Однако проржавевшего генератора это не извиняло.

Тем не менее погода оставалась холодной, и после дождя наутро все покрывалось ледяной коркой. К полудню корка обычно таяла, но из-за этого археологам пришлось сместить рабочие часы: теперь они брались за работу около десяти ноль-ноль, а заканчивали около двадцати двух ноль-ноль. Несмотря на свои былые намерения мирно сидеть у себя в куполе, доктор Аспен настоял на том, чтобы работать вместе с учениками, и никто, даже Хаакон-Фриц, не хотел рисковать тем, что он поскользнется на льду, упадет и что-нибудь сломает.

Тем временем Тия сделала открытие, сулившее неприятные последствия. Внезапное резкое похолодание заставило мелких животных попрятаться или впасть в спячку. В результате местные шакало-собаки, обычно охотившиеся в одиночку, остались без своей привычной пищи и начали сбиваться в стаи на зиму, чтобы иметь возможность охотиться на более крупных травоядных — судя по всему, это было их нормальное сезонное поведение.

Проблема была в том, что одна из таких стай, и притом довольно крупная, повадилась бродить неподалеку от лагеря.

Теперь Тия пожалела о выбранном ею месте стоянки. Место раскопок находилось между нею и лагерем. Это было неплохо и позволяло наблюдать за тем, как работают археологи, но шакалы бродили в холмах вокруг лагеря! А в отсутствие генератора, который позволил бы их отпугнуть…

Тия рассказала о своих тревогах Алексу. Алекс указал ей на то, что звери всегда разбегаются врассыпную при малейших признаках агрессии со стороны человека. Она сказала об этом и доктору Аспену, который ответил, что животные, по всей вероятности, просто рассчитывают поживиться какими-нибудь отбросами и оставят лагерь в покое, как только поймут, что поживиться тут нечем.

Больше ей упомянуть об этом так и не довелось.

Поскольку у планеты было две луны, которые находились в разных фазах, ночи никогда не бывали темными, если только не шел дождь. Но даже и тогда прожектора, освещающие раскопки, разгоняли тьму. В последнее время ночи перестали быть не только темными, но и тихими: стая шакало-собак выла с того момента, как садилось солнце, и до того момента, как начинался дождь. Тия быстро изучила все разновидности их воя: тявкающая перекличка, долгий, протяжный вой — сигнал сбора, — и самый жуткий, утробный вой охотящейся стаи. Тия могла по одному вою определить, где они находятся, охотятся они или нет и удалось ли добыче уйти от погони.

Тии все это не нравилось: в стае насчитывалось уже около шестидесяти особей, и, судя по всему, они не особо жировали. Очевидно, археологи, работающие на раскопках, разогнали более крупных травоядных, на которых обычно охотились шакало-собаки, и в результате несколько мелких стай объединились в одну. В результате пища у них была всегда, вот только доставалось ее им немного. Они еще не отощали до костей, однако ребра уже просматривались. Травоядным, на которых они охотились, удавалось уйти в пяти случаях из шести, а стая принималась за охоту не более двух раз за ночь.

«Может, посоветовать археологам их подкармливать? Например, взять грависани и каждые два дня подстреливать какое-нибудь животное и привозить им? Но, возможно, это сулит новые проблемы в будущем… Это приучит стаю полагаться на двуногих, а это тоже опасно. Но, может быть, получится таким образом переманить стаю на другую территорию? Или… А вдруг из-за этого кормления они потеряют страх перед людьми?» Тия все никак не могла принять решение. Стая, виденная ею мельком на закате, напомнила ей истории из русского фольклора: тройки в снегу, взмыленные от ужаса кони и волки, бросающиеся на седоков. А между тем стая с каждым вечером подбиралась все ближе, прежде чем растаять во тьме.

По счастью, археологи к этому времени как раз сворачивали работу. А у себя в куполах они были в безопасности.

Как бы в ответ на размышления Тии, огромные прожектора развернулись в сторону от раскопок. Это было запрограммировано специально, чтобы они освещали археологам дорогу к лагерю. Когда все благополучно доберутся до куполов, Лесь отвернет их в сторону с помощью дистанционного управления. Пока что только прожектора и заставляли шакало-собак держаться в стороне. Они бродили у самой границы территории, очерченной лучами прожекторов, но внутрь соваться не решались…

Словно бы в ответ на эти мысли, стая взвыла, как только первый из археологов показался за пределами места раскопок. Чересчур близко…

Тия поспешно включила инфракрасное зрение.

Так и есть! Стая была чересчур близко: прямо на гребне холма, нависшего над местом раскопок!

Звери смотрели на археологов — и вожак снова взвыл. Ошибиться в значении этого воя было невозможно — тем более что вся стая тотчас же откликнулась. Это был охотничий клич. Показалась добыча; время бросаться в погоню.

А вожак смотрел именно на археологов. Археологи оглянулись, почувствовав, что сегодня вечером что-то не так. Никто не двигался: ни ученые, ни шакало-собаки. Глаза зверей горели в темноте багровыми огоньками — это было всего лишь отражение рассеянных лучей прожекторов, но от того, что природа этого явления была известна, менее жутко не становилось.

— Алекс, — сказала Тия напряженным голосом. — У нас ЧП.

Пилот вылетел из своей каюты, словно укушенный. Едва взглянув на экран, он ринулся к отсеку, где хранились их грависани.

А стая тем временем хлынула с холма мохнатой лавиной.

Хаакон-Фриц рванул прочь со скоростью спринтера мирового класса, без труда оставив позади остальных. На прочих он совершенно не обращал внимания, как будто бы их и не существовало.

«Тресни моя капсула! Аспен-то бегать не может…»

Однако Лесь и Трил не собирались бросать Аспена на произвол судьбы. Они точным, будто отрепетированным движением подхватили профессора под руки и буквально понесли его вперед. Фред с Элдоном схватили лопатки, готовясь обороняться. И вся группа трусцой двинулась в сторону убежища. Однако шакало-собаки с каждой секундой были все ближе.

Археологи прошли едва четверть пути, шакалы же были уже на середине склона и набирали скорость, когда Хаакон-Фриц достиг наконец ближайшего убежища. Он с разгону врезался в стенку купола, нащупал дверь, бросился внутрь…

И захлопнул дверь за собой. Над дверной рамой вспыхнул красный огонек, показывая, что дверь заперта и войти нельзя.

— Алекс! — в отчаянии вскричала Тия, видя, как шакало-собаки приближаются к добыче. — Алекс, сделай же что-нибудь!

Она никогда еще не чувствовала себя настолько беспомощной.

Грависани движутся бесшумно, но они снабжены проигрывателем и мощными динамиками. Откуда-то снизу грянула громогласная современная музыка, включенная на полную мощность. Тия едва успела активировать нижние камеры, как Алекс вылетел наружу.

Непонятные вопли и шум, доносящиеся сзади, встревожили стаю. Звери замедлили бег и наконец остановились как вкопанные, опасливо озираясь. Современный рок был настолько не похож ни на что из того, что им доводилось слышать прежде, что шакало-собаки не знали, как реагировать. Алекс врезался прямо в гущу стаи, и звери метнулись врассыпную.