Любопытно, что Я.И. Булгаков, будучи со студенческой скамьи страстным любителем и знатоком отечественной и мировой литературы, а также прекрасно владея несколькими иностранными языками, во время своего заключения в Константинополе продолжал заниматься переводом двадцатисемитомного «Всемирного путешественника» аббата де ла Порта. Похоже, петровские традиции по привлечению русских дипломатов к переводам на родной язык книг иностранных авторов сохранились и при Екатерине II…

Драгоман Н.А. Пизани, сидевший в тюрьме вместе с Я.И. Булгаковым, много рассказывал Кутузову о тех событиях не ради красного словца или чтобы скоротать время пути в Константинополь, но с целью уберечь вновь назначенного посла от неверных действий и поделиться опытом горьких ошибок, совершенных его предшественниками — русскими дипломатами.

Михаил Илларионович внимательно прислушивался к советам Пизани. Когда русское посольство ступило на турецкую землю и Кутузову пришлось общаться с турецким населением с глазу на глаз, он не раз мысленно поблагодарил Николая Антоновича за «обучение в мирных условиях».

Писатель Л. И. Раковский отмечал, что пышные встречи устраивались Кутузову не только в Константинополе, но и по пути следования его посольства, еще задолго до турецкой столицы. Раковский писал: «Русскому посольству наскучило тащиться по скверным турецким дорогам в Константинополь. Ехали чрезвычайно медленно: всюду подолгу ждали, пока турки соберут подводы. Немало задерживали пышные встречи, которые устраивались везде русскому послу. Эти парадные встречи надоели всем до смерти. Толмачи и повара, швейцары и актуариусы, пажи и скороходы давным-давно заучили, после кого им положено следовать в шествии. Надоело наряжаться во все парадное, а затем через час снова чиститься: стояла жара, было очень пыльно. Михаил Илларионович в менее важных пунктах частенько прикидывался больным, и вместо него в этих церемониях отдувался маршал или первый секретарь посольства…»

Кутузов зачастую сказывался больным при торжественных встречах не столько потому, что все эти официозы были ему не по душе, сколько более важные дела требовали его участия и серьезных размышлений. Он еще и еще раз прочитывал и анализировал истинный смысл данной ему секретной инструкции Екатерины Великой, в которой о Турции было сказано следующее: «Иного от нее (Турции) не требуем, как точного исполнения постановленных между нами соседственных и торговых условий, при чистосердечном с ее стороны попечении отвращать все, что тишину и безопасность границ наших колебать может». Кутузову же при этом предписывалось препятствовать во взаимоотношениях России и Турции всему тому, что «остуду родить может».

Помимо всего прочего, Кутузову приказали внимательно следить за любыми продвижениями и приготовлениями турецких войск, о чем докладывать лично командующим сухопутными и морскими силами на Черном море — Суворову и Мордвинову. Михаил Илларионович образцово выполнял наказ и внимательно наблюдал, собирал сведения и докладывал, кому было положено.

А еще большую часть времени отнимала переписка: Кутузов держал непрерывную связь с Петербургом, а также с поверенным в делах в Константинополе полковником Хвостовым, который самым подробным образом информировал нового посла о действиях султана Селима III, приступившего в то время к реформированию турецкой армии и флота. Кутузов знал полковника еще со времен войны, когда Хвостов отличился при взятии русскими войсками Измаила.

Бывший командир Троицкого пехотного полка, впоследствии тайный советник, Александр Семенович Хвостов состоял поверенным в делах с 1793 года.

Получив образование в академической гимназии, он в 1772 году поступил на службу в коллегию иностранных дел. Потом состоял при генерал-прокуроре князе А.А. Вяземском, был секретарем в Сенате. В 1779 году Александр Семенович перешел на военную службу и в этом же году получил звание подполковника. В турецкую войну Хвостов проявил героизм при взятии крепости Измаил, за что был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. В феврале 1794 года он уехал из Константинополя.

После возвращения в Россию Александр Семенович несколько лет был в опале. Очевидно, не без помощи завистников. Лишь со вступлением на престол Александра I его вновь приняли на службу и произвели вначале в действительные статские советники, а потом и в тайные советники. Хвостова назначили управляющим Государственного заемного банка. Эту должность он занимал до конца своей жизни.

Серьезным увлечением Хвостова были литературные переводы, как и у другого русского дипломата Я.И. Булгакова. Скорее всего, эти похожие приверженности двух неординарных личностей явились логическим следствием прекрасного универсального образования, полученного ими в юности. Базовые знания были настолько прочны и разносторонни, что требовали своего развития и совершенствования. Широко известны переводы Хвостова с латинского — комедии Теренция «Андриянка», с немецкого — отдел «Португалия» из географии Бюшинга, с французского — комедии «Любопытные оборотни» и другие. Александр Семенович был хорошо знаком и состоял в переписке с Вяземским, Фонвизиным, Храповицким, Державиным. В 1793 году Хвостова избрали членом Российской академии, а в 1811 году он стал председателем российского общества «Беседы любителей российского слова»…

А в бытность своих встреч с М.И. Кутузовым в Константинополе А.С. Хвостов вместе с Н.А. Пизани стал его близким и надежным помощником.

Русское посольство М.И. Голенищева-Кутузова въехало в Константинополь 26 сентября 1793 года. Как отмечал А.И. Раковский, турецкая столица встретила Кутузова не только со всеми почестями, которые «отвоевал» князь Репнин, но даже еще торжественнее. По этому поводу русский посол писал Екатерине II: «Наружная вежливость министерства оттоманского противу меня и свиты моей превзошла некоторым образом мое чаяние…» Помимо прусского и неаполитанского послов, которые встречали Кутузова еще на последней станции перед Константинополем, на следующий же день по приезде к генералу явился посланник великого визиря с подарками и пожеланиями здравствовать.

Михаил Илларионович, помимо султана и великого визиря, завязал также и другие полезные знакомства в Стамбуле с влиятельными людьми в окружении турецкого владыки: с султаншей-матерью — валиде (тур. «большая сила»), подарив ей роскошные подарки, и с очень важным лицом — кызлар-агасы, т. е. «начальником девушек» — наложниц, присматривающим за султанским гаремом, — человеком богатым и имеющим в своем ведении к тому же и личную казну султана.