Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Авель задержался возле небольшого домика, перелез через низкий, почти развалившийся забор и, осторожно ступая, подкрался к приоткрытому окну. Занавески были распахнуты, и морской бог заглянул внутрь. При свете нескольких зажженных ламп за большим деревянным столом, покрытым застиранной до дыр скатертью, сидела супружеская пара. Вокруг них, неустанно галдя, бегала свора маленьких детей. Женщина сильно хмурилась, и от этого её и без того несимпатичное лицо стало вовсе некрасивым: морщины сползли на лоб, брови опустились на веки, а уголки губ изогнулись вниз. Она ничего не ела и была молчалива. Мужчина же, напротив, был весел и болтлив. Не обращая на настроение жены никакого внимания, он с аппетитом жевал запеченную щуку и запивал всё большими глотками жмыха, постоянно подливая себе в бокал. К подбородку его прилипли крошки, а пальцы блестели от жира.
— Хорошие новости, Форель! У нас будет еще один малыш! — отец семейства потрепал по волосам пробежавшего мимо сына и вытер грязную руку о его голову. — Создатель благословил нас вновь!
— Болван! — женщина резко встала со своего места и стукнула по столу кухонным полотенцем. Дети тут же перестали бегать и притихли. Тяжело дыша полной грудью, она выкрикнула: — У нас уже есть шестеро детей! И Создатель не имеет к ним никакого отношения!
Авель тихо хохотнул. Людские проблемы всегда веселили его.
— Придержи язык! — гаркнул мужчина, перестав жевать. — Побойся бога!
Сквозь тугое сплетение мышц, костей, сосудов и бурлящей крови Аствац рассмотрел живые, трепещущиеся огоньки человеческих душ. Они были грязными, как застоявшаяся болотная вода, озлобленными, слишком маленькими и выглядели совершенно неаппетитно. Авель томно вздохнул. Женщина резко повернула голову и стремительно подлетела к окну. Морской бог присел, прячась за стеной, и затаился. Многодетная мать закрыла окно, даже не выглянув на улицу, и резко задёрнула шторы. Звуки ругани продолжились, но теперь звучали приглушеннее. Авель поднялся и, закатив глаза, произнёс:
— Всюду чернь и отребье.
Мужчина вернулся на мощеную дорожку и побрел в сторону района побогаче. Он тайно надеялся, что деньги каким-то образом сделают дух весомее, вкуснее, больше. Он видел, как люди относятся к этим странным круглым сверкающим монеткам: во взгляде моментально вспыхивал радостный огонёк, сердце, заходясь, стучало, а сознание, наполнившись надеждой, начинало искриться внутри. «Я слишком долго отсутствовал. Мир изменился, и теперь мне гораздо сложнее понять его», — думал он, наблюдая, как старые отсыревшие домики сменяют ухоженные двухэтажные особняки. — «Обменять кусок масла на десяток яиц — дело правильное, но расплачиваться за снедь и услуги простыми железками?»
Богатеи оказались не так глупы, как простолюдины, живущие на окраинах. Заборы возле домов были выше, на окнах громоздились толстые витые решетки, а широкая дорога была хорошо освещена. Авель почувствовал отвращение к самому себе. Он, морской бог, нареченный Создателем, вынужден прятаться в темноте и поджидать добычу, словно бездомный оголодавший пёс!
«К чёрту эту сентиментальную поэзию! — распаляясь, подумал он. — Заберу первую попавшуюся душу!»
Голод туманил разум, и мысли, не привыкшие к тесному объёму черепной коробки, скреблись внутри, желая выбраться наружу. Они жаждали выплеснуться в открытое море и раствориться в его томной неге. От этого непрекращающегося зуда Аствац еще больше разозлился и, стремясь скинуть наваждение, затряс патлатой головой. Сил почти не осталось. Мужчина почувствовал, как его и без того уродливый облик меняется: челюсти выдаются вперед, горбатый нос удлиняется, а на спине, натягивая ткань пальто, проступает плавник. Наконец вдалеке послышались быстрые шаги. Морской бог улыбнулся, оголяя ряд острых акульих зубов, и хищно двинулся в сторону добычи, стараясь держаться в тени и тихо ступая по сырому, склизкому камню.
В свете фонарей мелькнули красные резиновые сапоги, а затем из мрака вынырнула красивая рыжеволосая девушка. Бог широко распахнул почерневшие глаза. Из приоткрытого рта потекла густая слюна: душа незнакомки была прекрасна — пышная, сочная, большая и такая яркая. Её вполне хватит, чтобы насытиться. Аствац в предвкушении клацнул зубами. Не сбавляя шаг, девушка наклонила голову, расстегнула сумочку и достала увесистую связку ключей.
Авель выждал момент, когда красавица подойдет ближе, и выскочил прямо перед ней. Девушка вскрикнула, отпрянула и взметнула руки, закрываясь от нападавшего. Ключи выскользнули из пальцев и, звякнув, упали на землю. Морской бог зажал рот жертвы, грубо схватил её за волосы и утянул в тень. Рита успела рассмотреть уродливое лицо, обезображенное страшной мутацией, и закричала так громко, как могла. Звук её голоса поглотила ладонь убийцы. Влажная, пахучая рука намертво прилипла к девичьим губам. Разомкнув челюсти, незнакомец зашептал на ухо:
— Тихо, ангел мой, — его ладони засветились, и темнота расступилась перед голубым сиянием. Маленькие яркие искорки выпорхнули, отрываясь от блестящего полотна, и заплясали в воздухе. — Больно не будет.
Авель впечатал Риту в стену, навалившись, плотно прижал девушку к влажной каменной кладке и решительно ухватил за горло. Голова откинулась назад, и жертва ударилась затылком о выступ. Что-то внутри тонкой шеи глухо хрустнуло: не рассчитав силу, Авель сломал какую-то особо хрупкую косточку. Девушка захрипела, из её глаз брызнули слёзы. Морской бог заглушил надрывное першение, впившись обезображенным ртом в пухлые губы. Рита в агонии замолотила руками, метя ублюдку в лицо. В глубине девичьего тела колыхнулась душа. Завороженная божественной силой, она поспешила на зов и полетела наружу, прямо в зубастую пасть.
Одежда Риты затрещала по швам. За мгновение прежде красивая девушка перевоплотилась в чудовище: кудрявые рыжие волосы посыпались с головы, один глаз поблек и устремился к виску, нижняя челюсть выдалась вперёд, на шее, прорываясь сквозь нежную кожу, образовались жабры, а стройное тело раздалось. Запахло прелой землей, гнилью и тухлой рыбой. Лицо Авеля начало меняться: волосы побелели, расправились и заблестели. Нос выпрямился, глаза приобрели красивый синеватый оттенок. Челюсть встала на место, плавник на спине исчез, к губам вернулась чувственность. Рита безвольно повисла, придавленная мужским телом. Аствац аккуратно подхватил её и уложил обезображенный труп на холодную землю.
— Я есмь Морской бог, нареченный Создателем и исполняющий волю его святую, и я дарую свободу перерождения твоей душе, — прошептал Аствац, с опаской оглядываясь по сторонам. А про себя подумал:
«Нужно поскорее найти зеркало».
Сердце Хека судорожно колотилось в груди. Дурное предчувствие растеклось по венам и, обжигая каждый нерв, гнало детектива вперед. Мысли путались, но среди тревожного клича Мерлуза смог различить одну чёткую фразу. Полная разочарования и обиды, она, не удержавшись, соскользнула с его губ:
— Если бы я только мог видеть будущее!..
Следом в памяти всплыли слова старой Мории. Её голос успокаивал, вселял надежду, убаюкивал страх. «Не нужно печалиться о том, что тебе неведомо, сынок, — старуха отняла курительную трубку от посеревших губ и выдохнула дым Хеку в лицо. — Дар провидения — не подарок судьбы, это проклятие».
Детектив повернул за угол. Выйдя на освещенную улицу, где находился дом Риты, он постепенно сбавил шаг. Кругом было слишком тихо. На щеку упало несколько холодных капель — начинался дождь. Хек огляделся: растения в цветочных горшках, стоящие возле каждого крыльца, поникли, опустив толстые листья вниз. Мёртвые окна домов зияли чернотой. Детектив вытер влагу с лица и посмотрел наверх. В вышине, около горящих ламп уличных фонарей роилось множество насекомых. Они слабо шуршали, и их маленькие крылышки переливались в ярком свете. Мерлуза осторожно двинулся дальше. Под ногой захрустело, и Хек посмотрел вниз: на мощеной дорожке лежал знакомый предмет. Мужчина столько раз крутил его в руках и разглядывал, что понадобилось всего несколько секунд, чтобы узнать ключи от квартиры Риты. Душа покатилась в пятки. Навага никогда ничего не теряла. Хек медленно перевел взгляд в сторону. Возле стены, на земле, распластав руки, темнел человеческий силуэт. Детектив быстро вдохнул, и в нос ударил уже
