– На днях, он сказал, что собирается пригласить нас к себе в ближайшее время, – ответил Мишель сухо, деловым тоном.

– Прекрасно.

Жанна вышла из кабинета мужа. Она решила во время визита к Кручу сама поговорить с ним и узнать то, о чем ее просила Арина: что он увидел во время посещения объектов, которые строила его фирма в Бангладеш. Она была довольна, что не надо ни о чем просить Мишеля. Прислушавшись к себе, она поняла, что испытывает облегчение оттого, что отношения вернулись в свою обычную колею, едва свернув с нее, и ей не понадобилось делать никаких усилий.

«А может мне все это показалось? Или я выдала желаемое за действительное? – подумала она. – А на самом деле Мишель тоже уже давно успокоился и не так меня любит, как раньше. Тогда он прекрасно без меня обойдется, если я уеду».

Тут она вспомнила, что забыла попросить мужа купить хорошего коньяка, чтобы отнести в подарок Кручу. Она приоткрыла дверь кабинета. Мишель сидел, подперев голову рукой. Сначала она подумала, что он смотрит на нее, но потом поняла, что он ее даже не видит. В его взгляде, устремленном в никуда, читалась такая тоска, что у Жанны болезненно сжалось сердце. Она, стараясь делать это как можно тише, закрыла дверь.

На следующий день, в понедельник, в одиннадцать часов Жанна и Сергей прощались в женевском аэропорту. Сергей, пытаясь не смотреть на измученное и заплаканное лицо Жанны, говорил: «Зачем же ты приехала? Мы же обо всем договорились… Ну все, я пошел… Мне уже пора… Я буду звонить, обещаю». Хотя и ему, и ей было прекрасно известно, что ни о чем они не договорились. Да и вообще, разве можно о чем-то договориться в их ситуации. И тем более непонятным было, зачем он обещает ей звонить.

Жанна ехала из аэропорта домой, и в голове вверх и вниз, как гимнасты на пружинной сетке, скакали две мысли: «Он уехал! Я его больше никогда не увижу!» Сколько раз за свою жизнь она уезжала или кто-то уезжал, и она знала, что никогда не увидит этого человека, и ей было совершенно безразлично, а иногда – если человек был неприятен – даже радостно это сознавать. Теперь же эффект, производимый этими двумя фразами, скачущими в голове, был совершенно невыносим. Было ощущение, что ее вдруг обхватили огромными щипцами, которые медленно, но неуклонно сжимаются все сильнее и сильнее. Холодный металл давит на голову, от его цепких объятий больно груди, не хватает воздуха в легких. Жанна почувствовала, что еще минута – и эти щипцы раздавят ее. Ей даже показалось, что сейчас раздастся такой же треск, какой издает грецкий орех, когда его раскалывают. Закусив губу, чтобы не закричать от ужаса и боли, она свернула на обочину, чуть не сбив при этом пешехода. Сквозь слезы, застилавшие глаза, все вокруг виделось размытым, и человека она даже не заметила.

Прошло несколько дней. Боль от железных объятий не проходила. Когда вдруг наступал перерыв в делах, которыми Жанна загрузила себя до предела, а также по ночам, когда она не спала, металлические зубья терзали ее особенно беспощадно. Так она и жила, старалась не оставаться одной, да еще без дела, а ночью перед тем, как идти спать, принимала снотворное. Почти все вечера она проводила дома в одиночестве. Выходить куда-то и встречаться даже с друзьями не хотелось. А Мишель последнее время почти все время задерживался на работе допоздна, ссылаясь на большое число клиентов и на необходимость привести в порядок всю отчетность по конторе.

В четверг днем стало известно, что Диего, дядя Сильвии, скончался.

В этот же день Арина позвонила директору института в Шато до Пант и отказалась от предварительно забронированных помещений. Через неделю там должен был начаться семинар, но возвращаться туда после того, как там произошло убийство, ей совсем не хотелось. Арина тут же занялась поиском нового места. Это было чрезвычайно сложно, но после долгих поисков ей все-таки удалось зарезервировать другое помещение, правда, уже не в Женеве. Вилла называлась «Ле Куртиль», и находилась она в Ролле – городке, расположенном примерно в получасе езды от Женевы.

Арина готовилась к семинару, но не переставала думать о том, что же стояло за убийством Диего? Было ли это случайным нападением грабителя, которого она спугнула своим появлением? Так, по крайней мере, считали все в комиссии.

Несколько дней спустя после смерти Диего, утром, когда Арина еще только собиралась на работу, зазвонил телефон. «Кто это в такую рань? Что еще случилось?» – пронеслось в голове, пока она брала трубку.

– Bonjour Madame Rodionov!

– Bonjour Monsieur Bonnar!

Арина сразу же узнала говорившего. Месье Боннар служил в прокуратуре. Арина познакомилась с ним весной, когда, помимо своей воли, оказалась вовлеченной в расследование обстоятельств подозрительной смерти одного русского. Боннару ее представил русский генеральный консул в Женеве; по его словам, Боннар занимал в прокуратуре довольно ответственный пост. Тогда именно благодаря их сотрудничеству удалось довольно быстро разобраться в запутанной истории.

– Quel plaisir de vous parler à nouveau![20] – Эта довольно банальная фраза прозвучала в устах Боннара весьма прочувствованно.

– К сожалению, не могу ответить вам тем же, поскольку подозреваю, что ваш звонок повлечет за собой отнюдь не светскую беседу.

Ее собеседник рассмеялся.

– Почему же? Мы можем совместить приятное с полезным. И в подтверждение этого позвольте пригласить вас сегодня на обед.

– Я так полагаю, что мне не стоит ссылаться на занятость, хотя я действительно теперь рабочий человек.

– Неужели вы полагаете, я не в курсе? Давайте встретимся недалеко от места вашей работы. Вы знаете ресторан «Relais de Chambésy»?

– Да, конечно.

– Тогда в двенадцать. Вас устроит?

– Договорились.

– До встречи.

Арина вернулась на кухню закончить завтрак.

– Ну что, опять твой поклонник из прокуратуры объявился? – Олег хотя и шутил, но взгляд его выдавал тревогу.

– Олежек, ты же был в музее швейцарских солдат. Они отважные вояки. Вон даже Папу Римского охраняют. Так что под прикрытием бравого месье Боннара – а в нем чувствуется военная закалка – я в полной безопасности.

– Ты сама говорила, что он больше француз, чем швейцарец. А французы – еще те вояки. Вот ухаживать за тобой под соусом швейцарско-русского сотрудничества на криминальной почве – это они горазды.

– Я не понимаю, чего ты волнуешься? Знаешь, нет худа без добра. Убили Диего, теперь вот полиция и прокуратура будут этим заниматься.

– А то я тебя не знаю!

Олег махнул рукой.

Арина заглотнула остатки своего корнфлекса, дала указания дочери по хозяйству, чмокнула ее в щеку, а заодно и Типи в носик и побежала к машине.

Приехав в комиссию и узнав, что Сильвия в этот день вышла на работу, Арина зашла к ней и выразила соболезнование. Ни о причинах нападения, ни о личности преступника Сильвия ничего нового ей сообщить не смогла. Арина попыталась увидеться с Питером Гилмором, но того все утро не было на работе. Его ассистентка объяснила Арине, что он занят организацией похорон Диего. Арине ничего не оставалось, как дождаться времени обеда и отправиться на свидание с Боннаром. Ресторан «Relais de Chambesy», где они договорились встретиться, был в пяти минутах езды от здания ООН, и Арина решила прогуляться туда пешком. Когда она вошла в ресторан, Боннар был уже там.