И он ещё долго правил в море, но потом повернул раз, потом ещё раз, дым оказался позади, Кирюхин радостно заусмехался и велел опять идти вдоль берега. Так они шли, покуда не стемнело, потом причалили к камням и также по камням сошли на берег, поставили табор, выставили караул и легли отдыхать.

Да! А слона водили по другим камням, и он объедал с них морскую траву. А ночью ему дали мочало. А на следующий день, когда они пришли к колодцу Бурлы, то там никого не было, хижина стояла пустая, разграбленная, а колодец был засыпан. Стрельцы долго откапывали его, потом долго ждали, когда появится вода, потом пока она очистится, потом привели слона, он засунул хобот и пил долго, потом стал плеваться. Маркел почуял недоброе, убрал слона и сам попробовал воду. В воде было много соли. Тогда они раскопали ещё один старый колодец, и там вода была получше, все напились. А назавтра утром, когда оба колодца были полные, они набрали все турсуки и только после этого поплыли дальше.

И так они плыли десять дней. Только при одном колодце были люди, это Аблай-Касым и его сыновья, а при остальных колодцах было пусто. И в одних колодцах они находили воду, а в других не находили. А на следующий после Аблай-Касыма день, то есть на Успение Пресвятой Богородицы, они увидели впереди на берегу высокую крутую гору, про которую Кирюхин сказал, что это и есть тот нос Тюб-Караган, от которого знающие люди сразу поворачивают прямо на полночь и ещё немного доворачивают влево – и через три дня приходят к устью Волги, вот как! А там и до Астрахани рукой подать, сказал Кирюхин. Гребцы налегли. И так они гребли ещё долго, Тюб-Караган вначале приближался, потом они гребли мимо него, потом стали загребать ещё дальше…

Но буса всё равно плыла не в сторону Волги, а, наоборот, от неё. Это потому, что встречный ветер, так называемый полуночник, всё время сдувал и сдувал их обратно к Мышлак-земле. Время шло, солнце начало склоняться за полдень, гребцы крепко устали, и Кирюхин сказал, что, может, так оно и надо – сейчас повернуть к берегу, к так называемому Караганову пристанищу, и там переночевать, а уже утром, со свежими силами, опять выйти в море. Да и ветер, как сказал Кирюхин, за ночь может поменяться. Маркел подумал и сказал, что пусть Кирюхин сам решает. И Кирюхин решил оставаться, то есть велел гребцам брать правее, гребцы взяли, земля стала быстро приближаться, и вскоре стал виден низкий песчаный берег, дальше камни, а ещё дальше за ними гора, а перед горой хижины, одна высокая и толстая и две небольших. А на берегу стояли три причала. Столько причалов, сказал Кирюхин, здесь потому, что по весне и по осени тут бывает много так называемых хивинских кораблей, потому что, продолжал Кирюхин, сразу за горой начинается караванная дорога на Хиву, и там тоже сидят люди и берут деньги за проезд, а здесь берут за причал и за воду.

– А кто здесь хозяин? – спросил Маркел.

– В прошлом году был Старый Рахим-ага, – сказал Кирюхин. – А кто сейчас, я не знаю.

Пока они об этом говорили, стало видно, что с берега их заметили и к причалу пошли трое. Один из них, идущий впереди, прихрамывал. Кирюхин очень обрадовался и сказал, что это так называемый Хромой Гассан из Бухары, здешний таможенный староста, и Кирюхин давно его знает.

И так оно, наверное, и было, потому что, как только Кирюхин выступил вперёд, Хромой Гассан радостно замахал руками и стал показывать, куда лучше причаливать. С бусы бросили верёвки, подручные Хромого Гассана поймали их и закрепили с кички и с кормы. Кирюхин сошёл на мостки, Хромой Гассан радостно воскликнул, что он очень рад видеть Кирюху-бабая, и тут же спросил, всё это по-татарски, с чем к ним пожаловал такой славный и уважаемый гость. На что Кирюхин ответил, что он теперь не гость, а сам слуга, а настоящий гость сейчас выйдет.

С этими словами Кирюхин отступил на шаг, так, чтобы Хромому Гассану было лучше видно, а Маркел взял слона за верёвку и потянул за собой на мостки. Слон не упирался, шёл легко. А когда вышел, отряхнулся и весело притопнул сразу всеми четырьмя ногами. Хромой Гассан молчал, молчали и его подручные.

– Это слон, – сказал Кирюхин. – Это такой зверь индийский.

– Это товар? – спросил Хромой Гассан.

– Нет, это подарок, – ответил Кирюхин. – И везёт его мой господин Маркел-ага.

Все посмотрели на слона. Слон рыкнул и переступил ногами. Ноги у него были как столбы, мостки сразу заскрипели.

– А чем он харчуется? – спросил Хромой Гассан.

– Сеном, листьями, брюквой, дынями, мочалом, – ответил Кирюхин. – И пьёт воды по пять вёдер за раз. Пьёт каждое утро.

Хромой Гассан поджал губы, задумался, потом сказал:

– Это не мне решать. Это надо у Рахим-аги спрашивать. Пойдём со мной, – продолжал он, обращаясь к Маркелу. – Рахим-ага у себя, и у него как раз гости, – прибавил он, а сам всё смотрел на слона и помаргивал.

Чего это он вдруг про гостей заговорил, сердито подумал Маркел, но смолчал. А тут ещё слон вдруг начал сильно притопывать, и Маркел повёл его на берег. На берегу слон унялся, тогда вперёд вышел Хромой Гассан, ещё раз посмотрел на слона, подумал и сказал, что пусть слон остаётся здесь, и чтобы Кирюхин и все его люди тоже никуда пока не расходились, а с ним пойдёт один только хозяин слона. И спросил у Маркела, согласен ли он. Маркел ответил, что согласен, и они пошли.

До ближайшей хижины было шагов двести, поэтому они быстро дошли до неё, остановились, Хромой Гассан сделал знак подождать, откинул полог и вошёл туда. Маркел прислушался, но ничего не услышал. Маркел ещё немного подождал и уже хотел было входить, как вновь откинули полог, из хижины вышел Хромой Гассан и уже не жестом, а словами пригласил входить. Маркел вошёл.

В хижине на ковре сидели двое – один старик, а второй молодой, оба в туркменских халатах и в шапках. Старик – это, конечно же, Старый Рахим-ага, сразу подумал Маркел, а кто этот его молодой гость? Молодой смотрел на Маркела и улыбался. Улыбка у него была недобрая. Да и какое здесь может быть добро, подумал Маркел и тоже улыбнулся, а сказать ничего не сказал. Сказал Старый Рахим, и опять по-татарски:

– Много мне про тебя рассказывали, уважаемый Маркел-ага. Вот и мой уважаемый гость о тебе много слышал. Ведь много слышал, не так ли? – спросил он, поворачиваясь к своему молодому гостю.

Молодой гость утвердительно кивнул. Маркел приложил руку к груди и поклонился.

– Я вижу, ты крепко устал, – продолжал Старый Рахим. – Сейчас мои люди принесут тебе поесть и выпить. А ты пока скажи, как поживает твой господин, великий государь Феодор Иванович, и всё так ли он жив и здоров?

Маркел открыл рот и замер и посмотрел на молодого гостя. А тот опять недобро улыбнулся и сказал:

– Напрасно ты о таком у него спрашиваешь, уважаемый Рахим-ага, потому что этот человек приехал не из Москвы, а с другой стороны, а именно из Бек-Даша. – И повернувшись к Маркелу, спросил: – Правильно ли я сказал?

– Да, правильно, – сказал Маркел.

Тогда молодой гость снова повернулся к Рахим-аге и продолжил: