Этот всплеск эмоций вышел ей боком. Эйфория быстро улетучилась, а голова заболела просто адски. К тому же когда объявили регистрацию на рейс, ее угораздило пристроиться в очереди за этой кошмарной толстухой. Поначалу это даже показалось ей удачей – ведь нестандартные фигуры притягивают всеобщее внимание. Люди обычно пялятся на такое чудо-юдо, а тех, кто рядом, не замечают вовсе. Но через несколько минут она возненавидела толстуху! Выйти из очереди было нельзя – это привлекло бы к ней внимание. И мучаясь бесплодной ненавистью, она с сожалением вспоминала о третьем, оставшемся неиспользованным, шприце. Вот бы воткнуть его сейчас прямо в жирную задницу, чтобы эта туша перестала наконец пыхтеть, потеть и вонять!

Сверлящая боль в затылке мучила ее все сильнее. Глаза болезненно реагировали на свет. Хотелось разбить матовые плафоны, льющие белый холодный свет на стойку регистрации. Красный глазок камеры видеонаблюдения мигал над стойкой, она старалась не смотреть на него, но все равно видела, он просто впивался ей в мозг! Прятать лицо нельзя, это может вызвать подозрения. Она не должна была обращать на камеру внимания, но огонек притягивал ее взгляд. Она чувствовала, что оттуда на нее смотрят чьи-то глаза, смотрят и ждут, когда она выдаст себя.

Когда же наконец закончится эта мука! Как медленно работают регистраторы и двигается очередь!

Ее голова неожиданно вскинулась и резко, нервически дернулась из стороны в сторону. Это было так неожиданно и вызвало такую боль, что она не выдержала и сдавленно застонала. Стоявшая впереди толстуха повернулась и сочувственно улыбнулась.

– Неважно себя чувствуете? Неудивительно, духота такая! Похоже, гроза собирается, к ночи грянет! Я пропущу вас вперед, проходите, пожалуйста!

И она отступила в сторону и сделала приглашающий жест рукой…

Сера подняла глаза на толстуху и обомлела: прямо за ней, там, за стойкой, рядом с регистраторами, стоял Мор и улыбался.

Женщина в очереди к стойке регистрации вдруг сделала неожиданное странное движение головой, и Магду как будто ударило током.

Она вскочила на ноги так резко, что легкое кресло, в котором она сидела, отъехало назад, громко заскрежетав ножками по полу.

– Вон она!!! – ее голос сорвался, она могла только беззвучно открывать рот и тянуть руку к монитору.

Все, кто был в комнате, окружили ее. Костя, мигом возникший перед ней, вертел головой, глядя то на нее, то на экран, и громко отрывисто спрашивал:

– Где?.. Которая?.. Как выглядит?..

– Беременная… у стойки… третья в очереди… – надсадно хрипела Магда. – Вон, рядом с полной женщиной!..

Все стояли молча и неподвижно, вглядываясь в экран. А с той стороны экрана застыло побледневшее, в коричневых пятнах, одутловатое лицо женщины с расширенными и остановившимися как будто от какого-то ужасного зрелища глазами.

– Магда, это точно она? – недоверчиво спросил Костя. – Вы не ошибаетесь?

– Это она, – голос у нее по-прежнему сипел и хрипел, но был абсолютно уверенным.

Костя исчез. Магда, не отрываясь, смотрела на экран. Ей казалось, если она выпустит Алису из поля зрения, та исчезнет навсегда. Она видела, как соседка по очереди, полная круглолицая женщина, трогала Алису за плечо, спрашивала о чем-то, но та не реагировала и не отзывалась. Магда твердила про себя: «Скорее, скорее», обращаясь неизвестно к кому, ее трясло от нетерпения. И наконец она увидела, как к «беременной» подошли несколько мужчин, как-то неторопливо и ненавязчиво окружили ее и вывели из очереди. Алиса шла, не сопротивляясь. Через несколько шагов группа свернула куда-то в сторону и исчезла из поля зрения видеокамер…

Взбудораженная Томка, вынырнувшая, наконец, из своего сомнамбулического состояния, теребила Магду и требовала ответа: с чего она взяла, что эта тетка – Алиса?

– Это она, – твердила Магда. Голос наконец-то вернулся к ней, но разговаривать, объяснять что-то не было сил. – Это она, и точка!

Все ждали Костю. Его долго не было, и Магда совсем извелась. Что они делают там? Допрашивают, а убийца не сознается? А вдруг им не удастся доказать, что это Алиса, и ее отпустят? Она, Магда, точно знает, что это – Алиса! Или Сера, или как там ее еще зовут? А вдруг они ей поверят, этой Алисе? Ну почему так долго?..

Магде казалось, что и внутри нее, и снаружи все замерло в ожидании. Никто не двигался, не говорил, даже изображение на мониторах как будто застыло.

Но когда Костя наконец-то пришел, она поняла – все! У Кости было лицо человека, закончившего свою работу – расслабленное, освобожденное.

– Это она, – сказал он в ответ на их общий немой вопрос. – Отпечатки пальцев совпали, живот фальшивый, лицо без парика и грима – ее! – И, широко улыбнувшись, добавил: – Всем спасибо! Отбой!

Короткое слово «отбой» пробежало, проскакало, прошелестело по комнате и как будто сняло заклятие – все задвигалось, задышало, заговорило. И изображение на мониторах дернулось и пошло, как будто снятое со стоп-кадра, словно и там, по залу, тоже катилось это волшебное слово: «Отбой, отбой, отбой!..»

Костя вел машину, весело насвистывая. Магда сокрушалась:

– Подумать только, я ведь могла ее не узнать! Меня только тогда торкнуло, когда она головой задергала! У нее что-то вроде тика. А до того я на нее смотрела, как на пустое место! Вот ведь замаскировалась!

– Да-а, – довольно тянул Костя. – Беременная женщина – отличная маска! Все сочувствуют, стараются помочь… Никто худого не подумает…

– А куда мы едем? – спохватилась Магда. – Вы нас, может быть, отпустите домой?

– Нет, девушки, не могу. – Костя даже руками развел, на миг отпустив руль. – Подполковник приказал вас к нему доставить. Наверное, лично поблагодарить хочет!

– Какой подполковник? – не поняла Магда.

– Москвин. Ну тот, который вас допрашивал. Он руководит операцией.

…Когда они оказались в большой комнате, в которой провели сегодня полдня, Магда почувствовала, что слово «отбой» прозвучало и здесь. По-прежнему было много народу, несмотря на позднее время, но люди улыбались и оживленно переговаривались, а в комнате сильно пахло кофе.

Владимир Ильич Москвин встал из-за стола, когда они вошли в его кабинет, и, улыбаясь, вышел им навстречу.

– Магда Валерьевна, Тамара Николаевна! Верил в вас, надеялся – и не напрасно! От лица руководства и от себя лично – большое спасибо!

– Служим Отечеству, – негромко пробормотала Магда себе под нос.

Владимир Ильич широко улыбнулся.

– А для вас, Магда Валерьевна, у меня отдельная новость. Вы уж меня простите, но раньше сказать не мог. Нельзя было, но теперь можно. Так вот… Э-э-э… Как бы это сказать поаккуратнее?.. Дело в том, что Игорь Петрович Шевцов жив. Правда, не совсем здоров, но уже идет на поправку… Нет-нет-нет! Только не это! Черт! Воды дайте! Что там еще, нашатырь? Нашатырь! Вот потому и нельзя было раньше!..