— Вот глава нашей группы, доктор Изаак Холлистер-Аспен.

Глава оценочной группы был довольно пожилым человеком.

Четырежды доктор наук, тоненький, как стебелек, чисто выбритый, седовласый и такой хрупкий на вид, что у Тии возникло опасение, как бы его не сломало пополам первым же порывом ветра.

— У него четыре докторские степени, он опубликовал двенадцать книг и около двухсот статей и уже двадцать с лишним раз возглавлял археологические экспедиции. Кроме того, у него неплохое чувство юмора. Вот послушай.

Она включила запись.

— Должен признать, — говорил Аспен надтреснутым, дрожащим голосом, — что многие мои коллеги могли бы сказать, что в моем возрасте мне куда приличнее сидеть за столом у себя в кабинете, а работу на раскопках предоставить кому помоложе. Ну, в целом, — продолжал он, улыбаясь, — примерно это я и собираюсь сделать. Я буду сидеть за столом у себя в куполе, а копать будут те мои коллеги, кто помоложе. Думаю, это достаточно близко к тому, что от меня требуется.

Алекс фыркнул.

— Он мне уже нравится! А то я боялся, что рейс будет уж очень скучный.

— Нет, с этим дедушкой не соскучишься. А вот его помощник, дважды доктор наук Зигфрид Хаакон-Фриц. Вот уж если бы этот парень был главным, тогда бы рейс и впрямь был не подарок.

Она вывела на экран изображение Фрица: квадратная челюсть, стальные глаза, просто памятник какой-то. Он и впрямь мог бы послужить моделью для какой-нибудь православно-коммунистической статуи типа «Славный труженик на службе Государству». Или, возможно, «Праведник, ищущий обращенных». Никаких признаков чувства юмора в лице этого человека не наблюдалось. Тии казалось, что, если он хотя бы попробует улыбнуться, его каменное лицо треснет и расколется.

— Это все, что есть: он пять минут молчал и смотрел в камеру. Ни слова не сказал. Может, он просто не любит говорить, когда знает, что его записывают?

— Почему это? — с любопытством осведомился Алекс. — У него что, паранойя на этот счет?

— Он практический дарвинист, — пояснила Тия.

— А-а, он из этих! — с отвращением воскликнул Алекс. Практические дарвинисты были очень известны в своем роде, и Тия была искренне изумлена, обнаружив одного из них в Институте. Они обычно предпочитали менее точные науки — если вообще снисходили до наук. Тия про себя считала, что политология — это вообще не наука…

— Его политические взгляды не очень отчетливы, — продолжала она, — но, поскольку напрямую обвинить его не в чем, в его досье указано просто, что его политические воззрения не всегда совпадают с воззрениями Института. Это чиновничье иносказание, обозначающее человека, которому не особо доверяют, однако не имеют конкретных причин не назначать его на ответственные посты.

— Понял, — кивнул Алекс. — Значит, мы просто не будем при нем говорить о политике и проследим за тем, чтобы у нас в центральной рубке это была одна из запретных тем. Кто там следующий?

— Дальше наши новоиспеченные доктора: оба защитили диссертации по естественным наукам и теперь работают над диссертациями по археологии.

Тия разделила центральный экран на две части и показала обоих сразу.

— Слева — Лесь Диманд-Тейлор, человек, справа — Трил риш-Ир наль-Леерт, рейентянка. Лесь защитил диссертацию по биологии, Трил — по ксенологии.

— Хм. Для Трил ксенологией должно быть изучение людской расы, разве нет? — заметил Алекс. Лесь выглядел очень энергичным человеком: худощавый, с густым загаром, очень подтянутый, но взгляд какой-то затравленный. Раса Трил, похоже, происходила от млекопитающих, приспособленных к холодному климату: ее тело было покрыто короткой, но густой коричневой шерстью, доходившей до самых скул. Круглые черные глаза смотрели прямо в камеру проницательным, всевидящим взглядом, создавая у зрителя ощущение, что инопланетянка его изучает.

— Их изображения не сопровождались звуковой записью — просто неподвижные картинки, — продолжала Тия. — Это ученики Аспена.

— А не Каменного Статуя? — уточнил Алекс. — Ну да, конечно. Если бы у него были ученики, они выглядели бы как его точные копии. Никто другой его бы просто не выдержал.

— А вот и аспиранты, — Тия снова разделила экран пополам. — Они все еще пишут свои первые диссертации. Оба мужчины. Элдон Риз-Тамбуто, человек, и Фред с Дусхейна.

— Фред?! — изумленно переспросил Алекс. Это и понятно. Дусхейнец ничем не походил на человека: квадратная плоская голова — действительно квадратная и плоская, плоская макушка, плоское лицо. Дусхейнец был ярко-зеленый, и рта у него не было, только маленькая дырочка под носовыми щелями. Дусхейнцы были вегетарианцами в крайней степени: на своей родной планете они питались древесными и фруктовыми соками. Путешествуя по Галактике, они прекрасно обходились водой с сахаром и другими жидкостями. И в целом отличались прекрасным чувством юмора.

— Фред? — повторил Алекс.

— Фред, Фред, — подтвердила Тия. — Его настоящее имя почти никто из людей воспроизвести не в состоянии. Его речевые органы состоят в основном из мембраны на макушке. Сам он человеческими языками владеет прекрасно, но нам его речь не изобразить.

Тия отключила экраны.

— От их речей я тебя избавлю: это типичные молодые аспиранты, которые впервые в жизни летят на раскопки, и они исполнены энтузиазма.

— Ох, нет, не надо! — простонал Алекс.

— Будь умницей, — сурово сказала Тия, — не разочаровывай их. Предоставь это ближайшим двум годам.

Алекс энергично замахал обеими руками.

— Да что ты, что ты! Мне и в голову не пришло бы сообщать им о том, какая печальная судьба их ожидает. Какие там у археологов шансы погибнуть на раскопках? Двадцать процентов? А этих — целых шестеро?

— Шансы подцепить что-нибудь несмертельное куда выше, — заметила Тия. — На самом деле честь погибнуть на своем рабочем посту обычно выпадает докторам или помощникам начальника раскопок. Именно они работают на раскопе, когда удается обнаружить что-нибудь вроде могилы. Аспирантам достается просеивать песочек и переписывать находки.

На это Алекс ничего ответить не успел, потому что в этот момент к шлюзу прибыли первые из пассажиров и ему пришлось спуститься на лифте, чтобы их поприветствовать. Тия тем временем отправила роботов, чтобы сложить большую часть их багажа в единственный грузовой отсек, который оставался пустым. Когда они поднялись в центральную рубку, оба «молодых человека» тарахтели со страшной скоростью. Алекс шел между ними и только время от времени кивал с умным видом, явно не понимая больше половины из того, что они говорили. Тия решила его выручить.

— Фред, Элдон, добро пожаловать на борт корабля! — сказала она, перекрыв их болтовню своим собственным, куда более звонким голосом.

Воцарилось молчание. Аспиранты озирались, разыскивая, кто это говорит.

Фред первым сообразил, что к чему. Его лицо оставалось абсолютно неподвижным, но зато он научился передавать человеческие эмоции с помощью своего голосового аппарата.