- Ну, ты уж слишком. И к Даниле можно привыкнуть. Вот побываешь с ним в пяти-шести экспедициях, и совершенно перестанешь обращать внимание на его треп. Идем-ка туда... мне кажется, доктор уже закончил работу.

Они вернулись в коттедж. Дверь медицинской комнаты была распахнута настежь, и разведчики увидели Винцента Харвича, державшего на руках несколько облысевшую Читу. В остальном вид у Читы был вполне благополучный.

- Ну, как она?

- Нормально, - весело сообщил доктор Френсис, выглядывая из-за плеча Винцента. - К вечеру будет как новенькая.

- Что, и шерсть к вечеру отрастет? - хихикнул Левинский.

- Шерсть - это вряд ли, - серьезно ответил доктор Френсис. - А в остальном - порядок.

Чита важно посматривала на людей, прекрасно понимая, что сейчас она предмет всеобщего внимания и сочувствия. Ей это явно нравилось.

- Кто это сделал? - спокойно спросил Харвич. - Вы знаете?

- Да, - кивнул Винклер. - Кейт заметил номер. Мюррей Лепски, он живет...

- Я знаю, где он живет, - перебил командира Харвич. - Даниле не передали?

- Он не выходит на связь, - сказал Винклер. - Как и ты, между прочим.

- Ну, я немножко занят был.

- Ты хоть бы слова придумывал другие, - жалобно произнес Саймон Корнилович.

- Какие - другие? - не понял Винцент.

- Не те, которые Данила говорит! - объяснил командир. - Это же его любимый ответ - немножко занят был! А теперь и ты туда же!

- А... извини, это я машинально. Зачем бы ему стрелять в обезьяну? Неужели он узнал...

Харвич вдруг сунул Читу в руки Винклеру, сорвался с места и убежал сломя голову.

Чита обиженно высунула ему вслед язык.

Саймон Корнилович спросил:

- Чита, хочешь чего-нибудь вкусненького? После нервных встрясок очень даже полезно перекусить.

- Кр-роха хочет! - раздался хриплый вопль попугая, невесть как очутившегося в коридоре. - Кр-роха хочет! Нервный Кроха!

Чита вырвалась из рук командира и погналась за попугаем.

Через несколько минут разведчикам удалось навести порядок, предложив Крохе пирожок с капустой, а Чите - отличное миндальное пирожное. Наблюдая за тем, как каждый из них расправляется с угощением, Винклер задумчиво сказал:

- Все-таки интересно... что же такое известно нашей Чите?

Чита скосила на него хитрые глаза и откусила еще кусок пирожного. Она и вправду знала что-то важное, в этом ни у кого не возникало сомнений. Но что именно?

И как заставить ее рассказать то, что она знает?

9.

Эрик вышел из такси и рассеянно посмотрел по сторонам.

На стоянке около Дхарма-центра свободных мест почти не было.

Что ж, удивляться этому не приходилось. Желающих поговорить с монахами, поработать в библиотеке Дхарма-центра всегда было хоть отбавляй. Сюда приезжали все, у кого возникали серьезные проблемы. И монахи никому не отказывали в помощи. А вот теперь и ему, великому скульптору Эрику Баху, пришла пора задуматься о дальнейшей жизни в этом рождении, посоветоваться со специалистами, знающими, как справиться с той или иной духовной проблемой.

Эрик зашагал по тропе, ведущей через гигантский парк к зданию Дхарма-центра.

Здесь было чудесно. Каждого, входящего в тень огромных старых деревьев, сразу охватывал глубокий покой. И при этом парк, местами больше похожий на дикий лес, ощущался почти как живое существо - он дышал, он наблюдал за пришедшими, он размышлял о чем-то своем, вечном и неизменном... он грустил, когда шел дождь, и он веселился, подмигивая солнышку желтыми глазами ромашек, улыбаясь смешными рожицами львиного зева... Эрик остро ощущал оттенки цветов и запахов, ему в глаза бросались то сизый колокольчик, склонившийся над тропой, то скользнувшая за пень рыжая ящерица, то тень, притаившаяся в траве... и наконец скульптор свернул на узкую дорожку, уводящую куда-то влево, в глубину парка. Ему не хотелось спешить. День еще только начинался, он всегда успеет сделать то, для чего явился на Землю.

Он шел, то и дело поглядывая вверх, где сквозь раскинутые руки деревьев просвечивало ярко-голубое земное небо. Из-под ног скульптора то и дело вспархивали вездесущие шустрые воробьи, отчаянно ссорившиеся между собой. Потом деловито прошагал навстречу белый пудель с большим желтым бантом на макушке. Эрик остановился и посмотрел вслед собаке. Та явно знала, куда и зачем шла. Скульптор не мог бы сказать так о себе. Он вдруг почувствовал себя непонятым и заблудившимся. И ему захотелось усилить это ощущение. Ему так нравилось иногда воображать себя неприкаянной сиротой...

Эрик свернул с тропинки и зашагал по парку напрямик, куда глаза глядят.

Вскоре он забрел в густой орешник. Плотная листва и перепутанные тонкие стволы лещины наглухо закрыли обзор. Эрик ничего не видел даже в шаге от себя, но упорно продирался вперед, смахивая с лица то и дело налипавшую паутину, не желая менять избранное наугад направление. В общем-то он понимал, что упрямство такого рода - чистая нелепость, но так уж он был устроен... и лишь снова выбравшись на относительный простор, Эрик остановился и призадумался. Он так устроен?.. Ну да, конечно. А почему он примчался на Землю? Разве не потому, что захотел изменить себя?..

Вот только хочет ли он этого на самом деле?

Эрик всмотрелся в просветы между деревьями. Кажется, вон там, справа, поляна? Но это была не поляна. Это было озеро.

Трава стала гуще и выше, и ноги скульптора путались в ней, и Эрик совершенно не мог сосредоточиться... ведь только что у него мелькнула какая-то необычная и интересная мысль... но эта проклятая трава так мешает... ну почему монахи не подстригают ее? Это же просто глупо! Наверное, самим им некогда гулять по парку, а об удобствах посетителей они и не думают. Умные они все до неприличия, сосредоточенные... только и знают, что мировые проблемы решать, до травы ли им!

Эрик добрался наконец до небольшого пляжа и в изнеможении рухнул на белый песок, не обратив ни малейшего внимания на сидевшего неподалеку парнишку с длинными светлыми волосами, завязанными в пышный хвост, в разрисованной цветочками футболке и обрезанных до колен джинсах. Парнишка сидел у самой воды, и крохотные волны облизывали его босые ноги.

Наконец скульптор немного успокоился и посмотрел на озеро. Вдалеке покачивались на воде дремлющие лебеди. Два белых и шесть черных. Величавые птицы спрятали головы под крылья и не обращали внимания на окружающее. Эрик снова рассердился. В кои-то веки раз увидел настоящих лебедей, и те свернулись в какие-то дурацкие комки, вся красота насмарку!

Мальчик вдруг повернулся к Эрику и спросил:

- Ты здесь бывал прежде?

- Нет, - резко бросил Эрик. Ему совсем не хотелось разговаривать с посторонними. Но парнишка не понял этого. Он задал следующий вопрос: