грамм силы, но пока, после пережитого финала, у меня их не хватало даже на улыбку.

— Али, а твой отец живет где-то на юге? — неожиданно спросил Рик, спустя не знаю сколько минут, пока мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, смакуя пережитые только что ощущения.

— Хм… Да, на юге, а тебе зачем? — рассеянно спросила его.

— Здрасти! Мне к нему ехать руки твоей просить.

— Зачем? — напряглась я, с сожалением прощаясь с негой, пропитавшей до кончиков пальцев. — Это вроде как старомодно, не находишь?

— Сладкая, это по-людски, все как положено. У нас все будет сразу и обстоятельно. Или ты против? — Он приподнял голову, с тревогой заглядывая мне в глаза. — Для тебя это…

— Нет, ну что ты! — успокаивая вмиг насторожившегося Мангуста, я переползла на него. — Я за-за-за, и все у нас будет серьезней некуда. Уже сейчас есть. Просто есть некоторые обстоятельства…

— Я не тот парень, кого приводят знакомить с родителями девушки твоего круга?

— Да нет же! — Я села на нем, сердито хмурясь. — Я тут подумала, что вывалила на тебя новость с ребенком и вроде как поставила в такое положение… То есть вдруг ты к такому не готов, а я даже не спросила, просто «ах, Рик, у меня будет ребенок»! И слова толком вставить не дала, как будто ты по умолчанию должен это воспринимать как должное, как будто поставила тебя в вынужденное положение: хочешь меня, значит бери и Ро…

Уже почти ставшим привычным движением Мангуст прикрыл мои губы ладонью.

— Детка, ну что за на хер? — свел он брови строго к переносице. — Я кто, по-твоему? Какое-то трепло, не знающее цены своим словам и за них не отвечающее? Сказал раз — мы вместе, так и есть. Сказал, что рад, Рози уже наша, и я в лепешку разобьюсь для вас обеих — все! Чего еще переливать из пустого в порожнее?

Мои губы расползлись в улыбку под его пальцами, и я стянула его ладонь себе на грудь, мгновенно ощутив отклик в виде его ожившей и твердеющей мужской плоти под собой.

— Я люблю тебя, знаешь? — слова вышли так легко, как нечто естественное, словно дыхание. — И тоже с первого раза.

— Я перевернул твой мир своим членом, — засмеялся Мангуст, переворачивая меня и подминая под себя.

— Перевернул, Рик, собою всем.

— Так разве говорят?

— Да мне похер… ой… а плевать, иди сюда.

— Куда, принцесса?

— В меня-я-я…

— Итак, мы немного сбились с темы, — еще рвано дыша, вернулся мой ненасытный, лучший в мире любовник к разговору. — Почему у меня проблема с тем, чтобы официально просить твоей руки у отца? Я слышал, на юге очень сильны традиции до сих пор.

— Мы вроде как… не общаемся некоторое время, — призналась я, морщась и пряча лицо на его влажной от наших совместных усилий груди.

— Есть серьезная причина?

— Ну…

— Ну? — приподнял выжидающе брови Рик.

— Я была сердита на него. Точнее, на то, что он разрушил нечто важное для меня. — Ой, да ладно, это же мой мужчина, чего уже заикаться и облекать все в приличные обтекаемые формы! — Я, как любой ребенок, была слишком наивна и верила, что между моими родителями та самая великая любовь и идиллия. Но почти сразу после маминой смерти выяснилось, что мой отец годами изменял ей, причем прямо под носом, с Элис, нашей экономкой. И ее сын, мой ровесник, еще и мой брат. Вот и выходит… ну что их идеального на вид брака никогда и не существовало.

— Охренеть… крутой такой замес… — Рик потер лоб. — Но тут, как ни крути, это ведь жизнь, принцесса. Подобная херня сплошь и рядом, хотя никакое это не оправдание. Но у нас такого не будет.

— Никто не может знать наперед наверняка, — возразила я.

— Я могу! — с нажимом произнес мой парень, уже почти жених. — Сказал — не будет, значит, не будет. Тогда у Мари руки твоей попрошу. Драконяша — прикольная девка. Кому-то с ней повезет, вот только сначала обуздать такую потянуть должен. А я бы понаблюдал за этим родео.

Как будто почуяв, что речь идет о ней, мне позвонила подруга.

— Вы там все еще занимаетесь своими приятными непристойностями? — спросила она. — На часы взглянуть наверняка и секунды свободной не было. Так что я звоню заранее и предупреждаю, что буду дома минут через двадцать, и надеюсь, что все предметы одежды у вас окажутся на своих местах и не шиворот-навыворот.

Как мне ни хотелось побыть еще какое-то время с Риком, но нам с Мари предстояли великие дела. Возможно, не совсем великие, но совершенно однозначно довольно хлопотные и сопряженные с массой организационных моментов. За минувшие два года спокойной и безоблачной во многих отношениях жизни я отвыкла от суеты и толп народа. А без них, увы, то, что мы задумали, было невозможно. Но когда цель того стоит, то пережить можно что угодно. А мой Мангуст и наши счастье и безопасность стоили всего.

— Мари, только чур звонить Ронни будешь ты, — проканючила я, жалобно глядя на подругу, когда мы все втроем уже сидели на ее крошечной кухне за кофе. — Я подключусь на самом последнем этапе. Выслушивать все эти его меланхоличные завывания я сейчас совершенно не в состоянии. Договорились?

Мари пожала плечами.

— Ты же понимаешь при этом, что в какой-то момент я тоже могу сорваться и послать его. Далеко. В пешее эротическое путешествие. К тому же он их любит, — моя верная защитница и помощница, без которой моя жизнь была бы намного спокойнее, но невыносимо скучнее, набрала номер.

— Ронни, рыбка моя золотая, как там твое болотце гламура и пафоса поживает? Булькаете еще, или все стухло окончательно? — поморщившись от раздавшегося в трубке вопля, она отодвинула телефон от уха таким образом, что я и без включенного динамика услышала истеричное:

— Мари! О, моя Мари! Скажи мне, скажи, что Алеена согласилась наконец на мой потрясающий проект по созданию шоу с ее участием!!! Скажи, скажи мне это долгожданное «ДА»! Ты же знаешь, сколько у нас в стране высокодуховных, прекрасно образованных людей, которым интересны все стадии создания ее потрясающих работ! Она же в курсе, какой фурор произвела ее последняя выставка! Столько положительных откликов, столько замечательных рецензий!..

— Ронни, при всем моем уважении к твоей экзальтированности, я более трезво оцениваю ситуацию и понимаю, что те твои так называемые хвалебные рецензии — это капля в море по сравнению с рейтингами брутальных шоу, — сухо прореагировала на него подруга.

— Мари! Я человек искусства! У меня сердце кровью