Ну да ладно, что толку размышлять, надо действовать.

Для начала я решила появиться в салоне «Теплый бриз» и побеседовать там с друзьями и коллегами Ильи. Они знакомы с ним дольше, нежели Алиса, и могут знать о его проблемах, недоброжелателях. Конечно, я предпочла бы сначала разобраться с версией, лежавшей на поверхности — с Александром. Но для посещения рок-клуба пока что время не пришло.

Стоп… Неплохо было бы побывать на месте преступления. Конечно, милиция там уже все осмотрела. Но приставать к Ванцову отчего-то не слишком хотелось. Он будет судить предвзято — ведь подозреваемая уже есть. Значит, придется каким-то образом проникнуть в квартиру в обход милиции. Только как, вот в чем вопрос?

Ладно, на месте разберусь.

Кстати, надо еще и соседей расспросить: мало ли, вдруг кто-нибудь видел преступника?

— Могу я воспользоваться вашим телефоном? — обратился Лариков к Васевскому. Директор часто-часто закивал. К сожалению, он не запомнил имени следователя, проводившего обыск, — ночь, был сонный, как объяснил Олег Юрьевич.

Андрей Петрович придвинул к себе перламутрово-черный аппарат и настучал на кнопочной панели несколько цифр: решил сам выяснить все обстоятельства таинственного звонка.

— Следователь Игорянин слушает, — после нескольких долгих гудков раздался в трубке хрипловатый голос.

— Сергей, это Лариков, — представился детектив, и телефонная мембрана тут же разразилась ухающим смехом, должным, по всей вероятности, продемонстрировать радость. Следователь Игорянин был лариковским однокурсником, они вместе работали в следственном отделе, до того как Андрей Петрович решил заняться детективной деятельностью.

— Андрюха, какими судьбами?! — отсмеявшись наконец, воскликнул Игорянин. — Сто лет тебя не слыхать, не видать!

— Да, жизнь моя такая, — с небрежной усталостью откликнулся Лариков. — И тебе сейчас звоню не просто так, уж извини. Дело есть.

— Ну? — голос Сергея сразу же стал строгим, уверенным. Он был готов помочь приятелю, чем сможет.

— Тебе случайно не известно, кто сегодня ночью устроил обыск в квартире Олега Юрьевича Васевского, директора парикмахерского салона «Теплый бриз»?

— Ха, конечно, известно! Самому пришлось ехать, я же сегодня дежурил в ночную! — хмыкнул Игорянин. — А что случилось?

Лариков задал еще несколько вопросов и распрощался, пообещав позвонить как-нибудь, когда время будет. Игорянин, что и следовало ожидать, ничего не знал и не предполагал. Дежурному, молодому парнишке, звонили несколько раз. И если сначала он воспринимал все как дурную шутку, то под конец не выдержал, доложил следователю. А милиция обязана реагировать на подобные вызовы.

Игорянин со следственной бригадой выехал на вызов, но в доме Васевского ничего криминального не обнаружилось. Идентифицировать звонившего тоже не удалось. Дежурный пытался прояснить этот момент, звонил в службу связи, но звонки производились с телефона-автомата. Единственное, что милиция узнала, — последний звонок был сделан с одного из автоматов Ленинского района. Более ничего.

Лариков готов был опустить руки. Порой ему казалось, что по городу разгуливает призрак или все происшедшее — плод чьего-то воспаленного воображения. Массовая галлюцинация!

Положив трубку, Андрей Петрович обернулся к директору. Васевский тревожно помялся и спросил, неожиданно вспомнив, что является все же руководителем, а не перепуганным насмерть подростком:

— Андрей Петрович, у вас еще есть вопросы? А то я должен ехать на заключение договора.

Лариков несколько секунд соображал, после чего осведомился:

— Олег Юрьевич, а кто из ваших подчиненных воспользовался некачественной краской?

— Марфа Анатольевна Гуренко, — быстро ответил Васевский, словно только этого вопроса и ожидал. — Если хотите, можете с ней поговорить. А как с краской? Вы, наверное, отдали ее на экспертизу. Результаты есть? — поинтересовался Олег Юрьевич.

Андрей Петрович помедлил с ответом. Взгляд его скользнул по обстановке кабинета, остановился на покрытом слоем пыли столе. Наконец Лариков все же откликнулся:

— Экспертиза обнаружила отпечатки пальцев только одного человека и более ничьих. Конечно, можно идентифицировать их, но я не считаю это необходимым. И без того понятно — принадлежат отпечатки вашей Марфе Анатольевне.

Васевский покивал, как китайский болванчик, и, вскинув голову, произнес:

— Ну если вы поймаете того, кто портит мне жизнь, — он будет долго сидеть!

«Кабы поймать», — печально подумал Лариков и вышел из кабинета, дабы послоняться по салону. Возможно, ему повезет и он отыщет хоть одну ниточку, способную привести к раскрытию преступления.

Шумная обстановка парикмахерского салона несколько взбодрила загрустившего Андрея Петровича. Кругом витали ароматы одеколонов, шампуней и прочей парфюмерии. Девушки, успевшие уже привыкнуть к присутствию в салоне высокого симпатичного молодого человека, бросали на него кокетливые взгляды.

Впрочем, хождение по салону ровным счетом ничего не дало Ларикову. Марфа Анатольевна, высокая худощавая женщина с коротко стриженными мелированными волосами, ничего не знала: она, как всегда, взяла краску из упаковки, коробка лежала сверху. И обнаружила, что краска некондиционная, только когда по волосам клиентки расползлись странные жестковатые зеленые полосочки, а в воздухе появился острый запах тухлых яиц. Краска же должна была оказаться однородно-розовой консистенции. Разумеется, все сразу же было смыто с головы женщины, но Марфа Анатольевна рассудительно считала, что пострадавшая дама вряд ли еще раз появится в салоне.

* * *

Я вышла на улицу, в октябрьскую омерзительную слякоть, и поежилась. Ветер буквально сдувал с ног. Мелкая морось норовила забраться в глаза, нос и рот. До остановки мне пришлось идти, прикрываясь воротником и ладонью. Да, дискомфорт тот еще!

Впрочем, такая погода иногда мне даже нравилась. Обожаю ветер — он словно веяние свободы и легкости. Летит куда желает, и никто ему не указ.

Наконец я добралась до квартиры Ильи. Молодой человек жил в многоэтажке в центре.

Первое, что меня несказанно поразило, — отсутствие бабушек, детишек и прочих гуляющих на улице. Погода не располагала к прогулкам? Но бабушек это обычно не смущает, по моим наблюдениям. Значит, об убийстве уже все знают. И пока что бабульки решили отказаться от сидения на лавочках, лишив тем самым ежедневного моциона своих любимых внуков. Убийство — это всегда очень страшно. Зато завтра, когда события сегодняшнего дня останутся в прошлом, все опять вылезут на лавочки и приступят к обсуждению происшедшего.

Я вошла в подъезд, поднялась на четвертый этаж, и первое, что сразу же увидела, была печать. Она мрачно висела на двери, грозя следственным изолятором преступившим закон и проникшим в опечатанную квартиру. Но это мелочи жизни: печать достаточно заплавить зажигалкой, и она будет как новенькая. Главное — как проникнуть в квартиру? Ключей у меня нет, отмычками пользоваться не умею. Лезть по балконам до четвертого этажа? Ну нет, я не самоубийца.