–А твой прибор определяет возраст только древних костей? – спросила Хельга, скорее для поддержания разговора.

–Что вы, он определяет возраст вообще всего, неважно, древняя вещь или современная.

Тут он в общих чертах объяснил Хельге принцип действия своего прибора. Из этого объяснения Хельга услышала только одно знакомое слово: атомы.

–А можешь ты определить возраст одной вещицы, только чтобы не повредить ее.

–Спрашиваете! Я же объяснил вам, что (бла бла бла бла бла), поэтому исследуемому предмету в принципе не может быть нанесено никакого урона.

–А не можешь ли ты проверить возраст этого медальона (Хельга протянула Бьерну маленький изящный позолоченный медальон). Она раскрыла створки, и внутри обнаружился миниатюрный портрет пышной красавицы в старинном платье). Понимаешь, этот медальон нашли в вещах моего бедного дедушки, когда он исчез в этой пустыне. Думаю, это моя прапрапрабабка. Уверена, что дед обязательно передал бы его мне, или моей маме, поэтому я всегда ношу его с собой. Ему, наверное, лет двести.

–Окей! – сказал Бьерн, и весело сорвавшись с места, побежал в свою палатку.

Вернулся он минут через пять. Вид его был весьма озадаченный.

–Ничего не понимаю, – проговорил он – я же вчера все настроил и исправил. Сегодня мы получили такие достоверные результаты…

–Да что случилось то? – нетерпеливо спросила Хельга.

–Я три раза перепроверил, и все три раза получил одинаковый результат. Прибор упорно показывает, что вашему медальону двадцать три года. Ну, с учетом возможной погрешности, двадцать пять, но никак не более.

–Но этого не может быть. Это старинный семейный медальон. Он передается из поколения в поколение.

–Да, возможно, я опять допустил какую-то ошибку. Пойду еще раз все проверю.

И он, отдав Хельге медальон, с удрученным видом снова вернулся к своей палатке.

–Пойду его успокою – сказала Эстер – и ушла след за ним.

–Да, с этим новым оборудованием всегда так – сказал профессор Никольсон. – Интересно, как бы сейчас отреагировал профессор Ричардс. Он всегда был большим скептиком.

Тут все вспомнили о профессоре Ричардсе и о Хосе. Где это они сейчас бродят? Живы ли?

Что будет завтра?

Затянувшееся молчание нарушил Хави Джонс:

–Может он пошел погулять по пустыне и заблудился?

–Как тут заблудишься? Наш лагерь находится у подножия огромной черной скалы. Ее видно за многие десятки километров. – возразил ему Никольсон.

Вновь затянувшееся молчание нарушил Моби Джонс.

–Глупо сидеть здесь просто так. Завтра необходимо обойти окрестности. Надо найти наших друзей, или хотя бы их следы.

–Но нам надо работать. Возможно, мы на пороге новых научных открытий! – опять возразил Никольсон.

–Люди дороже! Если вы со мной не согласны, я пойду один – решительно ответил Моби и пошел спать.

После этого спора разговор тем более не клеился, и вскоре все они разошлись спать.

Этой ночью Хельге спалось плохо. Сначала братья Джонс о чем-то опять горячо спорили. От них было столько шуму, что Хельга напихала в уши ваты, чтобы их не слышать. Уже под утро ей стали сниться кошмары, причем, почти наяву. Ей снилось, что за окном палатки прямо на поляну спустился какой-то загадочный объект, сияющий разноцветными огоньками. Что из этого объекта вышли загадочные люди с круглыми головами и огромными сияющими глазами, что они вошли в палатку к братьям Джонс и забрали Хави. Более или менее спокойный, придающий силы, сон пришел только, когда уже почти рассвело.

Когда Хельга проснулась, солнце было уже высоко. Выйдя из палатки, она не обнаружила, как уже привыкла, спорящих коллег. Рядом с палатками вообще никого не было. Вокруг была полная тишина. Даже в пустыне постоянно слышатся различные звуки: шелест песка, трепыхание палаточного брезента под влиянием ветра. Сейчас ничего этого не было. Будто сон продолжался наяву. Хельга шла вперед, но не слышала звука своих шагов. Если бы она была у себя дома, она немедленно запаниковала бы. Принялась сначала щипать себя, пытаясь проснуться, потом звонить врачу. Но сейчас Хельга была спокойна, ведь здесь был не ее дом. Здесь была совсем другая, чужая, не подчиняющаяся земным законам планета. Хельга пошла к месту раскопок. Участники экспедиции были там и занимались своими привычными делами. Когда она приблизилась, профессор Никольсон взглянул на нее и что-то сказал, но она не расслышала ни слова. Тогда он подошел к ней поближе, и опять его губы зашевелились, но звукам, вырывающимся из его рта, снова не суждено было преодолеть стену безмолвия. Тогда он подошел совсем близко и внимательно оглядел ее. Потом он достал из кармана блокнот и карандаш и стал что-то писать. Затем он показал исписанную страничку Хельге. Надпись была весьма коротка: «Вытащи вату из ушей». В этот миг все как будто встало на свои места. Хельга вернулась на Землю.

–Добрый день, профессор, а я уж думала, что оглохла – улыбнулась Хельга.

–Не очень то он добрый – сказал профессор и многозначительно замолчал.

Хельга посмотрела на своих друзей: профессор Никольсон, Эстер, Бьерн, который теперь трудился наравне со всеми. Не было братьев Джонс.

–Я решила, что Моби и Хави пошли обследовать окрестности в поисках профессора Ричардса – произнесла Хельга, в глубине души надеясь услышать утвердительный ответ.

–Нет, – этим коротким, жестким словом Никольсон разбил надежды Хельги.

–Так значит, они тоже пропали?

–Я встал рано утром. Их уже не было. Даже записки не оставили.

–Так что же делать? Ведь надо что-нибудь делать!

–Работать! Что еще остается?

Хельга внимательно взглянула на Никольсона. В глазах его сиял нездоровый блеск, черты лица словно заострились. В эту минуту он был похож на сумасшедшего. Да ведь он и вправду сумасшедший! Он болен своей профессией. Сейчас, когда раскопки были в самом разгаре, когда с каждым днем появлялись все более интересные находки, ничто не могло остановить его – ни потеря близких друзей, ни смертельная опасность, грозящая ему самому и всем, кто еще остался.

Хельга стояла и пристально смотрела на него. Как сильно сейчас было ее желание повалить его, связать, дать все таблетки успокоительного, какие только были в их аптечке, а потом, действовать. Она еще не знала, как: начать жечь бензин, чтобы издалека люди увидели дым и поспешили на помощь, идти сквозь раскаленную пустыню, чтобы обрести хоть малейший шанс вернуться домой. Но что-то остановило ее. Может дыхание чужой планеты, которая становилась ей все более родной, а может, она была больна той же болезнью, что и профессор Никольсон? Не сказав больше не слова, она опустилась в яму и принялась копать наряду с остальными.

Солнце уже начало клониться к горизонту. Хельга, да и все оставшиеся участники экспедиции уже предвкушали отдых возле костра, незатейливый ужин и рюмочку коньяка по случаю окончания очередного дня раскопок. Погода была тихая. Ничто не нарушало сладостного покоя вечера, и вдруг все оборвалось пронзительным криком профессора Никольсона: