Я видел десятки таких тел, но никогда не знал их имён. А имя этого я знаю – Дейвен. Эта последняя картина отпускает меня медленно. У меня не хватает сил избавиться от двух видений, которые то накладываются одно на другое, то разделяются: лицо Дейвена, искажённое презрением, и то же лицо с разинутым в немом вопле ртом. В это мгновение я уверен, что они будут стоять у меня перед глазами ещё долго, даже когда Талии не будет рядом.

– Той ночью… – я посмотрел на Тали и попытался сфокусировать на ней взгляд. – Той ночью его наказали. Его отдали солдатам. А наутро я видела только это.

Талия замолчала и крепче сцепила пальцы на моих руках.

– Не уходи, Трэйн, ты обещал выслушать.

Я кивнул, хотя слушать просто не мог. Мне до коликов не нравилось, что я узнал имя одного из тех магов, что остались лежать в пыли наших дорог.

– Мы договорились, что выживем, Трэйн… Мы не должны были бунтовать. Он знал это, – Талия закусила губу. – А я и предположить не могла, что наказание будет таким, понимаешь, Трэйн? Если бы я знала…

– Тали… – я попытался взять себя в руки, но, едва заговорив, вспомнил мягкий голос того, другого мага, произносившего эти звуки: «Тали». – Талия… никто не винит тебя.

Это было ложью, потому что полный презрения взгляд тут же всплыл в мозгу. Я помотал головой, приводя мысли в порядок, и крепче сжал её руки, подтверждая, что не собираюсь уходить.

– Талия, – повторил я и вгляделся в её лицо, – кем он был для тебя?

Талия замешкалась и опустила глаза.

– Я не знаю, – сказала она тихо, – я сказала тебе, что никто не касался меня – и это правда. Мы едва соприкасались руками на занятиях. Много говорили и часто садились рядом в библиотеке. Но он никогда не шёл дальше, и я тоже… Я думала, если он захочет, скажет сам. Не хотела казаться глупой. Ведь кто я такая? Младшая дочь без наследства и особых талантов. А он был сильным магом. И сильным человеком.

– И он не стал развлекать ту скотину, хотя знал, что его ждёт наказание?

– Он был гордым.

– Или он хотел, чтобы не наказали тебя?

Талия вскинулась и на секунду впилась в меня взглядом, а затем опять отвернулась.

– Я не знаю. Не думаю. Но если так, я тем более виновата в его… смерти.

– Он часто успокаивал тебя в плену?

Талия закусила губу и кивнула.

– Он сам боялся, но всегда говорил, что всё будет хорошо. Что мы сумеем выбраться. Он… гладил меня по плечу, а охранники били его по рукам. Так мы узнали, что нельзя касаться друг друга.

Талия опустила голову ещё ниже, так, что волосы почти целиком скрыли лицо.

– Он хотел, чтобы ты выжила, Тали.

Талия не отвечала.

– Так же, как ты хотела, чтобы его руки остались целы. Ведь ты не себя спасала. И все ваши договоры тут были не при чём.

– Он презирал меня, – негромкий выдох.

– Он не мог смотреть, как ты ползаешь перед ними на коленях. Я тоже едва могу это видеть, – Тали рванулась в сторону, но я удержал её на месте, – но это не значит, что я не люблю тебя. Именно потому, что я тебя люблю, мне больно видеть тебя такой. Как было больно ему. Как было больно тебе смотреть на него. Почему ты отказываешь другим в праве любить тебя? Почему уверена, что мы можем лишь требовать от тебя быть сильной? Если любишь, то будешь восхищаться силой, но и прощать слабость. А ты всё время ждёшь, что с тебя спросят за прошлое и настоящее. Ты берёшь на себя ту вину, которую не приписывал тебе никто.

– Но он…

– Он умер, потому что попал в плен. Так могли умереть все вы, и счастье, что спаслась ты. Иначе и я бы никогда не вернулся к жизни. И ты можешь спасти ещё кого-то, хотя бы Нели, если так хочешь искупить свою мифическую вину. Научи её магии, объясни, что маги не обязательно злы. Но не мучай себя. Это никому не поможет – ни тебе, ни другим. Тали, ты сделала для него всё, что могла. Ты вынесла то, чего многие не пережили. Ты заслужила награду, а не наказание. Ты не оступалась.

Она опять закусила губу и крепче сжала пальцы.

– Ты не будешь меня презирать?

– Можешь показать мне всю свою жизнь день за днём, я не увижу там того, за что мог бы тебя презирать. Я вижу, какая ты сейчас. Вся твоя жизнь сделала тебя такой. И я не хочу, чтобы ты менялась. Мне нравится каждое твоё движение. Только перестань винить себя за все грехи мира. Тебе всю жизнь говорили, что ты виновата. Твой отец, твои любовники, ты сама. Ты – больше всех. Но зачем ты слушаешь тех, кто никогда тебя не любил? Если люди хотят обвинить, они найдут причину, разве ты ещё не поняла этого?

Талия медленно выдохнула.

– Странно, – прошептала она.

– Не странно, правильно. Запиши это на бумажку и повторяй по утрам, потому что это правда. Единственная правда в мире и мера всего. Тот, кто хочет тебя ненавидеть – всегда найдёт причину для ненависти, тот, кто любит тебя, будет любить всегда, несмотря ни на что. Нет никакой вины. Есть обстоятельства, в которых мы делаем выбор. И каждый ищет правильный путь. А неправильных путей нет. Мы не в школе, чтобы подсмотреть ответы в книжке. Мы никогда не узнаем, были ли правы. Мы можем только принимать новые решения и стараться добиться большего. Чего бы мы ни хотели. Денег, силы или добра. Даже здесь нет меры. Потому что Белфонд Светоносный принёс куда больше зла, чем сутенёр Барни, который никому и никогда не хотел добра. А злой дух Тивиэль своей ненавистью создал нашу любовь.

Я притянул Тали к себе и обнял, насколько позволяло расстояние между нами.

– Если тебе снова захочется обвинить себя в чём-то, скажи мне, хорошо? Я здесь не для того, чтобы судить тебя, и я никогда тебя не осужу.

На работу я не пошёл. Вместо этого мы с Тали прошатались по дождливой столице весь день, как я и мечтал ещё совсем недавно. Я убедил её надеть обычную чёрную юбку и белую блузку и не светиться лишний раз в своей мантии. Уступать она не хотела, но в конце концов всё же сдалась. Она язвила. Насмехалась. Подслушивала мои мысли и выводила меня из себя. И, по-моему, она была счастлива. Так что я просто улыбался как дурак, позволяя ей делать всё, что она захочет.

К вечеру мы отправились ко мне. Идея встретиться с Дайконом ей не нравилась, но и с ней Тали смирилась. Я же по дороге бросил вызов Лиаро. Когда мы проходили первый этаж, хозяйка проводила нас взглядом, полным ненависти – так я понял, что мои товарищи уже на месте. Дайкон и Лиаро сидели друг напротив друга: один – на подоконнике, другой – на раздолбанном стуле, и что-то кричали один другому, создавая гвалт, достойный стада баранов.

– Что здесь происходит? – спросил я, громко хлопая дверью, чтобы привлечь к себе внимание.

Кон обернулся сразу, а Лиаро ещё с полминуты продолжал что-то доказывать.

– Так нельзя, Кон. Не наше дело судить тех, кого мы не знаем.