А когда Марина посмотрела в его сторону, то не увидела его там, у стены, где стояли его друзья. Александр был в зале, танцевал с Вероникой медленный танец. Все нормально, они знакомы, он провожал их вместе с Мариной, ничего удивительного нет в том, что он пригласил подругу своей невесты. И Вероника, конечно, не могла ему отказать. Но… Как он смотрел на Веронику! Как смотрел! Он никогда не смотрел так на Марину. А она уже научилась читать его мужское желание во взгляде. И это было не то, что обычно адресовано ей. Это и была настоящая мужская страсть. Александр пытался притянуть к себе Веронику как можно ближе, она явно сопротивлялась. Александр не проявлял грубости. Он нежно коснулся пальцем верхних пуговок на платье Вероники, потом провел тем же пальцем по ее губам. Что-то шепнул. И Вероника вдруг на него посмотрела. Какое-то удивление, какое-то женское открытие блеснуло в ее томных очах, и эти очи сразу стали ловушками для мужчин. Так сразу подумала Марина.

Она все еще наблюдала. Между Вероникой и Александром произошел какой-то серьезный разговор. Ника произнесла короткое резкое слово, вырвалась и пошла к выходу. Марина нашла взглядом ее жениха и мысленно произнесла: «Ну какой же ты козел, Витя». Виктор стоял в оцепенении. Александр тем временем бросился за Вероникой. Марина старалась не бежать, она просто решительным шагом пересекла зал и вышла вслед за ними. За ней плелся Виктор. Слежка и мужские разборки не входили в его интеллигентский набор. Они нашли Веронику и Александра за оградой, под старым дубом. Там, в темноте, в жалких проблесках дальнего фонаря Александр рычал и бесновался. Он жаловался Веронике! «Я люблю тебя. Я ничего не могу с собой поделать. Пожалей меня! И себя. Я же чувствую, что тебя ко мне потянуло».

Такие страшные слова он тогда сказал: «я люблю тебя», «я чувствую, что тебя ко мне потянуло». Марина похолодела и сейчас от тех слов. А тогда она повернулась к Виктору и прошипела: «Что ты стоишь как столб? Ждешь, пока твою невесту изнасилуют?» И Виктор медленно пошел в ту темноту, как на казнь. Там Александр уже рвал мелкие пуговички на платье Вероники, поднимал ее расклешенный подол, пытался увлечь к кустам. Виктор приблизился. Окликнул Александра. Тот посмотрел глазами бешеного зверя… Дальше все, как должно было быть. Казнь и состоялась. Именно за это Александра и выгнали из предыдущей школы. Он дрался без правил и без пощады.

Но не это стало катастрофой для всех четверых. Хотя Виктор залечивал побои в клинике, а Вероника не выходила из дома от стыда и вины. Катастрофой для всех действующих лиц стало решение Марины. Не прощать! Никому! Месть самая изощренная и по полной программе.

Она, все еще оставаясь предводителем школьной и уличной шпаны, всех собрала и дала задания.

— Все делать по порядку, как я сказала. Кто не помнит, запишите и выучите наизусть. Не бояться, не жалеть, не останавливаться ни в каком случае. Расплачусь с каждым по факту. Я там тоже буду. Учтите.

…Марина потянулась к кнопке вызова медсестры и жала до тех пор, пока та не влетела, перепуганная.

— Срочно все, что можно. У меня от боли сейчас разорвется сердце.

И пока сестра хлопотала вокруг нее с таблетками, шприцем, капельницей, Марина думала: не сдохнуть бы на самом деле, как обещала Михаилу. Мама говорила, нельзя этим шутить. Марина боялась умереть от того, что опять видела. Видела то, что произошло потом. Столько лет она не разрешала себе это вспоминать в деталях. Это было преступлением, иначе никак не называется. Но она знала, что, если ей дадут шанс вернуться в прошлое и отменить то свое решение, она ни за что его не отменит. Лучше умрет. Да, она считает это справедливостью.

После вечера, проведенного с Михаилом, Вероника спала сладко и глубоко, впервые за последнее долгое время. Сны снились мягкие, теплые, без конкретных очертаний, сны были похожи на чью-то нежность, согревшую одиночество Ники.

Она проснулась, вспомнила вчерашнюю неожиданную и странную встречу, вздохнула легко и глубоко. Всем своим совершенным и обнаженным телом вздохнула. Ника не любила ночную одежду. У нее была нежная кожа, ей самый маленький шов не давал нормально улечься. И потом: она всю жизнь так себя прячет, что ее тело к ночи ноет от оков. А когда она потянулась и почувствовала свое тело, созданное для любви и обреченное на постоянное заточение то в темницу, то в тоску, — в этот момент она, конечно, вспомнила мужа Анатолия. Ника, не сомневаясь ни минуты, сказала ему «да» в ответ на предложение руки и сердца, она была уверена, что выбрала спутника на всю оставшуюся жизнь. Конечно, выбирал он, но Ника не знала до него, что такие мужчины бывают в принципе.

Он пришел в школу, где она первый год работала учительницей, уже немолодым, уже разведенным и кандидатом математических наук, в недавнем прошлом ученым с большими перспективами. Но так разочаровался в самой системе науки, забюрократизированной и всем подчиненной, что принял решение оставить прежнюю работу. Анатолию захотелось хотя бы успеть поделиться своими знаниями, своими догадками и открытиями с теми, у кого открытия впереди. С теми, которым нужна точка опоры в виде крепких знаний и вдохновенной любви к науке.

Анатолия сразу полюбили ученики. Только после его уроков дети не хотели уходить на перемену. Коллег, в основном женщин, он почти не замечал. «Здравствуйте», «Желаю удачи», «Сегодня холодно, одевайтесь теплее» — это все, чем он мог одарить заинтересованных в мужском внимании дам. В результате между ним и коллективом возник заметный холодок. Но он этого не замечал. Дело, конечно, было и в ревности учительниц к его успеху у ребят. О женском интересе к себе он наверняка и не догадывался. Сердцеедом явно быть не привык. Невысокий, в очках, одетый: что первое попадется на глаза в магазине.

Веронике он сразу очень понравился. Она не знала своего отца, мама рассталась с ним сразу после ее рождения. Но ей бы хотелось, чтобы он был именно таким: интеллигентным, с ощутимым стальным стержнем, умным, несуетным и добрым к тем, кто этого заслуживает. По возрасту Анатолий тогда и годился ей в отцы. Это потом, после свадьбы, они стали ровесниками — по духу, по мысли, по реакциям, настроениям… И по страсти. Нежной, осторожной страсти двух особых людей. Трепетных, ранимых, узнавших ад боли и не ждавших больше от жизни чудес.

Однажды утром, когда Вероника была одна в учительской, сняла мокрый плащ и озабоченно смотрела в зеркало на мокрые волосы, Анатолий вошел, как всегда, не глядя по сторонам: «человек рассеянный с улицы Бассейной». И почти налетел на нее. Он даже не смог поздороваться, он впервые рассмотрел ее лицо. Попытался поправить свои очки, уронил их, Вероника бросилась ему помочь, за очками они нагнулись вместе, и Анатолий сказал:

— Господи, я лишился дара речи. Вы неприлично красивы. Мы вместе работаем?

— Так получилось, — рассмеялась Вероника. — Я не раз пыталась с вами поздороваться, но вы всегда отвечали сразу всему коллективу. До которого вам так демонстративно нет дела.

После этого все произошло очень быстро: его предложение, их скромная свадьба, совместная жизнь. И внешне они как будто и не изменились. Но появилось что-то такое серьезное, основное, что они вдвоем и стали автономным коллективом в школе. Авторитетным звеном, о которое часто разбивались и зависть, и недоброжелательность, и недемократичные инициативы, касающиеся детей. Анатолий был одет теперь очень хорошо, недорого, но со вкусом. Вероника стала более уверенной и позитивной.