– Да я и не думала, что вы…

– Так вот, я остановилась, хотела дверь открыть, слышу, он говорит кому-то: «Инна, вы там во сколько будете?.. Так я тоже подъеду… Мне надо вам кое-что сказать… А это я там, на месте, и скажу… Нет, просто идея пришла в голову, как это дело провернуть… Вы же сами мне потом спасибо скажете… Нет, нет, не по телефону…» Ну и как вы думаете, что бы это означало?

– М-м-м… даже не знаю…

– Но, согласитесь, это что-то очень подозрительное?

– Похоже, что так.

– А буквально вчера-позавчера я с работы вечером уходила, спустилась к охраннику и вдруг вспомнила, что кошелек в своем столе забыла. Я вернулась, дошла до двери, слышу, Глеб опять с кем-то по телефону разговаривает: «У нас, возможно, скоро произойдут такие перемены, что ты просто ахнешь!.. А меня, возможно, ждет такое повышение!» Это какое же такое повышение? Дмитрий Алексеевич Глеба повышать не собирался, это я точно знаю. Да и куда его повышать? В заместители директора? У нас такой должности вовсе нет.

– Больше ничего такого вы за Глебом не замечали?

– Да вроде нет… Но и это о многом говорит. Я человек пожилой, жизнь прожила, давно уже на пенсии, и я вижу, что Глеб очень подозрительно себя ведет. Темная лошадка, одним словом! Я бы на месте Дмитрия Алексеевича давно его уволила, от греха подальше. И вообще, когда тебе давно за сорок, а жена у тебя молодая, надо ухо держать востро, потому как найдутся молодые прохиндеи… Ну, вы понимаете?..

– Да, я поняла вас. Спасибо, что рассказали мне все.

– Да пожалуйста, я ведь за Дмитрия Алексеевича переживаю. Человек он хороший, добрый. Он мне такую зарплату платит! Дай бог ему здоровья! Обидно будет, если ему такой вот Глеб нагадит, извините.

Я попрощалась с бухгалтером и вышла из офисного здания. По дороге в университет я обдумывала, как мне поступить с Глебом. Пожалуй, я все-таки скажу Василевскому о его художествах. Во всяком случае, он имеет право знать, что за его спиной творит этот завистник и мелкий пакостник.

В назначенное время я зашла в университет и поднялась на третий этаж. Мне показали, где кафедра истории, и вскоре я постучалась в кабинет заведующего кафедрой.

– Да! – послышалось за дверью.

Я вошла. Моему взору предстала комната, не очень большая, но обставленная, как современный офис, – рабочий стол с компьютером, канцелярский шкаф, еще один стол, поменьше, заваленный папками, журналами и тому подобным. Около стола стояло вертящееся кресло, в котором сидела Лариса Николаевна.

– Здравствуйте, – сказала я, – пришла, как обещала.

– Да, проходите, садитесь, – она указала на кресло, которое я сразу и не заметила, так как оно стояло за шкафом, напротив ее стола. Я с удовольствием опустилась на мягкое удобное сиденье.

– Я сейчас, только один звонок сделаю, вы не возражаете? – спросила Лариса Николаевна, сняла очки в золотистой оправе и положила их рядом с собой на стол. Значит, эти у нее для чтения, поняла я, минусовые.

Лариса Николаевна подняла трубку телефона, стоявшего на столе, и набрала номер.

– Олег Георгиевич, это Лариса Николаевна звонит, здравствуйте… Вы когда выходите из отпуска?.. Завтра? Очень хорошо… Да нет, ничего, просто меня завтра на кафедре не будет… Я пока не могу сказать, случилось или нет, но вы имейте в виду, что начатое мной… вы помните, да? Так вот, заканчивать это, возможно, придется вам… Да, я почти все сделала, списки подготовила, но здесь еще полно бумажной работы… Да, секретарь выходит послезавтра, она в курсе всего, я ей звонила… Да, всего доброго!.. Позвоню… если будет возможность…

Женщина положила трубку и посидела молча некоторое время, опустив голову. Потом, словно очнувшись, она подняла на меня взгляд и решительно сказала:

– Ну, что, идем?

– Куда? – не поняла я.

– Как куда? В милицию. Вы ведь меня арестуете?

– Я? Я не могу вас арестовать, я всего лишь частный сыщик. А что, вы хотите пойти признаться?

– Да, хочу.

Решительная женщина! Собирается делать признание, даже сумку, похоже, уже собрала, вон, в углу стоит. Значит, она готова к тому, что ее посадят вместо мужа. Бывшего мужа.

– Лариса Николаевна, а может, вы расскажете сначала мне, как было дело? Только – правду. А то от вранья я уже устала.

Она посмотрела на меня с недоумением:

– В каком смысле? Кто вам… лгал?

Ах, какие мы интеллигентные и аристократичные! «Лгал».

– Да все – Дмитрий Алексеевич, Тамара, Инна – ну, там вообще особый случай! Кристина ваша… и вы в том числе.

– Я?! – Лариса Николаевна даже воздухом захлебнулась в порыве благородного негодования. – Когда это я вам лгала?!

– Вчера. Когда сказали, что это вы убили Антона.

– А… Но… это действительно я.

– Нет, не вы. Вы его не убивали. Но вы знаете, кто это сделал.

Она разом поникла. Плечи ее опустились, она вздохнула и искоса посмотрела на меня:

– Как вы догадались?

– Когда вы попытались выгородить свою дочь, взяв ее вину на себя. Ну, кого еще может выгораживать мать, рискуя сесть в тюрьму, и очень надолго?! Только своего ребенка.

– Но вы не можете этого знать!

– У меня есть показания свидетеля. А потом – я умею сопоставлять факты, я работаю интеллектуальным методом: собираю сведения, а потом их анализирую. И делаю выводы. Так что расскажите-ка лучше, как все было на самом деле. А правду, поверьте, я и без вас знаю.

– Да, наверное, будет лучше, если я все расскажу.

Лариса Николаевна встала, подошла к шкафу, открыла его, взяла свою сумочку, вынула из нее сигареты и зажигалку.

– Можно тогда и мне? – спросила я, доставая свою пачку.

– Конечно, курите, – она закрыла дверь на ключ, а окно, до того чуть приоткрытое, распахнула настежь. Свежий воздух ворвался в комнату и заколыхал занавеску. Из стола она достала пепельницу и поставила ее на стол. Мы обе закурили.

– Вообще-то, зав. кафедрой ругается, когда тут курят, но пока его нет… а до завтра, я надеюсь, все выветрится… Так вот. Кристина начала встречаться с ним почти два года тому назад… Честно говоря, мне он сразу понравился: простой парень, добрый, патологически честный, порядочный… Она привела его ко мне – познакомиться, и это именно он настоял на этом. Сказал, что так надо – поставить родителей в известность, ну, и чтобы не волновались. Это в наше-то время! Я была сражена такой суперпорядочностью и… его уважением – по отношению ко мне. Я была рада, что дочь встретила такого парня. Надежного, как скала… Но через некоторое время Кристина прибежала ко мне вся в слезах. Она сказала, что отец узнал об их отношениях и не разрешает им встречаться, просто запретил, категорически! Я была в шоке! Почему? Да он должен был быть на седьмом небе от счастья, что у нашей дочери такой парень! Но Дмитрий, как видно, рассуждал по-другому. Когда я спросила Кристину, чем он мотивирует свой запрет, она ответила, что Тиша, мол, деревенский, образования у него нет и все такое. Он, мол, в нашей городской сумасшедшей жизни не сможет устроиться как следует… Тогда Тиша поступил в институт, на заочный, разумеется. Ну, тут уж я немного ему помогла, если честно. Я-то была за них! Даже ездила к Дмитрию, поговорить, чтобы он не мешал ребятам встречаться. А Дмитрий мне сказал, что у него есть на примете один молодой человек в Москве, бизнесмен, и он познакомит его с дочерью, но немного погодя, а пока Кристине вообще рано крутить любовь, ей надо сперва закончить институт… Ну, в общем, мы ни о чем так и не договорились. И я стала помогать Кристине и Тише встречаться тайно.