Он попытался взять Маргариту за руку, но ее ледяные пальцы были сжаты в кулак. Она отказалась взглянуть на него.

Фамильные сапфиры насмешливо подмигнули ему, когда она судорожно вздохнула. Увидев ее сегодня вечером на верхней площадке лестницы, Ник меньше всего смотрел на сказочно прекрасное ожерелье. Он чувствовал себя самым счастливым человеком в мире, когда Мэг грациозно спускалась к нему по ступенькам. И если этим счастьем он обязан герцогскому титулу, то он готов наконец примириться со своей судьбой, поскольку его герцогиней стала Мэг.

Свет в зале погас – занавес подняли. На сцене появилась Анжелика. Играли превосходную итальянскую комедию. Но никто не следил за действием пьесы. Все взгляды в зале метались между белокурой актрисой, ее любовником и его женой. Николас изо всех сил старался изобразить скуку.

Обычно он с удовольствием наблюдал за игрой Анжелики, поскольку ее талант на сцене был столь же чарующим, как и ее искусство в постели. Сейчас она поймала его взгляд, подмигнула ему и холодно уставилась на Мэг, исполняя короткую непристойную песенку.

Анжелика пела ее специально для него. Каждый ее жест, каждое покачивание бедер, подчеркивающие двусмысленности, преследовали цель соблазнить, завлечь его.

Вряд ли любовница имеет право на внимание своего покровителя. Она не смеет по своему желанию заходить к нему или требовать его присутствия. Она может только ждать, когда он соизволит прийти к ней.

Ему действительно следовало покончить с этим, когда он осознал… Осознал – что? Что предпочитает свою жену любой другой женщине. Что на самом деле любит ее.

Ник посмотрел на Мэг. Она безмятежно улыбалась, смеялась в нужных местах, но программка была безжалостно смята в ее затянутых в перчатки пальцах.

Он снова поерзал на сиденье. Когда же закончится эта проклятая песенка?! Анжелике не долго придется оставаться одной. После сегодняшнего представления с десяток мужчин захотят занять место ее любовника.

Зрители бешено зааплодировали, когда затихли последние звуки музыки. Но актриса низко склонилась только перед ним, наградив его долгим взглядом.

С губ Мэг сорвался слабый сдавленный стон.

Наконец занавес опустился. Начался антракт.

– Мэг… – начал Ник, сунув руку в карман за браслетом, но тут в ложу ворвалась Дельфина.

– Ну разве это не возмутительно? – негодовала она. – Николас, как она вульгарна! – Дельфина уселась рядом с Мэг и оглядела публику. – Сегодня весь город здесь. Даже Огастус Говард привел свою жену. Только посмотрите, какое на ней ожерелье. – Она склонилась ближе. – Говорят, Говард уговорил ее выйти за него, пообещав осыпать драгоценностями!

Николас взглянул в ложу напротив и увидел юную девушку рядом с Говардом. Она была похожа на школьницу. Роскошные драгоценности затмевали ее красоту, вместо того чтобы подчеркивать ее. В то время как восхитительные сапфиры украшали Мэг, на Клэр Говард драгоценности выглядели как кандалы.

Вошел лакей с шампанским на подносе.

– Поздравления от мисс Анкор, ваша светлость.

Мэг покраснела и прищурила глаза, с негодованием глядя на золотистую жидкость.

Дельфина захихикала.

Николас встал. Пришло время положить конец надеждам Анжелики на продолжении их связи. С ним теперь другая, та, чье очарование никогда не померкнет в его глазах.

Он должен немедленно поговорить с Анжеликой. Потребовать, чтобы она прекратила выставлять дураками их обоих. Или второй акт будет еще более мучительным для Маргариты.

– Прошу меня извинить, – холодно сказал он и покинул ложу.

– О, какая наглость с ее стороны! – сказала Дельфина. – Думаю, она задумала бороться за него с вами, Мэг.

«Ей для этого не придется прилагать особых усилий», – подумала Маргарита, которой удалось сохранять невозмутимое выражение лица в течение всего захватывающего представления белокурой актрисы. Пышные формы Анжелики Анкор, обворожительная грация, роскошные бедра притягивали взгляды публики. Сияющие голубые глаза блеском своим превосходили знаменитые сапфиры герцогов Темберлей. Мэг захотелось немедленно сорвать ожерелье с шеи.

Однако она улыбнулась Дельфине, как будто все это не имело для нее никакого значения. Но боль в сердце была нестерпимой.

– Разумеется, она уже потеряла его, – продолжала ворковать Дельфина. – Николас даже не смотрел на нее. Он не отрывал взгляда от вас.

– Наверное, он опасался, не закачу ли я сцену, – сказала Мэг. Она лучезарно улыбнулась и даже выдавила смешок, оглядываясь кругом с безмятежным видом.

– Без сомнения, все ждут, не устроите ли вы истерику на публике, – сказала Дельфина, посерьезнев. – Но вы ведь не станете этого делать, не правда ли?

Маргарита вскинула голову.

– Никогда!

У нее была своя гордость, хотя у Анжелики имелось нечто большее, чем гордость, чтобы сохранять свою притягательность. Интересно, мужчины любят своих любовниц? Наверное, любят, если они гораздо красивее их жен и намного талантливее.

Свет погас, и занавес пополз вверх. Николас еще не вернулся. Мэг изучала свои перчатки, пытаясь сдержать слезы. Неужели он с ней?

В зале послышались возгласы, и она посмотрела на сцену.

Сердце ее было разбито.

Николас прошел за кулисы, по пути приветствуя знакомых актеров и работников сцены – всех тех, кто хорошо его знал по другим вечерам, другим визитам в гримерную Анжелики. Они отходили в сторону, давая ему пройти. Он постучал в знакомую синюю дверь и вошел.

Анжелика ждала его, как он и предполагал.

– Дьявол! – просияла она, обольстительно улыбаясь. Она как раз меняла костюм и выпустила из рук полузастегнутое платье, обнажив грудь. – Какой ты негодник. Не показывался уже несколько недель. Тебе следовало поторопиться. С минуты на минуту поднимут занавес.

Ник остался стоять, прислонившись к двери. Анжелика натянула платье и застегнула его.

– Твоя жена держит тебя на коротком поводке? – Она повернулась к зеркалу, чтобы подправить грим. – Она хорошенькая.

Актриса посмотрела на Николаса в зеркале, потом повернулась и обвила его шею руками, прижавшись к нему всем телом.

– Отделайся от нее и приходи поиграть со мной после спектакля!

Ник внимательно посмотрел на любовницу: щеки нарумянены, губы ярко накрашены, черная сурьма вокруг глаз. Когда-то он находил ее обворожительной. Теперь не чувствовал ничего.

– Нет, Ангел. Я пришел, чтобы сказать тебе, что больше не вернусь.

Она бросила на него дразнящий недоверчивый взгляд.

– По местам! – возгласил распорядитель сцены.