– Наука!

– А ты думал! Тут всё по Сабанееву. На какую рыбу хочешь?

– Вроде, говорят сейчас корюшка попёрла… – неуверенно говорю я.

Собака с кошкой энергично кивают.

– Про мормышки спроси, – напоминают.

Затевахина убью, вместе с Сабанеевым, разумеется.

Короче, пообещал Вовка мне помочь со снаряжением. Не имей сто рублей.

На домашнем консилиуме решили ехать на Залив.

– Водку брать?

– Возьми полбанки, но не больше.

– Холодно будет ведь! – я искренне возмутился.

– Если заснёшь по пьянке, то замёрзнешь.

– А вы на что?

– Может, ещё нарты возьмём, а ты нас впряжёшь?

– Это мысль, – говорю.

Самое трудное в рыбалке – это рано просыпаться. Разбудил меня Вован, притащивший всю рыбацкую шлоебень ни свет, ни заря. Худо-бедно, но в десять мы уже были на Финбане. Вокруг сновали такие же долбаёбы, как и я. Попадались даже те, кто был уже на хорошей кочерге. Из ларька истошный женский вокал орал про то, что «была любовь». Кошка сидела в сумке. Ей пришлось смастрячить что-то наподобие маленькой меховой квартиры, пожертвовав на это дело какую-то старую шубу. Собака чинно трусила рядом на коротком поводке.

– Ты-то не замёрзнешь? – спросил я у неё.

– Да брось, у меня шерсть тёплая, на крайняк иглу сложим – жилище эскимосов, – отвечала та.

Электричка не спеша несла нас по заснеженным ландшафтам. О чём я думал в эти минуты? Не блевануть бы. Но доехали без приключений, я даже покемарил чутка. Выходить решили с первой группой рыбаков. Я поплёлся за ними следом. Судя по их общению, все они друг друга знали, и разговоры вели про мормышки, прикормку и прочую рыбацкую атрибутику. Должен сказать, что в большом количестве данная тема очень сильно заёбывает.

День обещал быть хорошим. Ветер отсутствовал, солнце припекало довольно сильно и вкупе со свежим морозным воздухом производило благоприятнейший эффект на моё самочувствие. Когда вышли на лёд, группа сразу же разделилась на три колонны. Каждая взяла свой курс. Я интуитивно пошёл налево. Минут через тридцать мои поводыри сбились в кучу. Пока они размахивали руками и о чём-то спорили, я их нагнал.

– Чего стряслось? – спросил я.

– Да вон, льдина откололась, вчера ветер был сильный.

– И чего? Может унести?

– Теоретически, да.

– Так ветра же вроде нет?

Все посмотрели на меня, как на полного мудака.

– Ты давно рыбачишь? – наконец спросил мужик в пыжиковой шапке, такой же, как у меня на балконе. Форма у них такая что ли?

– Первый раз, – с достоинством ответил я.

– Тогда понятно, – засмеялся он, и все тоже заржали как лошади. – Когда почувствуешь, что ветер подымется, чистой воды уже метров сто будет.

– Ладно, хуй с ним, – сказал ещё один рыболов и решительно перешагнул через трещину.

Надо сказать, что если бы не это сборище, я бы и не заметил никакого подвоха, так бы и топал до Котлина. Все тоже пошли следом за отважным рыбаком. Делать не хуй, пошёл и я. Хоть очко и поигрывало, но позориться прилюдно не хотелось. Протопав ещё с полчаса, все вдруг разбежались в разные стороны как тараканы. Я остался один и, пока водил жалом по сторонам, вокруг с остервенением бурили лёд.

– Давай, может и мы рыбу половим? – тактично спросила собака.

– Красота-то какая, – высунувшись из сумки, сказала кошка.

Я беспомощно повернулся в одну сторону, потом в другую. Заметив это, мужик в пыжиковой шапке махнул рукой. Я осторожно подошёл к нему.

– Туда отойди метров на тридцать и можешь сверлить, – сказал он покровительственно и добавил. – На что ловишь?

– Хуй знает, какие-то червяки.

– Мотыль, – назидательно поправил он и саркастически пробормотал себе под нос, – Червяки… Ишь, рыболовы пошли.

Я побрёл в указанном направлении и через указанных тридцать шагов скинул с плеча заебавший ящик.

– Всё, нефть здесь!

Кое-как собрав ледобур, начал бурить. Когда бур провалился, аккуратно извлёк его и положил рядом. Шумовкой прочистил лунку. Пока всё получалось неплохо. Из ящика достал удочку, банки с наживкой.

– Мотыля убери опять в ящик, а то замёрзнет, – напомнила кошка.

– Сама смотри не задубей.

Собака понюхала лунку.

– Чё-то рыбой не пахнет… – разочарованно протянула она.

Я хуйнул одну банку червей в лунку.

– За что ты их так? – кошка непонимающе уставилась на меня.

– А что, Затевахин с Сабанеевым против?

– Да нет, просто у нас всего две банки было, теперь может не хватить.

– Если вы думаете, что я тут до утренней зорьки, то вот уж хуй!

Размотав леску и нацепив мотыля, я опустил снасть в лунку.

– Я посмотрю чего у других делается, – сказала собака и, не спеша, побежала прочь.

– Доволен хоть, что выбрался на природу? – спросила кошка.

– Есть свои плюсы, но ноги тоже уже подмерзают, – сказал я и, привстав, стал перетаптываться.

– Не шуми – рыба всё слышит, – укоризненно сказала кошка.

– Что ж мне теперь, без ног, как Маресьеву, оставаться?

– Смотри сам, только мне рыбы свежей хочется.

И тут кивок на удочке резко нагнулся.

– Подсекай! – зашипела кошка как безумная.

Я схватил удочку и со всей дури дёрнул вверх. Потом скинул варежки и трясущимися руками стал выбирать леску. Не пизжу, но холода в тот момент я не чувствовал. Когда, наконец, из лунки на лёд вылетел и заиграл на солнце небольшой окушок, мы с кошкой издали победный кличь. Я отцепил трофей, насадил мотыля и опять погрузил снасти в воду. Следующая рыбина оказалась корюшкой.

– Ножом её порежь и на неё же и лови, – посоветовала кошка.

– Откуда же ты такая умная? – удивился я.

– Самообразование, – с достоинством отвечала она.

И началось. За десять минут я поймал семнадцать хвостов. В основном, это была корюшка, хотя попалась одна приличная плотва и ещё три окуня. Подбежала собака.

– Ого, вы наколотили! Максимум, что видела – это пять рыбин.

– У кого?

– У этого, в пыжиковой шапке. Видать, «бывалый».

– Новичкам везёт, – подмигнул я.

Через полчаса количество рыбин дошло до тридцати пяти.

– Давай, ещё с полчаса посидим и домой. А то для первого раза как-то подозрительно кучеряво, – говорю я животным.