Увиденное с первого взгляда произвело слишком гнетущее впечатление. Приют располагался в длинном и узком одноэтажном доме из серого унылого камня. На окнах — толстые металлические решетки. Двери железные. Никакого палисадника, внутреннего дворика или парка поблизости, где могли бы гулять сироты.

Если честно, больше всего приют напоминал самую обыкновенную тюрьму. У местных жителей о нем тоже сложилось не самое лучшее мнение, а говоря откровенно — просто ужасающее. Первая же женщина, к которой я обратилась с вопросом по поводу приюта, поведала мне душераздирающую историю о том, как вечерами из дома доносятся жалобные крики детей, которых жестоко наказывали розгами за малейшую провинность. Но, как она сказала, не это самое плохое. Хуже всего то, что главный воспитатель приюта любит маленьких мальчиков. Очень любит. И многозначительно посмотрела на Дирка.

Если честно, я не поняла, на что она намекала. Но мне почудилось в ее словах что-то настолько грязное и омерзительное, что больше вопрос о приюте для Дирка не вставал. И потом, я все равно не могла позволить, чтобы сына графа, потомственного дворянина, лупили кнутом за любую шалость или неосторожно сказанное слово.

И вот теперь напротив меня стоял новый королевский наместник и прямо говорил, что если я не отправлюсь на его прием в качестве бесплатного развлечения и назидательного примера гостям, то он отберет у меня брата и отправит в столь жуткое место. И это сейчас, когда мы наконец-то нашли место, где можно спокойно и в относительной безопасности пережить ледяной февраль!

— Позвольте, виер Кеймон, разве в этом есть необходимость? — опять подал голос Абальд. — Вы прекрасно видите, что Дирк ни в чем не нуждается. И вам ли не знать, насколько дурные слухи ходят о приюте, а в особенности — о нравах его воспитателей. Говорят, пару месяцев назад оттуда даже сбежала группа воспитанников, которым удалось добраться до Гроштера и подать прошение на имя короля.

Лицо Кеймона исказила быстрая злая гримаса. Ему явно было неприятно то, о чем упомянул Абальд.

— Вам ли не знать, как долго разбираются подобные прошения, — буквально огрызнулся он. — Тем более, по слухам, у короля сейчас хватает проблем со своим незаконнорожденным ребенком, чтобы обращать внимание на чужих выродков. Пройдет не один месяц, пока проверка доберется до Хельона. — И добавил с ядовитой усмешкой: — Впрочем, я очень сомневаюсь, что это вообще произойдет.

— Но вы не можете отрицать того, что с сестрой Дирку будет намного лучше, — с нажимом повторил Абальд. — Тем более сейчас, когда она получила место в моем доме.

Я с удивлением взглянула на него. О чем это он?

— Место в вашем доме? — с сарказмом переспросил Кеймон. — Или вернее будет сказать — в вашей постели?

А вот этого Дирк уже выдержать не сумел. Он вскинулся было, явно желая сказать что-то резкое и обидное королевскому наместнику, но я с силой нажала ему на плечи, принуждая сесть обратно.

— Не стоит, — почти не разжимая губ, обронила я брату. — Остынь.

Мимо внимания Кеймона не прошла эта крохотная сценка. Он расплылся в предвкушающей улыбке, но Дирк нашел в себе силы остаться сидеть. Только с такой силой вцепился в подлокотники кресла, что от напряжения у него побелели костяшки пальцев.

— В моем доме, — между тем твердо ответил Абальд на провокационный вопрос. — Я предложил Хеде место своей ученицы. И она согласилась.

— А вы знаете, что говорят о девицах, которые имеют наглость жить под одной крышей с молодым неженатым мужчиной? — продолжил напирать на него Кеймон, при этом все так же буравя злым немигающим взглядом моего брата. Видимо, надеялся, что тот все-таки не утерпит и ринется защищать честь сестры. Но Дирк держался. Мне было даже страшно предположить, чего ему стоило это нарочитое спокойствие. И Кеймон с легким вздохом разочарования добавил: — Простите, вир Абальд. Я не хочу оскорбить вас или Хедашу. Естественно, я не утверждаю, будто вы тут занимаетесь развратом и прочим на глазах маленького ребенка. Но мнение общества в этом случае окажется однозначно. Дирку будет лучше в приюте…

— Где его начнут развращать и насиловать воспитатели и старшие воспитанники! — с гневом перебил его Абальд.

Я ахнула и приложила к моментально загоревшимся от стыда и ярости щекам ладони. Так вот что имела в виду та женщина, когда говорила о некоей «особой» любви главного воспитателя к маленьким мальчикам! Но тогда я ни за что не отдам Дирка в это жуткое место! Лягу костьми, но не позволю и пальцем его тронуть!

— Это все слухи, — парировал Кеймон с гадливой усмешкой. — Причем слухи, которые порочат честь столь славного заведения. И пока королевской проверкой не будет доказано обратное, любой навет на воспитателей приюта будет приравнен к злостной клевете. Поэтому рекомендую вам следить за словами, глубокоуважаемый вир. На первый раз я сделаю вид, будто ничего не услышал. Однако если вы приметесь упорствовать в своем заблуждении, то вас наверняка оштрафуют на крупную сумму за слишком длинный язык. И, возможно, наказание окажется и более суровым. В назидание остальным, знаете ли…

Окончание фразы смутной угрозой повисло в воздухе. И Абальд, и я слишком хорошо поняли, на что намекал Кеймон. Он вполне может отправить целителя на пару дней в тюрьму. Так сказать, чтобы тот остудил слишком горячую голову. Но это будет слишком жестоко по отношению к Абальду! Кеймон наверняка знает, как сильно тот боится покидать родной дом.

В комнате повисло звенящее от напряжения молчание. Я с трудом сдерживала слезы. Неужели Кеймон действительно отнимет у меня Дирка? Неужели кинет его в тот жуткий приют? Но почему он так ненавидит нашу семью?

— Ну что же, в таком случае имею честь заявить, что Хеда проживает в этом доме не только как моя ученица, — внезапно проговорил Абальд и с каким-то непонятным вызовом вздернул подбородок. Сделал паузу и продолжил, словно впечатывал каждое слово в пространство между ним и новым королевским наместником Хельона. — Хеда — моя невеста!

Я опять ахнула и неверяще уставилась на Абальда. О чем это он? Нет, безусловно, если таким образом он желает спасти моего брата от приюта, то я очень ему благодарна! Но он должен понимать, сколько проблем принесет ему это заявление. Я ведь вполне могу поймать его на слове. Зачем ему подпорченная девица, как грубо выразилась однажды моя мать, когда одна из наших служанок оказалась беременной вне брака?

Кеймон тоже вздернул бровь, удивленный столь резким поворотом беседы. Но почти сразу пожал плечами.

— Это ничего не меняет, — равнодушно протянул он. — Невеста — слишком зыбкое понятие. Сегодня невеста, а завтра помолвка расторгнута. Вот супруга — совсем другое дело.

— Если дело только в этом, то я готов совершить брачный ритуал уже сегодня, — процедил Абальд, и на его щеках затлели чахоточные пятна румянца.

— Да неужели? — насмешливо удивился Кеймон. Посмотрел на меня и вкрадчиво поинтересовался: — Полагаю, это желание в кратчайшие сроки связать свои судьбы взаимно?