– Я не знаю, почему. Но вы же говорили о каких-то проблемах…

– Ни о чем я не говорил… – оборвал ее Питер.

– Но намекали. Когда просили не уходить. Вы разве забыли?

– Ну хорошо, допустим, какие-то подозрения у меня есть. Вот как раз и собираюсь все проверить.

– Вы не могли бы объяснить мне, о чем идет речь? Раньше была одна ситуация, а сейчас, как мне кажется, вам понадобится помощь.

– Я не вижу, каким образом вы можете помочь?

– Думаю, важно, чтобы кто-то еще знал о ситуации. Вы – там, в Дакке. А вдруг вам понадобится что-то уточнить здесь? Я смогу это сделать.

Питер задумчиво посмотрел на Арину.

– Возможно, в этом есть какая-то логика. Хорошо. Как мне стало известно, налажен нелегальный вывоз людей из Бангладеш в соседние страны. Это превратилось в довольно прибыльный бизнес. В районах, которые могут уйти под воду, тем, кто способен заплатить деньги, предлагают выехать в соседнюю страну. В Индию, в Таиланд, на Филиппины, в Малайзию. Вывозятся тысячи людей.

– А куда же их привозят? У них же нет документов?

– Им обещают, что документы выдадут перед высадкой, но на самом деле их просто ссаживают в лодки недалеко от берега какой-то страны и отправляют, так сказать, в свободное плавание. Бывает, что лодки в шторм опрокидываются и люди погибают. Но чаще всего они доплывают до берега, и потом начинаются проблемы у властей тех стран, где они оказались. Кого-то задерживают и отправляют обратно, кому-то удается нелегально остаться в стране.

– И что же говорят те, кого арестовали?

– А чего они говорят? Сажают их на корабль ночью, держат в трюме, выходить не разрешают, высаживают, естественно, тоже ночью. К тому же люди в основном простые, не особенно грамотные.

– А откуда же у них тогда деньги?

– С них берут по тысяче долларов. Когда речь идет о спасении жизни, люди все продают – скот, утварь, дом. Набирают.

– Но для бизнеса это вроде маловато?

– Если перевезти сто человек – маловато. Но если сто раз по сто и не один год… А потом перевозят не только бедняков. В Бангладеш тоже есть люди небедные. Думаю, там тарифы разные.

– Да, тогда действительно может набраться приличная сумма. А при чем здесь наша комиссия?

– Мы обладаем информацией о том, какому району в ближайшее время грозит затопление.

– Питер, но ведь не только мы об этом знаем. Власти Бангладеш тоже об этом знают.

– Человек, который там координирует эту работу, мне и сообщил о своих подозрениях.

– Он подозревает конкретного сотрудника комиссии?

– Давайте об этом я вам скажу, когда вернусь. Я не хочу ни на кого бросать тень. У нас некоторые в комиссии уже этим занимались. Я не собираюсь следовать их примеру.

– Но, Питер…

– Все! Я сказал. Через две недели я возвращаюсь, тогда и поговорим. Если будет о чем. Возможно, мы к этому не имеем никакого отношения. Я на это надеюсь.

– Ну хорошо, раз вы так… Но у меня к вам просьба.

– Какая?

– Мне бы хотелось, чтобы вы проверили одну вещь, касающуюся Бангладеш. Конечно, если вы имеете доступ к досье, в котором отражены выплаты компаниям, занимавшимся строительными работами в этой стране.

– Естественно. А зачем вам это? Объясните.

– Сергей Волоченков перед отъездом рассказал мне об одной фирме, которая якобы получила крупные заказы от комиссии. Он говорил, что это ошибка. Эта фирма не выполняла работ для комиссии. Иначе он бы помнил ее название. И еще он подозревал, что на представителя этой фирмы, курировавшего работы в Бангладеш, было совершено покушение. Сергей спас этого человека. Его фамилия Круч. Этот Круч недавно еще раз подтвердил, что он был в Бангладеш и якобы посещал объекты, построенные фирмой. А сегодня я узнала, что он погиб в горах. Я подозреваю, что это не просто несчастный случай. Диего случайно застрелили, Круч случайно разбился, гуляя в горах… Все это более чем странно.

– Как называется фирма?

– «Инжиниринг энд Проспектинг».

– Тогда мне и проверять не надо, я недавно как раз занимался этой компанией. Вот ее претензия.

Гилмору понадобилось совсем немного времени, чтобы найти необходимый документ.

– Вот эта компания, «Инжиниринг энд Проспектинг».

– А где и что она строила?

– Защитные дамбы на острове Саут-Тальпатти. В Индии его называют Нью-Мур, – уточнил Питер. – Вы слышали об этом острове?

– По-моему, это спорный остров в Бенгальском заливе. Его территорию оспаривают Индия и Бангладеш, – не очень уверенно ответила Арина.

– Да, оспаривали почти тридцать лет, – подтвердил Гилмор. – Но проблема разрешилась сама собой. Хотя в данном случае радоваться нечему, недавно остров исчез, ушел под воду, – объяснил он, увидев недоуменный взгляд Арины. – Так что трудно что-либо проверить. Меня тоже насторожили кое-какие моменты, но я решил, что это недоразумение. Но раз и вы об этом заговорили, я все-таки постараюсь что-то узнать. Ведь если речь идет об оплате работ, которые не производились, то это может означать только одно: кто-то незаконно присваивает деньги. Только этого нам еще не хватало!

– Питер, а вы знаете мужа Жанны Вуалье, Мишеля?

– Знаю, то есть встречал его несколько раз на вечеринках комиссии. Да, еще на ужине у Кун Сяолиня, нашего главы юридического департамента. Он ведь адвокат и, насколько я помню, представлял интересы некоторых компаний. Но потом, когда Жанна вышла к нам на работу, от его услуг отказались. По этическим соображениям. А что?

– Да нет, просто он был близким другом погибшего Альбера Круча. Вот я и вспомнила. – Арина решила, что для первого раза Питеру Гилмору подозрений достаточно.

Гилмор улетел в Бангладеш 27 июня, а первого июля начался семинар. Он должен был продолжаться несколько дней. Сотрудников комиссии разбили на три группы – по 20–30 человек. Одновременно провести занятия для восьмидесяти с лишним человек было невозможно.

Виллу Ле Куртиль – небольшое, ничем не примечательное двухэтажное здание с мезонином – окружал такой же невыразительный маленький сад, в котором росла одна большая липа и еще пара каких-то деревьев. Но расположение виллы было замечательным. Она находилась на окраине города Ролль прямо на берегу озера. Справа, недалеко от виллы, начинался длинный пирс, выдававшийся далеко в озеро и отделявший небольшую гавань для парусников и яхт. А налево тянулась набережная, заканчивавшаяся небольшой, почти игрушечной крепостью. Какой же швейцарский город откажет себе в удовольствии иметь крепость? Раньше эта вилла принадлежала семейству Вотевиль, завещавшему ее городу, о чем и свидетельствовала мемориальная доска на доме. Внутри вилла оставляла ощущение жилого дома. Казалось, ее обитатели съехали отсюда совсем недавно, даже не удосужившись прихватить мебель. В нижних комнатах, где проходил семинар, стояли буфеты, заполненные посудой. В столовой, где они обедали, столы были накрыты совершенно домашними скатертями и на подсервантниках красовались фотографии в рамках. Правда, на фотографиях были запечатлены не члены семейства Вотевиль, а, видимо, представители таинственного центра коммерции, размещавшегося сейчас на вилле.