Их словно какая-то сила оберегала. Прошло полгода, а Ко Бо Бо был жив. Многие из нас считали это судьбой, – наверное, звезды благоволили им.

Так мы прожили год, а потом и второй. Среди носильщиков мы считались долгожителями. Можно называть это удачей, инстинктом, интуицией, помогавшей нам правильно действовать в опасных ситуациях. Или же такова была наша карма, позволявшая выживать в этом аду. Только не знаю, хорошая или плохая.

Многие из нас удивлялись: что же такого мы совершили в прошлой жизни, если заслужили эти мучения? Наверное, когда-то сами были солдатами и убивали людей. Или преступниками, пьяницами, жестокими людьми.

Тхар Тхар и Ко Бо Бо не вступали в подобные разговоры. Может, они следовали учению Будды, хотя не говорили об этом. Я не видел, чтобы они медитировали или оставляли приношения на маленьком алтаре, который мы устроили в хижине.

День, когда звезды перестали нам благоволить, начался с добавочной порции риса. Это был дурной знак. Если кормят сверх пайка, жди опасный поход. В хижину зашел полковник и выбрал дюжину носильщиков. Среди первых были мы с Тхаром Тхаром. Ко Бо Бо вызвался добровольно.

Мы сопровождали десяток солдат, посланных проверить слух про мост, который якобы построили повстанцы. За последние месяцы они вновь отвоевали у правительственных войск и поставили под свой контроль большие территории. Повстанцы осмелели и уже несколько раз перерезали наши линии снабжения. Командир предполагал, что они попытаются штурмовать лагерь. Среди солдат нарастало беспокойство, поговаривали даже о том, чтобы бросить лагерь и перебазироваться в другое место. Носильщики надеялись, что слухи подтвердятся. В душе мы желали повстанцам захватить лагерь. Тогда у нас появится возможность выбраться из этого ада. Конечно, если уцелеем.

Тхар Тхар и Ко Бо Бо, как обычно, вызвались идти первыми. Я шел в десяти ярдах позади и считал это хорошим знаком. Сколько раз ходили в таком порядке и всегда возвращались живыми. Лес миновали без происшествий. За деревьями блеснула река, неширокая и мелкая в сухое время года, в дождливый сезон она превращалась в бурный поток.

Слухи подтвердились: мост действительно был.

Солдаты приказали Ко Бо Бо проверить, не заминирован ли он снизу. Если нет, тогда мы спокойно переправимся на другой берег. Ко Бо Бо лучше всех лазал, он спустился и пошел по берегу, прыгая по мокрым камням и кускам дерева. Надо сказать, он не особо осторожничал. Ко Бо Бо уже почти зашел под мост, как вдруг выпрямился, взмахнул руками, покачнулся, потерял равновесие и упал.

Я думал, он просто поскользнулся, за шумом реки не услышал выстрела.

Ко Бо Бо покатился вниз по крутому склону. Солдаты и носильщики попрятались за деревьями. Тхар Тхар закричал и спрыгнул вниз. Ударившись о валун, он перекувырнулся и, словно мячик, запрыгал по камням и стволам мертвых деревьев, которыми был усеян берег. Он встал, снова упал, но ухитрился опять подняться.

Ко Бо Бо катился к реке. Удивительно, но второго выстрела не было, словно обе стороны наблюдали за трагедией, развернувшейся у них на глазах. Прежде чем Тхар Тхар успел схватить друга, тот скатился в воду, и его потащило течение. Тхар Тхар нырнул следом и тоже скрылся в потоке.

Голова Ко Бо Бо на несколько секунд показалась среди белой пены, следом высунулась голова Тхара Тхара. Обоих несло на скалы, выступавшие из воды. Я увидел руку Тхара Тхара, которая снова ушла под воду. Мне стало страшно. Такого ужаса я не испытывал со времени первых походов. Я приклеился глазами к реке, к ее волнам и водоворотам. Ниже по течению, ярдах в пятнадцати или двадцати, из воды торчал древесный ствол, он был их последней надеждой. Дальше начиналось бурлящее белое море, где под водой скрывались острые скалы. Секунда шла за секундой, и уже шевелилась мысль, что я больше не увижу ни Тхара Тхара, ни Ко Бо Бо.

Ко мне, шурша высокой травой, подполз полковник. Он тоже настороженно вглядывался в воду.

Потом я увидел руку, уцепившуюся за мокрую ветку. Появилась голова Тхара Тхара, потом – Ко Бо Бо. Затем они снова скрылись под водой и снова появились. Так повторялось несколько раз.

Полковник приказал мне бежать им на помощь. Я кое-как преодолел оцепенение и начал спускаться по склону, не сводя глаз с Тхара Тхара. Он двигался к берегу. Но где же Ко Бо Бо? Вскоре Тхар Тхар добрел до места, где смог встать. У него на руках я увидел обмякшее тело Ко Бо Бо. Вытащив друга на берег, Тхар Тхар рухнул рядом. Идти дальше у него не было сил.

Второй выстрел предназначался полковнику. Дальнейшее помню плохо. Я сразу стал искать укрытие. Идти к Тхару Тхару и Ко Бо Бо было опасно, а потому я прополз вперед и спрятался за большим валуном. Надо мной шел бой. Потом рядом разорвалась граната, и я потерял сознание.

Очнувшись, увидел двух повстанцев, сидевших передо мной на корточках. У меня отчаянно звенело в ушах, голова раскалывалась от боли. Они что-то говорили, но я едва понимал. Они помогли мне встать. Мои руки и лоб были в ссадинах, голова не только болела, но еще и сильно кружилась. Повстанцы обвели меня вокруг моста и завернули к лесу. Вокруг валялись тела убитых солдат и носильщиков. Похоже, в живых остался я один. От этой мысли я снова потерял сознание.

Так я попал в лагерь повстанцев. Там мне смазали и перевязали раны, досыта накормили рисом. Воды у них тоже было вдоволь. Меня расспрашивали о лагере правительственных войск, о численности солдат и о том, насколько хорошо они вооружены. Потом задали несколько вопросов о внутреннем устройстве лагеря. После отвели в хижину и больше не тревожили. Через две недели я окреп и должен был принять решение: или я остаюсь и сражаюсь на стороне повстанцев, или они переправляют меня в ближайший город.

Маунг Тун закурил сигарету и смерил меня взглядом. Официант принес дынных семечек и термос со свежезаваренным китайским чаем.

Я ждала, что брат задаст ему последний, самый важный вопрос, однако У Ба молчал.

Мысли путались. Рассказ Маунга Туна поражал чудовищными подробностями. Но в то же время мне было досадно и даже страшно. Вдруг Маунг Тун ничего не знает о смерти Тхара Тхара?

– Вы можете рассказать, где и как погиб Тхар Тхар? – наконец спросила я.

У Ба посмотрел на меня, затем наклонился над столом и перевел вопрос.

– Как погиб Тхар Тхар? – переспросил Маунг Тун, будто сомневаясь, что правильно понял вопрос.

Я кивнула.

Он покачал головой и что-то сказал.

У моего брата округлились глаза.

– Он не погиб. Тхар Тхар жив.

У Ба спал. Голова брата клонилась к моей шее, рот приоткрылся, и каждый выдох сопровождался негромким присвистом. Я в очередной раз вытерла вспотевшее лицо полотенцем. Потом осторожно потрогала лоб брата, он был горячим. Прежде чем уснуть, У Ба опять сильно кашлял, и меня это насторожило. В Тхази он наотрез отказался идти к врачу, утверждая, будто всему виной сезонная аллергия, которая скоро пройдет. Такое с ним случается каждый год, так что мне не о чем беспокоиться. Я не поверила ни единому слову.