— Слав, давай пока будем держать то, что узнали, в секрете.

— Почему? Я думал, ты сразу уволишь эту секретаршу, и дело с концом. Зачем с ней возиться?

— А за что ее увольнять? За то, что скрывает лицо от похотливых мужиков?

— Ты думаешь, она поэтому маскируется? Не хочет, чтобы к ней приставали?

— Надеюсь. Как-то мне не верится, что восемнадцатилетняя девушка смогла составить коварный план по захвату… чего?

— Ну, например, наши конкуренты подослали своего шпиона. Хотят выведать план компании, новые тендеры, проекты.

— Ты что выдумываешь? Для этой цели они нашли бы опытного человека, а тут девчонка. Да и кто у нас в конкурентах? Может, подскажешь?

— Ну, не знаю. Всякое бывает, — протянул Слава. — Поехали уже. Так и голову сломать можно.

— Стоп! Сейчас такие заборы нагородим! Давай подождем. Я хочу понаблюдать за ней.

— Дело хозяйское, наблюдай.

— Только ты молчок! Ни Марине, ни Насте, ни Женьке — никому ни слова, пока я не разберусь и не выведу на чистую воду девчонок.

— Ладно. Ты куда сейчас? В офис?

— Еще не знаю. Голова пухнет от мыслей.

— Может, к Маринке зайдем, ты так и не видел ее новую выставку. Ничего так.

— На что там смотреть? На уродливые картины? Нет, не хочу ранить чувства художника, который во мне дремлет, — засмеялся Денис.

— Художник! Тоже мне, — стукнул его по плечу Славка. — А под маской грима не разглядел хорошенькую девчонку. Неужели так Марины боишься?

— Еще чего! Я потому и взял Анну на работу, что есть в ней некая тайна, хотелось потихоньку ее разгадать.

— Ну, теперь разгадал. Что дальше? Я слышал, ты ее на руках носил.

— Не носил, — смутился Денис. — Она горячий кофе на себя пролила, вот я ее и схватил, чтобы в больницу везти.

— Это мне и не нравится, — Слава внимательно посмотрел на Дениса, но тот отвел взгляд. — Марину ты на руки не брал.

— Нужды в этом не было.

Но Слава был абсолютно прав. С Анной Денис действовал на эмоциях. Им руководило подсознание, а с Мариной встречался сознательно. Она его устраивала как партнер по сексу, по общению, но теперь он вдруг понял, что это совершенно не то. Не будила в нем Марина тайные желания, не заставляла сердце сжиматься от боли и томления.

«Вот черт! А вдруг эта Анюта нацелилась на меня?» — от этой мысли Денису стало плохо. Он чувствовал, что уже готов был сдаться без боя.

Но! Эмоции в сторону. Дело прежде всего. И если эта девица угрожает спокойствию и благополучию его фирмы, с ней он расстанется без сожаления.

Судьба или провидение, видимо, благоволили к Анюте. Как хорошо, что она стояла спиной к парням, а Катю, которая не удержалась от любопытства и повернулась, они ни разу не видели! Аня сжала пальцы подруги, намекая на то, что пора бежать, пока ее не узнали.

— Мальчики! — заворковала за спиной Диана Васильевна, каким ветром занесло в нашу сторону? Я давно вас уже не видела.

— Да мы сейчас больше на колхозном рынке промышляем, сюда заглянули за старыми долгами. Диана Васильевна, вы приготовили деньги?

«Вот черт! Надо же им было появиться именно тогда, когда я пришла на рынок», — зло думала Анюта, делая вид, что разглядывает картину, на которой был нарисован неизвестный цветок. Этот шедевр изобразительного искусства назывался почему-то «Автопортрет».

— Что, девонька? — поинтересовался у нее художник в военной шапке-ушанке. Он держал в руках телефон, но ни с кем не разговаривал. — Нравится картинка? Покупай.

«Иди ты, дядя, лесом!» — хотела ответить Анюта, но побоялась привлечь к себе внимание. Борик и Вовчик беседовали за ее вспотевшей от напряжения спиной с Дианой Васильевной, а Катя, эта росомаха, стояла рядом с ними, и не было никакой возможности ее позвать, потому что пришлось бы повернуться.

— Нет, я покупать не буду, — тихо ответила Анюта намеренно низким голосом. — Просто стало интересно, почему такое название. Вы на цветок никак не похожи.

— А то! — засмеялся художник. Это и рисовал не я, а дочка. Так что я и сам не знаю, почему она так назвала картину.

Говорить больше было не о чем. Художник опять посмотрел на экран телефона, потом неожиданно поднял его и щелкнул кнопкой фотокамеры.

— Вы что делаете? — зашипела Анюта.

— Люблю красивые лица, — засмеялся художник.

— Где красивые? — поинтересовался сзади голос.

Анюта сделала страшные глаза, взглядом показывая мужику в ушанке, чтобы он молчал. Но тот лишь ухмылялся. Тогда она протянула руку и дернула Катю за пальцы.

— Нам пора!

— Ой, Диана Васильевна! — воскликнула подруга. — Мы побежали.

Девушки нарочно неторопливо зашагали по тротуару, хотя Анюта чувствовала затылком взгляды, направленные на ее спину, и едва сдерживалась, чтобы не припустить что есть силы. Возможно, подругам удалось бы скрыться, но тут, как назло, вмешался художник в ушанке.

— Красавица! — крикнул он вслед — Анюта вздрогнула, — хочешь нарисую твой портрет?

— Сделаем вид, что не слышали, — прибавила шагу Анюта и потянула за собой Катю.

Внезапно сзади ее схватили за плечо.

— А ну, стой!

Аня замерла. И почему она сегодня не надела свои очки? Дура! Маскировка бы не помешала.

— Что? — не поворачиваясь, спросила она.

Пот уже добрался до трусиков, а спина, наоборот, похолодела от ужаса. Если она применит прием самозащиты, тогда дружки Петюни сразу ее узнают и начнут допрашивать Машу, которая ничего не понимала, и Диану Васильевну. Выяснить, где Анюта работает, для таких бугаев — дело одной секунды.

— Уважаемый человек к тебе обращается, а ты его игноришь?

— Нет, что вы!

— Борик, ты чего к девушкам пристаешь? — вступилась за подруг Диана Васильевна. — Пусть идут своей дорогой.

— Простите, мы торопимся.

— Да, нам надо бежать, — подхватила Катя.

— Вовчик, отпусти девчонок, — подал голос и художник. — В другой раз поговорим.

— Не, что за дела? — не успокаивался тот, кто держал Аню за плечо. — Еще и спиной стоит.

— А ну, Гюльчатай, покажи свое личико, — влез в разговор другой парень.

Анюту дернули за плечо, но она резко присела, поднырнула руку и побежала, что есть силы, через рыночные ряды. Катя не отставала. Аня слышала за спиной ее прерывистое дыхание.

Девушки выскочили из ряда художников, промчались по вещевому рынку и вылетели на колхозный. Анюта уже не понимала, куда несется. Паника гнала ее вперед.

— Стой! Анька! Стой! — услышала она за спиной голос Кати. — Я больше не могу. Они отстали!