– Нет. У меня этого не было, пока не поиграл в НФЛ.

– Ты добрался до НФЛ? – скептически поглядел на него Марс. – Я думал, ты достиг своего футбольного потолка в колледже.

– Я пробился в основной состав «Кливленд Браунс» и продержался одну игру регулярного сезона.

– Одну игру?! Что случилось, черт возьми?

– Меня уложили на первом ударе. Я дважды умирал на поле. Когда я вышел из комы, мой мозг изменился. Я стал другим человеком.

Не дождавшись от Марса ни слова в ответ, Декер оглянулся и увидел, что тот таращится на него во все глаза.

– Так вот как ты заработал… эту гиперштуку, идеальную память?

Амос кивнул.

– Да брось, ты мне очки втираешь, – выпалил Мелвин.

– Очковтирательство больше не моя епархия, – тряхнул головой Декер, – потому что вкупе с идеальной памятью изменилась и моя личность. Видишь ли, мой мозг управляет и этим. Или определенные области мозга.

– Но случившееся с тобой, должно быть, редкость.

– Чрезвычайная редкость.

– Но с твоим родом занятий – следователь и все такое, – должно быть, очень на руку все помнить.

– Так и есть. Но в остальное время – не очень.

Несколько минут они ехали в молчании.

– А зачем ты мне все это рассказываешь? – наконец спросил Марс. – То есть ты производишь на меня впечатление человека очень замкнутого. И мы отнюдь не добрые приятели или типа того. Мы едва знакомы.

– Я хотел дать тебе понять, что в том, с чем ты столкнулся, нет ни правильных, ни неправильных ответов. Я знаю, что хочу сделать. Я хочу выяснить, что случилось с твоими родителями и кто это подстроил. Но это я. Ты же находишься в радикально иной ситуации, как ты и сказал. Иные приоритеты. А еще я хочу, чтобы ты знал, что я очень хорош в своем деле. Больше я ни на что не гожусь, зато в этом хорош. Так что, если ты поработаешь со мной над этим делом, шансы, что мы докопаемся до самого донышка, довольно велики.

Марс окинул его оценивающим взглядом.

– Знаешь, теперь я тебя припоминаю. По игре то есть. У тебя была безупречная техника, на поле ты все делал совершенно правильно. Блокировал меня, когда я выскочил из бэкфилда, в точности как тренеры это изображают.

– Но скорости-то не научишься, как и ловкости или способности менять направление на лету, да и восприятию поля. А у тебя все это было.

– Схватка была явно неравной, – без лишних эмоций констатировал Марс. – Но сверх того у меня была дополнительная мотивация, потому что для меня это был единственный способ вырваться. Только так и могут вырваться многие парни вроде меня. У тебя имелись и другие возможности.

– И это хорошо, потому что в НФЛ я бы долго не продержался, даже не будь того удара.

– Я хочу выяснить, что с ними случилось. И знаю, что ты можешь помочь мне в этом.

– Значит, ты в деле?

– Ага, пожалуй, так.

– И еще одно, Мелвин.

– Что?

– Порой истина ранит сильней, чем неведение.

– Спасибо, что подождал с этим признанием, пока я не согласился продолжить, – нахмурившись, проговорил Марс.

Потом откинул спинку сиденья, закрыл глаза и погрузился в сон.

Они вернулись в Техас.

Но впереди было еще более пятисот миль и восемь с лишним часов езды.

В Техасе все большое.

Было время ужина, и оба сильно проголодались. Да к тому же обоим нужно было в туалет.

Декер съехал с шоссе на стоянку большого комплекса, включавшего бар и гриль, бакалейный магазин и магазин сувениров. Стоянка была забита почти полностью, по большей части здоровенными пикапами с ружейными стеллажами сзади и седельными тягачами со спаренными прицепами.

Орущую внутри музыку они услышали, не доходя до двери футов двадцать.

Зайдя внутрь, Амос и Мелвин наведались в туалет, пробрались к свободному столику в глубине зала, подальше от бара и живой музыки, и заказали себе поесть и выпить.

Марс озирал окружающих мужчин и женщин. Многие, одетые в ковбойские шляпы и сапоги, отплясывали кантри. Справа от них стоял бильярдный стол. Слева – зал видеоигр.

Когда оркестрик устроил перерыв, послышались стук бильярдных шаров и треп игроков. Декер заметил, что группка молодых людей с киями в одной руке и бутылками пива в другой наблюдает за ними. Отвернувшись от них, увидел, как Марс, отхлебнув пива, расплылся в улыбке.

– Что? – спросил Декер.

– Не пробовал пива двадцать лет, чел.

– Верно.

Амос отпил воды.

– Как идет диета? – с любопытством поглядел на него Марс.

– Помаленьку.

– Пытаешься вернуть футбольную форму?

– Нет, пытаюсь дожить до следующего дня рождения.

Улыбка Мелвина померкла.

– Ага, я тоже. – Он поглядел на часы. – Девушки уже должны были прибыть.

– На самом деле они приземлились шесть часов назад. Я отследил их рейс по телефону.

– А такое возможно? – удивился Марс. – По телефону?

– Тебе предстоит наверстывать очень многое.

– Ага… И чем же, по-твоему, они заняты?

– Выясняют, что к чему. Местная полиция еще думает, что мы из ФБР. Так что мы можем координироваться с ней.

– А что ты хочешь делать?

– Хочу отвезти тебя в твой старый дом и дать оглядеться. Может, что-нибудь да всплывет.

– А если я не захочу туда идти?

– Тогда и не пойдешь. Силком я тебя тащить не буду.

– Что еще?

– Богарт раскручивает аспект защиты свидетелей. И нам еще только предстоит отследить средства, на которые Реджина накупила все эти вещи.

– Лады.

– Ты вспомнил еще что-либо о родителях?

– Думал об этом, но пока ничего.

– Так что, возможно, посещение родных пенатов будет кстати.

– Возможно.

– Подстава была замысловатая, знаешь ли. Им пришлось подкупить девицу и клерка мотеля.

– Что-что?

– Эллен Таннер принимала участите во всей этой затее. Это ведь прежде всего ей пришло в голову встретиться в тот вечер у нее дома, верно?

– Ну… ага.

– И она продержала тебя какое-то время. А потом затеяла ссору, и ты уехал. И солгала о времени. И пошарила у тебя в бумажнике, когда ты не смотрел, очистив его от всей наличности, какая была, чтобы тебе пришлось воспользоваться кредитной картой.