— Куда? — не понял я.

— Через тоннель. — Баин указал в сторону, где находился проход, противоположный тому, из которого мы появились здесь. — А там посмотрим, куда выведет.

— Опять в воду лезть, — вздохнул Молин. — Ладно, пойдемте. Ламил вон рукой машет.

Мы направились туда, где выстроились остатки нашего десятка. Еще в самом начале, когда мы только попали в роту Седого, десяток не был сформирован до конца. А сейчас, после всех сражений и путешествия через джунгли… Мы втроем, Комил, раненый Навин и, конечно, сам Ламил — вот и все, что гордо называлось «десятком». Мы встали рядом с остальными, и Ламил прошелся перед строем. Он ничего не сказал, осматривая нас, лишь покачал головой и горько усмехнулся.

— Слышали капитана? — нарушил он наконец долгое молчание. — Выкладывайте, что у кого из оружия и припасов!

Ситуация оказалась даже хуже, чем предполагалось. До этого момента я, еще не полностью отошедший от нападения тех тварей наверху, и не думал о припасах. Жив — и хвала Дарену. Как-то после всего произошедшего не до размышлений о будущем. Но сейчас, когда наши скудные запасы лежат перед глазами, в голову начинают приходить самые мрачные мысли. С оружием дело обстоит лучше всего. В том смысле, что лучше, чем с припасами. А на самом деле… У каждого из нашего десятка имеется меч и нож. Но ни щитов, ни копий никто не сохранил — все это либо было брошено наверху, либо потерялось, когда мы попадали в воду. Но копья, как заметил Ламил, не такая уж проблема.

— Всегда можно найти длинную прямую палку и хорошо ее заточить, — задумчиво произнес он. — Против доспехов оно, конечно, не поможет, но от зверей отбиться — такое копье не хуже настоящего.

А вот с едой все обстоит намного хуже. Собственной еды у нас не оказалось. И правда, не считать же серьезным запасом половину сухаря, неведомо как сохранившуюся у Комила! Сумки и карманы остальных оказались практически пусты — кроме личных вещей в них не было ничего полезного.

— Интересно, а рыба здесь есть? — поинтересовался Навин, потирая раненую руку.

— А у тебя есть чем ее ловить? — хмуро спросил Комил.

Навин лишь тяжко вздохнул и уставился себе под ноги.

— Ничего, ребята. — Десятник сказал это настолько успокаивающим тоном, что от этого стало еще хуже. Стало понятно, что проблемы у нас еще большие, чем мы можем предполагать. — Выберемся наверх, а там можно и поохотиться будет.

Никто не стал напоминать, что наверх еще надо суметь выбраться. Найти выход из этих подземелий и не стать добычей для множества тварей, которые сами не прочь на нас поохотиться. Повисла тишина, нарушаемая лишь негромкими разговорами, доносящимися от других подразделений, проверяющих свои запасы.

— Я к капитану, а вы оставайтесь здесь, — сказал Ламил, когда осмотр запасов был закончен. Но, сделав шаг, он вдруг остановился, посмотрел на нас, потом — на набитый золотом колодец в центре островка. — Алин, Молин, Баин, вы идете со мной!

Молин разочарованно вздохнул, но не сказал ни слова. Лишь мимолетный взгляд, брошенный в центр островка, говорил о том, что Ламил оказался прав в своих предположениях. Признаться, я тоже подумывал о том, чтобы воспользоваться отсутствием десятника и набрать себе еще золотишка. Но пришлось от этих планов отказаться. Судя по всему, Ламил решил не спускать с нас глаз, пока мы не покинем это место. И разрешать нам снова лезть на борт колодца он не собирался.

Седой расположился на другом конце островка. Когда мы подошли, там уже собралось восемь человек. Не все из них были десятниками по званию. Здесь, под землей, оказалось много солдат, отбившихся от своих десятков, части десятков, потерявших командиров, баронские дружинники, у которых была совсем другая, неизвестная пока мне структура в дружинах. И всех их следует распределить по уже имеющимся десяткам или создать новые, поставив во главе достойных. Как раз этим Седой и занимался, когда появились мы.

— …а мне плевать, что ты думаешь! — распекал он какого-то здоровяка с порванной на груди кольчугой. — Если вас не устраивает что-то, то валите наверх и сами ищите своего барона!

— Седой… — попытался вставить слово здоровяк.

— Я уже полтора десятка лет Седой! — перебил капитан. — И седину эту заработал в боях, когда ты, сопляк, еще пеленки мочил! Я сказал: будешь десятником! Ты же сержантом был в своей дружине? Вот и будешь десятником! А не хотите — можете валить на все четыре стороны!

Уходить дружиннику явно никуда не хотелось. Да и понятно! Сколько здесь собралось баронских? Человек двенадцать-пятнадцать? Мы — это все, что осталось от почти тысячной армии, остановившейся на ночевку еще вечером. Какие шансы выжить у пятнадцати человек? А у сотни? Но сотня — все же больше пятнадцати. Больше шансов… Дружинник, похоже, думал точно так же. Скрипнув зубами, он кивнул и, резко развернувшись, зашагал прочь.

— Идиоты! — сплюнул Седой и повернулся к Ламилу: — Что там у тебя?

— Мечи и ножи у каждого, щитов нет, копий нет… — доложил десятник. — Еды тоже нет.

— Ясно, — вздохнул Седой. — А с людьми как?

— Пятеро осталось.

— Ясно, — повторил капитан. — Отдыхайте. Я вам пришлю пополнение.

Седой отвернулся к следующему, а мы, вслед за Ламилом, пошли обратно. Капитан не обманул насчет пополнения. Не прошло и ползвона с того момента, как Ламил объяснил ему обстановку, когда перед нами, словно из-под земли, выросли шестеро.

— Здесь десяток Ламила? — осведомился один из пришедших. — Нас капитан ваш прислал…

— Здесь, здесь! — отозвался Молин и махнул рукой. Несмотря на то что Ламил не спускал с нас глаз, он то и дело поглядывал туда, где так и осталось лежать золото.

— А вы кто такие будете? — осведомился Ламил, поднимаясь на ноги.

— Пополнение! — буркнул говоривший. — Я же сказал…

— Я похож на глухого? — рявкнул Ламил. — Или на тупого? Звать вас как? В какой роте были?

Оказалось, что прислали нам представителей аж трех рот. Вассон, первым заговоривший с Ламилом, еще вчера был одним из «Вепрей» капитана Ланмарка. Как он отбился от своих — не знаю, но из его роты здесь, внизу, оказались единицы. Сам он среднего роста, но широк в плечах. Особо бросаются в глаза две тонкие косички, свисающие на плечи из-за ушей. Честно говоря, смотрится это по-варварски, особенно в сочетании с широкой, квадратной челюстью. Доспех Вассона оказался не менее интересным — такой же жилет из толстой кожи, как у всех, но усеянный бронзовыми бляхами, многие из которых, впрочем, где-то потерялись, гораздо гуще, чем, например, мой. А самая главная деталь его доспеха — длинные кольчужные рукава, позвякивавшие при каждом движении. Лобан и Рекоп ранее служили в роте «Львы Когена» и практически ничем не выделялись среди остальных наемников. Разве что ростом. Оба оказались низкорослы. Волос на голове Лобана не было и в помине, а Рекоп мог похвастаться только редким венчиком вокруг обширной лысины. Хотя ни тот ни другой не выглядят настолько старыми, чтобы утратить волосы. Бреют их там, у Когена, специально, что ли? Ну и еще трое представились как Дони, Спик и Крамм. Служили они под началом Зиффи в роте «Железная рука». Эти трое были единственными, кто умудрился сохранить в целости все свое вооружение, — не могу понять, как им удалось не потерять щиты и копья, как они смогли плыть с ними? Но факт остается фактом — Ламил, только глянув на уцелевшее оружие этой троицы, высказался весьма одобрительно. Я даже не предполагал никогда, что в этом мире существует нечто, способное вообще вызвать у строгого десятника такое одобрение.