Меррин беспокойно заерзала – на нее накатила волна жара, расплавляя внутренности горячим желанием. До знакомства с Гарриком ее никогда не беспокоили подобные проблемы. Она читала о сексуальном голоде, изучала, чем отличается страстное и чувственное желание Эроса от глубокой, истинной любви Агапэ, и смотрела на все это с академической точки зрения, не испытывая при этом ничего, кроме любопытства. Но сейчас она горела, словно в огне. Ее отчаянно влекло к Гаррику, тянуло исследовать только что открытые чудесные ощущения. Это напоминало приоткрытую дверь в разноцветный фантастический мир. Ей хотелось вбежать туда и жадно ловить открытие за открытием.

Она ненавидела себя за это.

На Меррин накатила волна стыда и вины, ее затошнило.

Меррин, ты испытываешь вожделение к человеку, который убил твоего брата…

– Джоанна, извини, – сказала она. – Мне жаль, что я тебя обманывала, скрывая свою работу на Брэдшоу.

Она заметила, что сестра нахмурилась.

– Это заставило меня задуматься, а знаю ли я тебя на самом деле? – произнесла Джоанна и пристально посмотрела на Меррин своими большими синими глазами. – Как я понимаю, ты работала на мистера Брэдшоу несколько лет. Я думала, что ты ходишь на лекции и научные дискуссии, а ты получала от него задания.

– Не всегда, – возразила Меррин из желания защититься. – Я и наукой тоже много занималась.

Но Джоанна как будто не заметила ее слов.

– Я-то думала, что ты совсем не от мира сего и увлечена научными занятиями. Я считала, что должна тебя защитить. – Она коротко рассмеялась. – Помнишь, как Джон Хаган угрожал нас уничтожить, если я не стану его любовницей, а я пошла к Алексу искать защиты? Я сделала это не только ради себя, но и ради тебя тоже, Меррин. Я считала, что должна о тебе позаботиться! А ты, оказывается, отнюдь не была такой наивной и беззащитной, как я думала.

– Кажется, я была невероятно наивна, – с болезненной честностью произнесла Меррин.

Джоанна окинула ее взглядом.

– Мы еще к этому вернемся, – весело сказала она. – А пока позволь мне, пожалуйста, снять тяжесть с моей души. – Она глубоко вздохнула. – Я уезжала за границу и думала, что ты благополучно проводишь время с подругами, а ты, оказывается, выполняла очередные задания от мистера Брэдшоу. Я теперь даже сомневаюсь, а есть ли эти подруги на самом деле? Вчера вечером, когда ты не вернулась домой, мы послали за тобой к мисс Дормер, поскольку ты говорила, что идешь с ней на концерт. И выяснилось, что по данному адресу не проживает никакая мисс Дормер. – Джоанна посмотрела на сестру, и у Меррин упало сердце. Сколько боли и разочарования было в ее взгляде!

– Ты лгала мне, Меррин, – ровно сказала Джоанна. – Часто. Неоднократно. Это сложно простить.

– Все не так, – заговорила Меррин. Страдания сестры разбивали ей сердце. – Я думала, что, если я расскажу о своей работе, ты помешаешь мне ею заниматься.

– Значит, ты мне не доверяла, – сделала вывод Джоанна. – Жаль, что ты так ко мне относишься. Будучи самой старшей, я всегда считала себя ответственной за вас с Тэсс, но до сего времени я не представляла, насколько плохо это у меня получалось. – Она махнула руками. – Ладно, давай пока это оставим. У нас есть более неотложные проблемы.

Она встала и подошла к окну. Ее волосы вспыхнули под осенним солнцем разными оттенками, от медного и каштанового до золотого.

– Гаррик Фарн делает тебе предложение, – объявила она, обернувшись через плечо. – С ним только что говорил Алекс. Гаррик внизу и ждет твоего ответа.

– Нет! – Меррин мгновенно захлестнула паника. – Это невозможно!

– Выйти за него замуж? – Джоанна повернулась к ней вполоборота. Ее лицо ничего не выражало. – Но когда ты спала с ним, у тебя, похоже, не было никаких затруднений.

– Все было не так! – У Меррин срывался голос, на глаза наворачивались слезы. – Это трудно объяснить. – Меррин чувствовала, что ей отказывает ее хваленое красноречие. – Я была очень напугана, – неуверенно сказала она. – Там было темно, мы были заперты. Гаррик спас мне жизнь, а пары пива были такими сильными, что…

– Что ты опьянела, – помедлив, бесстрастно досказала за нее Джоанна.

– Да… Нет! Я себя не оправдываю. Просто я не могу этого объяснить, Джо. Я испугалась, и Гаррик меня защитил. Я испытывала такую благодарность и облегчение, что мы живы, и он… – Она замолчала.

Наступила долгая тишина.

– Очень щедрый способ показать свою благодарность, – сдержанно проговорила Джоанна.

Меррин издала судорожный всхлип, что-то среднее между смехом и плачем.

– Я хотела его, Джо, – призналась Меррин. Она закрыла глаза. – Я понятия не имела, что могу такое испытывать. Я так отчаянно желала его получить и испытала такое невероятное, восхитительное удовольствие. Мне такое и в голову не приходило! Но потом… – из-под закрытого века скатилась слеза, – потом я не могла поверить, что натворила. Я чувствовала себя больной и униженной и презирала себя за это. Я проявила такую слабость…

– Ты слишком строга к себе.

Меррин услышала шуршание шелка – Джоанна вернулась и села рядом. И обняла ее. Меррин просто не верилось, что Джоанна простила ее, ведь сама она себя простить не могла. Она испытала огромное облегчение, прислонилась к Джоанне и заплакала.

– Сильный страх, как и сильное облегчение иногда заставляют нас делать странные вещи, – продолжала Джоанна. Она гладила Меррин по волосам и укачивала ее как малышку. – Ты открыла для себя то, что понравилось тебе больше академических занятий. Не надо винить себя за это. – В ее голосе зазвучала веселая нотка. – Физическое наслаждение действительно может смести тебя с лица земли.

– Но для меня непереносима сама мысль, что я чувствую это к Гаррику Фарну, – горько проговорила Меррин. Она отстранилась от Джоанны и села прямо. – Это Фарн, Джоанна! – Меррин шмыгнула носом и вытерла воспаленные, заплаканные глаза. – Он разрушил нашу жизнь! Как я могла так поступить? И как мне с этим смириться? И все равно… – Она остановилась. – Мне он не безразличен, – с горечью сказала она. – Я не могу этого отрицать. Между нами есть что-то, чего я не понимаю… – Она задрожала. – Джо, я так растеряна.

– Да. Я понимаю, что ты чувствуешь. – Джоанна сделала паузу. – Полагаю, ты права, что не испытываешь к Фарну ненависти, Меррин. Можно ненавидеть то, что он сделал со Стивеном, но не обязательно при этом ненавидеть самого Гаррика. Совсем наоборот.

Меррин протерла горячий лоб. У нее болела голова, а глаза обжигали навернувшиеся слезы.

– Я не понимаю, в чем разница, – сказала она. – Я только знаю, что это неправильно. Это разрывает меня изнутри.

– Возможно, со временем ты сама все поймешь, – пояснила Джоанна.

– Ты наверняка меня за это ненавидишь, – горько проговорила Меррин.

Джоанна помотала головой.