Старого Шойрера вскоре обнаружили мертвым под крышей концертного зала, в кармане его куртки лежала записка с несколькими ругательствами и некорректными высказываниями о политике. Гразеггеры выполнили свою привычную работу — приняли труп, обработали его особыми бальзамирующими составами, одели, загримировали и выставили в гробу для прощания. Но заброшенный чердак не шел из головы Игнаца, он просто заболел этим местом. И вскоре Урзель с Игнацем впервые в жизни отправились на концерт.

— О, приветствую вас, госпожа Гразеггер, вы тоже здесь?! Восхитительная музыка, не правда ли? Просто кожей чувствуется, что композитор прожил в наших краях очень долго. Цутшпитце прямо-таки незримо присутствует в каждой ноте…

Это был вечер музыки Рихарда Штрауса. Композитор, скончавшийся в 1949 году, и в самом деле провел последние годы жизни здесь, в уютном альпийском городке, и у слушателей возникало ощущение, что каждый из них знал маэстро лично. Средний возраст слушателей концертов Штрауса был значительно выше, чем у посетителей других представлений, кругозор этой публики не простирался дальше всевозможных болезней — возрастной миопии, сенильной тугоухости и старческой гипогликемии. Ничего удачнее не пожелаешь! Озабоченные своими подаграми, дать более или менее ценные свидетельские показания эти люди вряд ли могли.

— Давай поднимемся на третий этаж, сама во всем убедишься, — сказал Игнац супруге, выдернув ее из компании старых дев. Когда Гразеггеры поднялись на самый верх и оказались в тамбуре, Урзель сразу поняла, как тут все устроено. К тому времени вместо ставшего ненужным окошка уже сделали дверь с несложным замком, к которому Игнац оперативно раздобыл дубликат ключа. В этот отдаленный уголок не забредал ни один посетитель с атонией мочевого пузыря — пожилые люди не имели никакого желания преодолевать два лишних лестничных пролета. Урзель на всякий случай заглянула в женский туалет, удостоверяясь, что там не притаилось какой-нибудь случайной свидетельницы. Затем Игнац осторожно открыл дверь своим ключом, и супруги устремили любопытные взоры в нутро чердака. Остаточный сумеречный свет освещал лежавшие на полу декорации и старый занавес. На первый взгляд даже казалось, будто здесь ничего нет — все покрывал толстенный слой пыли, говоривший, что сюда вряд ли кто-то наведывается. Да, место действительно заповедное, маленькая Сьерра-Невада. Просто идеальное для устройства тайника. И вдруг с лестницы послышались чьи-то шаги. Игнац быстро закрыл дверь, и они с Урзель притворились, будто всего лишь что-то ищут в сумке.

— Где же ключи от дома? Ты их, случайно, не потерял?

— Говорил я тебе: положи в свою сумочку.

— Будьте здоровы, господин Гразеггер. Будьте здоровы, госпожа Гразеггер, — вежливо поприветствовал их сын рабочего по зданию.

— Будь здоров, Паули. Ты тоже слушаешь Рихарда Штрауса?

— Ха, извините, конечно, но эта музыка не в моем вкусе.

Паули Шмидингер скорчил противную гримаску и исчез за дверью своей квартиры.

В тот день в лунном календаре среди прочих советов («Идеальное время для ухода за когтями, рогами и копытами. Пить побольше жидкости») встречался и такой: «День удачен для того, чтобы побаловать спутника жизни». Поэтому госпожа Зильбермиллер отправилась покупать свежие булочки для себя и господина Зильбермиллера. Когда заботливая супруга пересекла палисадник и оглянулась на свой дом, то увидела, что с крыши вспорхнули два голубка и улетели прочь. Эти голубки звались Счастье и Довольство. В следующее мгновение крышу оккупировала стая ворон. Их звали: Раздор, Зависть, Ревность, Ненависть, Кровожадность, Гнев, Ярость, Отчаяние, Немилость, Разочарование, Боль, Депрессия, Отвращение, Омерзение, Страх, Печаль, Пустота, Испуг, Ужас, Скорбь, Боязнь, Жадность, Разлука и все в том же духе. На небе не было ни единого облачка, вершины гор поблескивали и искрились в слабом свете только-только нарождавшейся утренней зари, но госпожу Зильбермиллер совершенно не трогали природные красоты. Едва она проснулась поутру, как ее сразу же опутала тревога — прочно, будто резиновыми жгутами. Ее законный супруг еще бормотал в полусне нечто вроде: «Посредственное исполнение! Мы настаиваем, что это было посредственное исполнение преступления!» Немного помедлив, женщина вылезла из теплой постели, быстро натянула спортивную одежду и вышла из дома.

Вскоре она уже бежала трусцой по долине Лойзахталь. Если верить рекламным проспектам местного туристического агентства, здесь проходили слоны Ганнибала — в самом начале его знаменитого перехода через Альпы. В этой долине Ганнибал сделал остановку, чтобы набраться сил, значит, его можно назвать первым курортником здешних мест. «Вся гора Банк была усеяна пасущимися толстокожими животными», — со значением сообщалось в одном из буклетов. Однако когда настала пора двигаться дальше, какая-то часть ганнибалова войска якобы не захотела уходить и осталась здесь навсегда. На основании этой легенды некоторые из местных жителей вообразили, что имеют в своей родословной карфагенскую, нубийскую или абиссинскую кровь. А может быть, и она, озабоченная своими проблемами добытчица свежих булочек, происходит от какой-нибудь пунической принцессы? Мысль об этом заставляла женщину ускорять шаг, и вот она уже покинула булочную и спешит домой, неся в сумке свежую газету и четыре теплых булочки с кунжутом, которые обожает господин Зильбермиллер.

Снова оказавшись возле семейного гнезда, ранняя пташка увидела, что на крышу садится самая жирная ворона по кличке Развод.

— Кыш! Кыш! — отчаянно замахала на нее госпожа Зильбермиллер, и ворона вроде бы улетела. Надолго ли? Когда бегунья вошла на кухню, ее супруг уже сидел за столом в предвкушении трапезы. «День удачен для того, чтобы побаловать спутника жизни», — тоже прочел господин Зильбермиллер в лунном календаре, так что успел сварить яйца к завтраку, по особой технологии, когда их держат в кипящей воде ровно две минуты двадцать секунд. Кроме того, мужчина, которого еще можно было назвать крепким, нарвал в садике цветов и поставил их в вазу. Также он вынул газету из почтового ящика и, бегло пролистав, отложил в подставку для журналов и газет, потому что внимательно читать ему было некогда. Два трупа в концертном зале? Плохо, плохо, ничего не скажешь, однако сейчас у него нет времени на то, чтобы вникать в детали. Прочитает газету потом, вечером, когда разделается с делами, которые идут у него, надо сказать, весьма неплохо. Сегодня ему предстоит поход в суд первой инстанции, и там он сумеет утереть нос этому судье! Нужно спешить на работу, и пусть в лунном календаре пишут что угодно, свои обязанности он должен исполнять аккуратно. Господин Зильбермиллер имел обширную практику, он был самым популярным адвокатом в этих краях.

— Посредственное исполнение! — воскликнул господин Зильбермиллер, шагая по палисаднику. Он уже репетировал свою защитную речь, его жестикуляция была вдохновенно-размашистой, выступление обещало стать блестящим.

Госпожа Зильбермиллер успела бегло просмотреть свежую газету, купленную рядом с булочной, еще на пути домой. Оставшись в одиночестве, она трясущимися руками открыла раздел местных происшествий. Ее щеки покрылись румянцем, но постепенно, с каждым новым прочтенным абзацем, супруга адвоката чувствовала, что краска отливает от ее лица, а дыхание становится ровнее. Она еще раз не торопясь прочла все материалы, строчка за строчкой. Никто ничего не знал. Ровным счетом ничего! Все рассуждения попадали прямиком в «молоко»! Адресованное ей объявление с просьбой добровольно явиться в полицию красноречиво свидетельствовало, что она в безопасности. По ее лицу покатились слезы облегчения. Но потом дама еще раз посмотрела на фото — то самое, изображавшее мужчину с окровавленными руками. Когда госпожа Зильбермиллер внимательнее разглядела фигуру на заднем плане снимка, волосы у нее встали дыбом.