— Сегодни — ни!

— А завтра?

— На мою думку вестимо побьет его эсэсэр, только не скоро… Вельми багато у фрицев техники: прут на роверах (велосипедах. — Авт.), мотоциклях, броневиках, а танкив и аэропланив скилькы?!

— Ну счастливо вам всем доехать до Саратова, — улыбнувшись, искренне пожелал Анатолий Николаевич украинцу удачи и подумал: «Хм, какой-то пещерный затворник. Организовал такие мучения семье, поверившей в его прожекты. Одновременно обладатель дара ненасытности странствия. Ладно — был бы он советским чиновником, а то простой селянин. Нет, мне трудно понять его поступок. Но подмечает метко».

После этого шоссе с машинами, повозками и людьми атаковали несколько бомбардировщиков «Юнкерс-52». Они прошли низко, сбросив с десяток небольших бомб и обстреляв с пулеметов и авиационных пушек движущуюся по дороге кавалькаду людей. Пришлось военным контрразведчикам срочно спешиться.

«Слава богу, обошлись без потерь — на машине ни царапины, — подумал Пятков, — а вот на шоссе другим повезло меньше».

Дико ржали раненые кони под обломками плоских арб и глубоких повозок, рядом дымился грузовик с какими-то горящими ящиками в кузове, стонали в кюветах раненые и лежали в разных позах смертью ужаленные погибшие гражданские и военные люди.

— Жми, Капитоныч, — повернулся Михеев в сторону шофера, как только расселись все по местам.

— Доедем!!! — последовал коротко бойкий ответ опытного и дисциплинированного водителя, к которому уже привык начальник.

Встретились они впервые и с поляком — первой жертвой украинских националистов. Это был лях с подбритой чуприной и длинными, свисающими подковой вниз усами. Под глазом у него горел малиновым цветом фонарь, рубаха и штаны в нескольких местах были изодраны.

— А ну-ка остановись! — приказал Михеев. — Кто вас так разукрасил? — неожиданно сочувственно спросил комиссар госбезопасности.

— Я поляк. В нашем селе орудуют вовсю оуновцы. Забирают хаты у нашего брата и выгоняют на улицу. Мою семью выгнали тоже. Я пытался сопротивляться. Что из этого получилось, сами видите. Сейчас семейство временно живет у сестры моей женки. А я еду на Полтавщину к своей сестре — может, временно примет, иначе они нас всех там перережут.

— А почему к властям за помощью не обращаетесь?

— Каким?

— Советским!

— Так там уже немчура стоит… Она им подыгрывает… Теперь, как говорится, тяжбу завел — стал гол как сокол. Сейчас там, где суд, там и неправда. Беда, да и только…

«Да, бед натворят еще и фрицы и их подпевалы — украинские националисты», — подумал про себя Михеев.

* * *

Только спустя двое суток москвичи добрались до местечка Бровары, расположенного северо-восточнее Киева, где размещались штаб и Особый отдел фронта. Их встретил бригадный комиссар Н.А. Якунчиков.

— Николай Алексеевич, — обратился Михеев к Якунчикову, — срочно соберите коллектив.

— Они все на месте, ждут ваших распоряжений, — ответил бывший теперь уже начальник контрразведки фронта.

Оперативники, курирующие штаб Юго-Западного фронта, разместились в одном из классов небольшой сельской школы. Отодвинув тесные парты к стене, они принесли стулья и лавки и стали внимательно слушать короткое напутствие нового начальника.

— Товарищи, я думаю, представляться мне вам излишне. Многие из вас меня знают, — заявил Михеев. — Я назначен начальником Особого отдела фронта. Моим заместителем, как и было совсем недавно, до моей службы в Москве, остается товарищ Якунчиков. Обстановка сложная — началась и идет жестокая рубка. Враг силен, противник долго готовился к войне — не до шапкозакидательства. Германия и ее союзники фактически вооружены всей Европой. Нацистская идеология, изощренно прививаемая победоносным пока режимом, к сожалению, находит отклик в сердцах молодежи не только Третьего рейха, но и других европейских стран. Противник наступает, нет, он рвется броневыми клиньями к сердцу нашей Родины — Москве.

Немец торопится управиться со страной за лето и даже запланировал собрать наш урожай. Поэтому нам надо повысить требовательность к себе и своим подчиненным. Дисциплина, исполнение долга, полная отдача сил, опыта и знаний каждым сотрудником — прежде всего. Обстановка требует решительных перемен. Мирный период закончился. Наступило военное лихолетье, поэтому к нашей службе в этих условиях надо относиться по-особому, с утроенным вниманием…

Говорил он зажигательно и правдиво, как умел всегда доверительно разговаривать с подчиненными: без напряга и стали в голосе.

Несмотря на то что одноэтажная сельская школа, в которой располагался Особый отдел фронта, была рядом со штабом ЮЗФ, пришлось к ней немного пройти. Штаб находился в ремонтируемом двухэтажном здании, вокруг которого валялись горы строительных отходов. Поэтому, когда после короткой летучки Михеев с Якунчиковым, направляясь в штаб фронта, преодолели этот мусорный клондайк, оба выглядели словно выскочившие из окопа. Не только сапоги стали серыми, но и на гимнастерках оседала пыль от известкового крошева выброшенной на свалку штукатурки. Этот строительный лес носился в воздухе под порывами неожиданно набегающих порывов ветра.

Вот в таком виде А.Н. Михеев и Н.А. Якунчиков предстали перед командующим фронтом генерал-полковником М.П. Кирпоносом, членом Военного совета М.А. Бурмистенко и начальником штаба генерал-лейтенантом М.А. Пуркаевым.

Новый начальник Особого отдела фронта четко доложил им о задачах особых отделов в связи с проведенной на днях реформой. Он заверил их, что армейские чекисты вместе с командирами и политработниками будут вести, как и прежде, когда находились в системе НКО СССР, неустанную работу по поддержанию высокого боевого и морального духа в войсках в тесном контакте с командованием и политработниками. Также он предупредил, что собирается немедленно осуществить ряд срочных мер: создать оперативные группы из чекистов и направить их на самые опасные участки фронта, а также подготовить небольшие звенья для ведения дальней разведки в тылу противника. Для этих же целей он предложил подобрать в состав групп достойных комсомольцев. Последнюю идею высоко оценил М.А.Бурмистенко, который хорошо знал Михеева еще по работе в Киеве.

Кирпонос заметил главному военному контрразведчику фронта:

— Это хорошо, что вы предлагаете усилить разведывательную работу. Глубинным зафронтовым проникновением, как известно, занимается разведотдел фронта. Но, к сожалению, ни одна из заброшенных групп до сих пор не вернулась. Нам позарез нужно знать, что творится в тылу, в прифронтовой полосе противника. Горизонт неприятельский пока нашими службами не освещен, и порой мы действуем вслепую.

Потом Михеев сообщил свежую новость.

— Товарищи, по сообщению руководства Особого отдела шестой армии противник силами одиннадцатой немецкой и третьей румынской армий готовится прорвать оборону Южного фронта, что опасно для нашего левого фланга.