Сиверс серьезно, не замечая, что старый Дипр над ним едва не посмеивается, взвесил эту возможность. Покачал головой.

– Они хоть интеллигентно выглядят, как тебе показалось?

– Мечей у них нет, но кинжалы висят на поясах, даже у этого вот орка.

– Так это не дикарь? – удивился Сиверс. – Странно получается… Ладно, впусти их.

– Так они уже сидят внизу, в прихожей, я просил их подождать. Они-то выглядят по-господски, не шушера уличная…

– Проведи их сюда, и… Нет, ничего. Но садовника и лакея все же попроси подождать за дверью.

Посетители, как их решил называть Сиверс, вошли уверенно, спокойно, вполне цивилизованно. Негр-орк, который, как оказалось, держался за своим господином, высоким и очень прямым эльфом-полукровкой, был никакой не дикарь, одежда его выглядела вычурно, но бус из черепов невиданных ящериц или проткнутого костью носа у него не наблюдалось. Он действительно был просто очень темным, но глаза его поблескивали умом.

При появлении гостей Сиверс не поднялся из кресла, счел излишним. Указал на кресло, которое стояло чуть сбоку от его стола:

– Прошу садиться, господин…

– Меня зовут Оле-Лех, – сказал эльф, усаживаясь. – Я рыцарь малоизвестного тут, у вас в Шоме, Ордена, по сути, солдат и… – он чуть заметно усмехнулся, – путешественник.

Он внимательно посмотрел на профессора, у Сиверса сложилось странное впечатление, что этот вот вояка, без сомнения солдафон и, возможно, грубиян, знает о нем, именно о нем, профессоре университета, что-то такое, о чем даже он сам не имеет ни малейшего представления. Это было неприятно, а рыцарь продолжил:

– Я слышал о тебе, Сиверс, и знаю кое-что… Например, что ты богат по местным меркам, что у тебя завтра состоится какой-то важный доклад в университете и что ты, хоть и написал немало статей о морских путешествиях, никогда не покидал Шом. А ведь отсюда до побережья всего-то полсотни миль…

– Господин рыцарь Оле-Лех, если я правильно произношу это странное имя, ты наводил обо мне справки?

– Точно так, – признался орденец, – порасспросил тех, кто тебя знает.

– Зачем?

И вот тут затаенный смех ушел из глаз рыцаря, он стал серьезен, едва ли не трагичен, как будто то, о чем он знал, не доставляло ему никакой радости.

– Меня привело в Шом одно задание, дело, которое должно быть выполнено. – Только сейчас Сиверс заметил, что рыцарь говорил с чуть заметным акцентом, который проявлялся не в произношении слов, а лишь в интонациях, излишне певучих и беглых. – Сначала мы сделаем вот что, – отозвался рыцарь неожиданно и достал из внутреннего кармана камзола какой-то мешочек, смахивающий на кошель.

– О нет, – высказался Сиверс, – деньги меня мало интересуют, сэр рыцарь.

Посетитель озадаченно взглянул на него, еще большее удивление промелькнуло на лице темнокожего орка, который стоял, как изваяние, за спиной своего господина. А ведь мы с ними не справимся, подумал профессор, смешно думать, что их сумеют выставить из дома садовник и лакей, если они начнут на чем-либо настаивать.

– Это не деньги, профессор, это то, что должно подтвердить, что ты – тот, кто нам, собственно, нужен.

И он достал из большого мешочка еще три других, поменьше. Потеребил их, словно это было самое большое богатство на свете, и вытащил… Да, это был медальон, старый, местами даже какой-то обгрызенный, вероятно, там, где его изготавливали, не имели понятия о современных достижениях в ремесле чеканки по серебру.

– Что подтвердить?.. – удивился Сиверс. – Нет, амулеты разных там первобытных племен меня тоже не интересуют, рыцарь…

И внезапно замер, потому что… гм… посетитель спокойно, будто разговаривал не с ним, известным географом, а с каким-нибудь уличным попрошайкой, выставил вперед этот самый амулет и стал смотреть на вставленный в него камень. И что удивительно, камень этот, вопреки всем известным законам оптики, вдруг вспыхнул голубым бликом гораздо ярче, чем должен был, даже ярче алмазов или топазов, будто бы в нем находился источник света, чего быть, конечно, не могло в принципе. От этого блеска даже свет утра, льющий из окна, сделался ненужным, неинтересным и малозаметным. Теперь, Сиверс это чувствовал, хотелось смотреть только на этот вот медальончик, на эту, по сути, грошовую поделку… Или все же не грошовую?

– Это что такое? – спросил профессор внезапно осипшим голосом.

– А на что это похоже? – спросил посетитель, чуть усмехнувшись.

– Я читал в старых рукописях, что когда-то люди верили в магию и магические артефакты…

– Так и есть, профессор, – согласился Оле-Лех. – В этом медальоне больше магии, чем во всем вашем королевстве.

– У нас – торговая республика, рыцарь, – нахмурился в деланом гневе Сиверс. – Наше государство – это демократия честных и порядочных граждан, которые…

– Для тебя, профессор, это уже не имеет значения. – Рыцарь подумал и положил дурацкий амулет, который своими странными свойствами едва ли не испугал Сиверса, на стол. – По той причине, что я… – внезапно рыцарь опять стал очень серьезеным, – имею честь предложить тебе совершить путешествие. – Он даже откинулся на спинку креслица, в котором сидел. – Разумеется, все расходы я беру на себя. А также, – он снова чуть усмехнулся, – предоставляю средство передвижения для этого путешествия.

– Путешествие? – Глаза профессора округлились. – Зачем мне это?

– Чтобы отыскать… Нет, будет лучше, если ты узнаешь о цели и значении нашей экспедиции только тогда, когда мы пустимся в путь.

Тогда Сиверс поднялся во весь свой немаленький рост.

– И не подумаю, рыцарь! – заявил он, как ему показалось, громоподобным голосом. – И никакие тут расходы, как ты изволил выразиться, не имеют значения.

– Равно как я собираюсь предложить тебе весьма значительную сумму в качестве гонорара, – спокойно продолжил Оле-Лех, не спуская с Сиверса взгляда. – Полагаю, сумму можно будет обсудить прямо сейчас. Назови любую цифру, какую ты способен вообразить, и мы ее рассмотрим.

– Ты осмеливаешься предлагать мне деньги?

– Конечно. Тем более что деньги будут такие, что весь остаток жизни ты сможешь жить, как принц, и ни о чем больше не заботиться.

Сиверс возвел глаза к потолку, потом еще раз, для верности, осмотрел свой кабинет, карту на столе перед собой, книги и атласы на полке и даже шандалы со свечами, которые сейчас, понятно, не были зажжены.

– Прошу тебя заметить, что я служу в университете не для того, чтобы кормиться, я служу идее, собираю знания о мире, которые необходимы людям и останутся после меня.

– Не вылезая из кабинета, профессор? – В тоне посетителя прозвучало ехидство.

– Пусть так. В географии возможны гипотезы и теории, которые…

– Теории географии – это ерунда, Сиверс, – сказал Оле-Лех. – Для того чтобы что-то узнать о землях, которые ты наносишь на свои карты, нужно попросту поехать и посмотреть, как в действительности обстоят дела, вот и все. – Он чуть помолчал. – И я предлагаю тебе заняться этим. – Он улыбнулся. – Согласись, что твои доклады будут убедительнее, если о тебе пойдет слава отважного путешественника.