Он дает дельные советы, как преподносить материал.

– Тебе нужно быть настойчивее. Ты рассказываешь какие-то шутки, но будто боишься их самих.

– Я боюсь их, – говорю я.

– Тебе нужно хорошенько постараться. Зрители должны тебе поверить.

– Но я сама не очень-то верю в эти шутки, – замечаю я.

– Тогда не выступай с теми, в которые не веришь. И тебе нужно лучше разыгрывать их. Если ты не можешь этого сделать, тогда не рассказывай их.

Я убираю любые шутки, которые кажутся мне сомнительными. Я тренируюсь и записываю себя на диктофон, стараясь уложиться в пять минут.

Я не могу заснуть.

Сегодня день икс, и у меня есть ровно полчаса, чтобы полежать в постели и покричать в подушку. Затем я должна собраться и отправиться в паб на Лестер-сквер.

После того как я закончила кричать, я иду в душ и понимаю, что не пригласила на выступление никого, кроме Сэма, потому что не хочу унижаться перед людьми, которых хорошо знаю. Я пишу Лили и Вивиан; оказывается, они пригласили много друзей. Я отчаянно пишу всем своим новым друзьям в последнюю минуту, но никто из них не может прийти. Это полностью моя вина, потому что я пригласила их меньше чем за 24 часа, но все равно обидно. Хотя, возможно, какая-то часть меня не хотела, чтобы мои новые друзья оказывали на меня дополнительное давление.

«Главное – не ревите перед выступлением, вашу мать. Ясно?» Кейт, я и сейчас едва держусь.

Пока я вытираю волосы и слезы, пишу сообщение другу Сэма – Шону. Он раньше выступал на стендапе, и я знаю, что ему понравится, если я умру на сцене или добьюсь успеха. Он отвечает через несколько секунд, говоря мне, что придет. Я полюбила спонтанных людей.

Я немного заблудилась, но наконец нашла паб, потная и взъерошенная, за час до начала шоу. Я пробегаю три лестничных пролета и вижу, что Кейт разговаривает с остальными участниками на сцене.

Кейт просматривает список. Вивиан вызвалась идти первой. А потом наступает тишина. Кейт изучает остальных из нас.

– Мне нужны люди, которые привели много друзей, чтобы выступить последними, потому что их друзья должны остаться на все время. У кого нет друзей? Я хочу, чтобы вы пошли в первой половине.

Я поднимаю руку.

– Отлично, Джесс пойдет второй, – говорит Кейт.

Отлично. У Джесс нет друзей, а потому она идет второй.

Следующий час проходит быстро. Я стою в туалете и делаю быстрый набор дыхательных упражнений, которым меня научила Элис. Я немного шмыгаю носом, делая «Фыркающую тещу» – просто для пущей убедительности. Я делаю свое тело большим, как будто нападаю на медведя, как рекомендовал Фил. Я чувствую себя нелепо, но в то же время подвижной, свободной и всесильной. Ха.

Я поправляю прическу, а затем иду в кабинку и молча рассказываю свои шутки стене. Они отпечатались в моем мозгу.

На мгновение я смотрю на себя и осознаю, что собираюсь сделать. Я застыла от ужаса. Я где-то читала, что можно лучше оценить ситуацию, представив себя разговаривающим с самим собой на смертном одре. Вы должны представить, что сказали бы на пороге смерти настоящему себе. Для меня лежащая на смертном одре Джесс всегда подозрительно похожа на мою китайскую бабушку. Когда я наклоняюсь ближе к ней, она всегда шепчет:

– Поступай… в… медицинскую школу.

Но сейчас я пытаюсь представить свои собственные хрупкие руки. Мне 85? Я выгляжу на 85. Мои волосы седые и вьющиеся. Мне нужно, чтобы кто-нибудь красил мне волосы, когда мне будет за 80. Может быть, мои нерожденные дети. Разбогатею ли я когда-нибудь? Трудно сказать. Я вижу свои узкие бедра. У меня перед смертью идеальное телосложение для хипстерских комбинезонов – наконец-то! Прикольно. Я 80-летняя сплю. Но. Еще. Я действительно пытаюсь представить себе, как лежу там при смерти. Эта женщина не понимает, почему меня вообще волнует, что думают обо мне какие-то люди, когда у меня четыре рабочих конечности. Я наклоняюсь к ней. Она говорит:

– Ты пойдешь туда и расскажешь эту грубую шутку про азиатский фетиш и желтую лихорадку. ТЫ СДЕЛАЕШЬ ЭТО ДЛЯ МЕНЯ.

Ну, я готова.

У Джесс нет друзей, так что она идет второй. Ну супер.

Возвращаясь в аудиторию, я прохожу мимо однокурсников, которые устроили небольшую перепалку на лестнице.

Они окружили Тима, блондина из Эссекса. Тим только что объявил, что решил не идти на сцену после всего, через что прошел.

– Я не готов, – говорит он нам, держа свое пиво. – Я сделаю это как-нибудь в другой раз.

Мы пытаемся уговорить его выйти на сцену, чтобы рассказать всего одну шутку. Возможно, это будет его правдивая история о том, как он потерял девственность (девушка кричала «Не… мо-гу… ды-шать…» – а он думал, что это значит, будто он отлично справляется, но на самом деле она просила свой ингалятор), но Тим настроен решительно.

Я была Тимом так много раз в своей жизни. До начала этого года я всегда была Тимом. Заходила так далеко, а потом бросала все.

Сегодня вечером я не дам себе возможности уйти. Внезапно люди начинают заходить внутрь. Это лишь друзья и семья, но вскоре все места заняты. Я насчитала около 60 человек.

Мы должны сидеть вместе в дальнем углу. Вивиан спрашивает, не накраситься ли ей красной помадой, которую она принесла с собой.

– Обязательно, – отвечаю я. Боевой раскрас.

Она показывает мне свою руку. Она дрожит. Она передает мне свои рукописные заметки.

– Прокричи их, если я забуду свои шутки, – говорит она.

Свет тускнеет. Энтони лихорадочно наносит эфирное масло для уверенности в себе каждому на запястье. Я протягиваю ему свое, и он наносит мне немного. Пахнет лимоном.

Зал гудит, все рассаживаются, и я вижу, как Кейт направляется к сцене. Свет гаснет. О боже, это действительно не сон.

Кейт рассказывает несколько анекдотов и дает понять зрителям, что мы все новички.

– Я хочу, чтобы вы отнеслись к этому, как к празднованию дня рождения годовалого ребенка. Если вы видите что-то хоть отдаленно адекватное, вы хлопаете и смеетесь, – говорит она.

А потом она представляет Вивиан на сцене. Я переживаю за нее, но вижу, что она влилась, и начинаю бояться за себя. Я знаю, что мое время близко. Я начинаю терять голос? Я что, чувствую в горле ком?

Я слышу, как Вивиан заканчивает свое выступление. Мое сердце бешено колотится, но я готова. Я практиковалась. Я верю в свои шутки. Я знаю, что должна говорить медленно и произносить реплики правильно, чтобы вызвать смех. Если они не поймут меня, то не поймут шуток, и тогда у меня не будет никакой надежды. И я должна правильно подать себя. Кажется трудным. Но я попробую.

– Пожалуйста, поприветствуйте на сцене фантастическую Джесс Пан! – кричит Кейт.

И я встаю.