее сердитые взгляды.

— Прошу прощения, — сказала она, пытаясь подавить смех. — Пользующийся дурной репутацией маркиз Деверилл упал в крестильный пруд. Какое чудо, что вода не закипела!

Деверилл готов был тоже рассмеяться, но в это время из кустов снова показался ежик. Зверек остановился в нескольких футах от берега. Маркиз и ежик сердито уставились друг на друга. Потом зверек фыркнул и, шурша листвой, скрылся в кустах.

— Уж я ему показал, кто здесь главный! — заявил Валентин, хлопнув ладонью по поверхности воды.

— Так бы и сказали, что тоже хотите искупаться. Я бы вас пригласила.

— Это вы сейчас так сладко поете, моя птичка, но я слышал, как мгновение назад вы визжали от страха.

Элинор рассмеялась.

— Оказывается, под моей юбкой сидел ежик! А я подумала — какой-то страшный зверь.

— Да, но кто может винить его за это? — Маркиз снял мокрый сюртук и бросил на берег рядом с ее сорочкой. — Я, например, его понимаю.

Элинор сразу же вспомнила, что она, абсолютно голая, сидит, скорчившись, на мелком месте и всего лишь темнота и несколько дюймов воды скрывают ее тело от окружающего мира.

— Что вы делаете?

Он поднял голову и взглянул на нее.

— Собираюсь искупаться. Вы же сами сказали, что пригласили бы меня присоединиться к вам.

Сердце у нее пропустило один удар.

— Но я… на мне ничего не надето.

Деверилл вытащил сорочку из-под брюк и стащил через голову, отправив вслед за сюртуком.

— Я пытаюсь нагнать вас.

Она хотела, было ответить, что ему не обязательно купаться вместе с ней, но ее буквально приковал к месту вид его обнаженной мускулистой груди и плоского живота.

Силы небесные!

— Но я уже выходила из воды, — с запинкой произнесла она, с трудом переводя взгляд на его лицо.

— Ну и прекрасно. Или вам требуется помощь?

— Валентин, я…

— Вы хотите, чтобы я ушел? — тихо спросил он. Она замерла.

— Нет.

Деверилл полностью погрузился в воду. Мгновение спустя из пруда вылетел и шлепнулся на берег один высокий ботфорт, за ним последовал второй, и Валентин, отфыркиваясь, появился над поверхностью воды.

— Проклятие! В сапогах было полно воды. Я чуть не утонул.

— Вам следовало выйти на берег и снять их, — заметила она, отступая туда, где поглубже и где можно выпрямиться. Видно, она с ума сошла, если позволяет этому продолжаться, но в то же время гадкий внутренний голосишко нашептывал, что она будет дурочкой, если упустит этот момент.

— Наверное, так было бы лучше, — ответил он, и его мокрые брюки шлепнулись на камень рядом с сорочкой, но тогда я испачкал бы в грязи всю свою заднюю часть.

Сделав глубокий вдох, он снова ушел под воду, и только по мелькнувшей голой ноге можно было приблизительно определить направление, в котором он уплыл. Стрекотание сверчков и плеск воды казались в его отсутствие невероятно громкими. Она учащенно дышала, сердце бешено колотилось. Когда он вынырнул на поверхность в нескольких шагах от нее и принялся отжимать воду из своих черных волос, она долго смотрела на его лицо, довольную улыбку и глаза, говорившие гораздо больше, чем он позволял себе сказать.

— Валентин?

— Мне кажется, что меня укусила за палец черепаха, — заявил он. — Я вас слушаю, дорогая.

— Вы меня поцелуете еще раз? — спросила она дрожащим голосом.

— Я предупредил вас о третьем поцелуе и о том, что лучше не искушать меня, — тихо напомнил он.

— Я это помню.

— Я подумаю. — И он снова ушел под воду.

Элинор застыла в ожидании, прислушиваясь, готовая прийти в ярость, если он вздумает обратить все в шутку. Эта ночь принадлежала ей, это была ее единственная ночь. И она сделала это: сказала, чего она действительно хочет. Его.

Теплые губы прикоснулись к ее плечу. Боже мой, она даже не слышала, как он вынырнул. Она замерла, чувствуя, как губы скользнули вдоль шеи, и теплое дыхание обласкало щеку.

— Валентин, — тихо вздохнула она.

— Я обдумал ваше предложение, — пробормотал он за ее спиной и, медленно проведя руками по ее плечам, сплел вместе их пальцы. — Но я дам вам еще один шанс. Вы уверены, что это то самое приключение, которого вам хотелось?

Ей не надо было даже думать о том, что ответить.

— Да, это приключение, которого я хочу. На одну сегодняшнюю ночь.

Деверилл должен понять ее. Она не имеет намерения вступать с ним в любовную связь. Это убило бы братьев и погубило ее будущее.

Не могла же она сказать ему, что эту оговорку она делает скорее для собственного спокойствия, чем для него, и что, увидев его в компании другой женщины, она могла напомнить себе, что это было частью их договоренности и поэтому для ревности нет места.

— Только на сегодняшнюю ночь, — повторил он. — Это именно то, что жаждет услышать любой джентльмен.

Все еще держа ее руки в своих, он потянул ее назад, и Элинор, потеряв равновесие, упала спиной к нему на грудь. Валентин наклонился и поцеловал ее. Боже, как она мечтала о прикосновении его губ — горячих, нетерпеливых, умелых. Она застонала и, высвободив руку, запустила в его волосы, потом повернулась к нему лицом.

— Это твоя ночь, Элинор, — прошептал он, отрываясь от ее губ. — Что ты хочешь? Что ты хочешь, чтобы сделал я?

— Я не хотела бы ничего загадывать, — шепнула она в ответ, снова притягивая к себе его лицо. Взяв за талию, он опустился вместе с ней под воду. Ощущение было ни с чем не сравнимым: его горячие губы и горячая кожа, прикасающиеся к ней, и холодная вода вокруг. Она прижалась к нему всем телом и почувствовала, как его твердый член прикоснулся к ее животу — возбужденный и готовый к действиям.

Она охнула и, чуть не захлебнувшись, поднялась на поверхность.