Все бы ничего, да только на снимке Ворон видел не какую-то там красавицу, а Настю. Ту, встречи с которой он так долго ждал. Ту, которую он хотел видеть своей женщиной.

Он перевернул страничку. И снова увидел ее.

В замысловатых, но не вызывающих позах она возлежала на роскошном ложе, восседала на спинке кресла. И везде она обнажена. И везде изображение недостаточно четкое. Но красота и сила ее очарования поражают воображение. Секс-чудо, других слов нет.

После убийства ее мужа он, Ворон, залег на дно. Отправился отдыхать на Канары. Вернулся в Россию, в Москву, когда страсти вокруг его персоны улеглись.

И вот он дома. Но что же он первым делом видит? Обнаженную Настю! И где? Да на страницах паршивенькой газетенки! И это спустя всего несколько месяцев после гибели ее любимого мужа.

А ведь каким ангелочком казалась она тогда, в его загородной «резиденции», когда была его пленницей. Ни малейшего намека на вульгарность, ни шагу навстречу разврату. И вроде ничуть не притворялась. Как ему хотелось тогда взять ее не силой рук, а силой своего обаяния. Не получилось, не вышло.

Но сейчас ангелом ее уже не назовешь. Теперь она запросто позволяет выставлять свою наготу напоказ. Но что интересно – ее улыбка по-прежнему осталась застенчивой. Она и обнаженная почему-то выглядит невинной.

Только факт остается фактом. Те, кто выставляет свое тело на всеобщее обозрение, долго не ломаются. Таких легко затащить в постель.

Скоро, очень скоро Настя станет его женщиной!

Ворон ощутил, как загорелась кровь, затвердела плоть.

Все, он забрасывает все свои дела. Сегодня же доберется до этой сучки! И...

И только пусть попробует строить из себя недотрогу!

* * *

Настя не могла поверить своим глазам. На этих снимках она должна быть в купальнике. Но его почему-то нет. Что за наваждение?

Все ясно, этот пройдоха-фотограф умудрился раздеть ее догола. Наверняка прибегнул к какой-то хитрости. Свинья!

Настя в сердцах бросила газету на столик.

– Для меня это полная неожиданность.

Ворон посмотрел на нее удивленно.

– Неожиданность?

Они сидели в небольшом уютном ресторанчике.

Он без труда нашел ее. И она согласилась с ним встретиться.

– Мне нужны были деньги. Но я позировала в бикини. Только купальник куда-то исчез. Ох и сволочь же этот фотограф.

– То есть тебя, дорогая, попросту оставили с носом.

Ворон нахмурился.

– Вот именно. Только, спешу заметить, я тебе, друг ты мой, никакая не дорогая.

Она была настроена агрессивно.

Теперь Ворон смотрел на нее другими глазами. А только что его взгляд был откровенным. Он видел в ней легкодоступную женщину. Но нет, это не так.

Он испугался, что обидел ее.

– Но я хотел бы иметь право так тебя называть.

– Все зависит от тебя.

Ворон как мужчина нравился ей. Красивый, сексуальный. Но он преступник. Опасен, непредсказуем.

Преступник, но в чем-то и благороден. Ведь как-никак он выпустил ее из своего плена, не изнасиловал, не убил.

Жаль только, это не принесло ей счастья. Она вернулась к мужу, но тот уже приказал долго жить.

Эх, Вадим, Вадим, кто же все-таки повинен в твоей смерти?

* * *

Саша Самур шел по Арбату. Шел и ликовал.

Как ловко он обвел вокруг пальца эту строптивую красотку! Надо же, целку из себя строила!

Несколько бесхитростных профессиональных приемов, и мини-бикини с фотографий тю-тю! Радуйтесь, люди добрые! Саша Самур старался для вас!

Но старался он не бескорыстно. Полностью раздетая, Настя принесла ему деловой успех. Газета с ее фото на обложке разошлась в считанные часы. И, как следствие, он получил заказ, ему посулили щедрый гонорар. И за уже сделанное неплохо отстегнули.

Чего только не сделаешь, чтобы заработать!

Он найдет себе новую красотку. Будет работать с ней, опять получать хорошие деньги. Только, наверное, будет это уже не совсем то. Если бы снова взяться за Настю!

Ее сексуальный магнетизм, природное обаяние творят с мужиками чудеса. Они готовы таращиться на нее часами. Будут отваливать за журналы с ее фотографиями хорошие деньги. С ней он сделал бы карьеру, пробил путь к самым верхам столичной богемы.

Но как теперь подступиться к Насте? Ведь она не подпустит его к себе и близко. Не простит того, что он сделал. И церемониться с ним не будет.

Погруженный в эти мысли, Саша не заметил, как свернул с главной на боковую улицу. И тут же чьи-то крепкие руки втащили его в темную подворотню.

Со всех сторон его обступили бритоголовые крепыши. Они без слов начали срывать с него одежду.

– Что вы делаете? – завопил бедняга.

Ответом ему послужила увесистая затрещина.

Через несколько минут его, совершенно голого, втолкнули в подъехавший джип. Машина рванула с места в карьер и куда-то понеслась.

Остановилась она напротив Дворца моды, перед входом в который собралась вся столичная богема.

К этому времени Саше заломили за спину руки и стянули их наручниками.

– Смотри! – толкнул его в плечо крепыш с переднего сиденья.

Саша посмотрел. В руках у похитителя была винтовка с оптическим прицелом.

Щелкнул затвор. Саша похолодел, лоб покрылся испариной.

– Пойдешь туда, – ему указали на здание дворца. – До входа и обратно. Попробуешь свернуть в сторону или удрать, получишь пулю. Усек?

Самур испуганно кивнул.

Да, похоже, с ним нисколько не шутили. Ребята попались серьезные. Ну, да ладно, как-нибудь переживем!

Он шел через расступавшуюся перед ним толпу весь красный от стыда. Стесненный в движениях, он даже не мог прикрыть срамные места руками. Со всех сторон до него доносились недоумевающие возгласы и ехидные хихиканья. Его обжигали издевательские взгляды. Мало кто смотрел на него с состраданием.

– Самур, ты что, рехнулся? – послышался чей-то знакомый голос.

Какой ужас! Свидетелями его позора стали и его знакомые.

На голос он не обернулся. Не поднимая глаз, дошел до входа во дворец и под улюлюканье толпы стал возвращаться к машине.

Он не понимал, почему его так унижают. Но хотел бы знать, в чем и перед кем провинился. И он узнает это. Узнает, как только доберется до этого хренова джипа, с распахнутой – наверное, для него – задней дверцей. Он попросит, и ему дадут ответ.