Ей нужно заканчивать с этими чертовыми занавесками. Поскорее.

— Так оно и есть, малыш Элли. Я знал это, когда подписывал контракт, и я полностью все осознавал, когда шел в твою комнату той ночью.

Она оглядывается через плечо. Ее светлые волосы мерцают в солнечном свете, рубашка приподнимается на кремовых бедрах, когда она поворачивается.

— Так вот почему ты все эти годы держался на расстоянии — там, в Нью-Йорке? Даже после того, как понял, что я тебе… нравлюсь? Потому что ты знал, что тебе придется бросить свою работу?

— Я держался в стороне, потому что ты была молода. И я не был уверен, захочешь ли ты остаться с таким парнем, как я.

Элли качает головой.

— Болван.

Затем она оценивает свою работу с окном, наклоняет голову, отступает назад… прямо в мои ждущие руки.

Я хватаю ее за тонкую талию, поворачиваю и перекатываю ее под себя на матрасе. Затем я приступаю к работе над тем, чтобы вытащить ее из своей рубашки, обнажая ее красивые сиськи, которые я не могу перестать сосать.

Она проводит пальцами по моим волосам.

— Но что ты собираешься делать, Логан?

— Прямо сейчас? Я собираюсь трахать тебя до потери пульса.

Моей Элли нравится эта идея. Она улыбается.

— А потом?

Я смотрю в потолок, размышляя.

— Потом я затащу этот матрас наверх и буду трахать тебя медленно и нежно, под звездами.

Она хихикает.

— А завтра?

Я толкаю бедра вперед между ее раздвинутых ног, скользя своим твердым членом по ее мягкому, прекрасному влажному теплу.

— Я повторю процесс. — У меня перехватывает дыхание, потому что она такая приятная на ощупь. — Но мы будем пробовать разные позиции. Тебя можно легко вертеть и крутить — а я могу быть довольно изобретательным.

— Логан… — стонет Элли, приподнимаясь, без слов умоляя меня войти в нее. Взять ее, оседлать, заставить извиваться и стонать.

Ее руки протискиваются между нами, ложатся на мои бедра, ее большие пальцы цепляются и удерживают мой лобок.

— Мне нравится вот так. Как ты прижимаешься ко мне, я чувствую твой вес, чувствую, как ты касаешься меня прямо там.

Вспышка страсти пробегает у меня по спине, и я целую ее глубоко и быстро, слишком сильно прижимаясь губами к ее губам, но я уже так далеко зашел, что не остановиться.

— Я не могу насытиться тобой, Элли… Мне никогда, никогда не будет достаточно…

Я просыпаюсь от ощущения, как Логан целует меня в затылок.

Он всегда встает раньше меня, но в один прекрасный день я придумаю способ открыть глаза первой, чтобы насладиться видом его красивого лица, расслабленного и умиротворенного. Интересно, улыбается ли он, когда спит, или хмурится, как это бывает, когда он на дежурстве. Однажды я узнаю.

Его дыхание щекочет мою шею, и он снова целует меня, его губы такие теплые. Я открываю глаза и вижу гостиную, освещенную дневным светом, но свет не ослепляюще яркий благодаря моим надежным занавескам. Прошлой ночью мы так и не поднялись наверх — я измотала парня, мы измотали друг друга. Простыня мягкая и теплая под моим обнаженным телом, матрас — идеальная подушка.

И моя грудь кажется такой полной, как будто сердце стало для нее слишком большим.

Я переворачиваюсь на спину, глядя в глубокие карие глаза, которые я обожала с первого мгновения, когда они встретились с моими. Улыбка Логана вздрагивает, и лоб морщится, когда он смотрит на меня сверху вниз. Его рука обхватывает мое лицо, вытирая слезу, стекающую из уголка моего глаза.

— В чем дело, Элли, любовь моя?

Я даже не поняла, что плачу. Может быть, это от осознания того, что он выбрал меня, в то же время понимая, что это значит, от чего ему придется отказаться. Может быть, из-за того, что в этом доме пахнет свежесрубленным деревом, теплым камнем… и домом. Или, может быть, это пробуждение в его объятиях, в его поцелуях — этого человека, который стал для меня всем.

Для которого я сделаю все, что угодно. Раньше я не понимала этих слов, не совсем, но теперь я знаю. Я знаю, что мой отец чувствовал к моей матери, что Лив чувствует к своему мужу. Я хочу лелеять Логана. Обожать его. Мое сердце, мое тело, моя душа — они уже принадлежат ему.

Единственное, что осталось ему дать, — это слова.

— Я люблю тебя, Логан. — Мое сердце переполняется. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя…

Уголки его рта приподнимаются, и он наклоняется ближе.

— Элли, я…

За входной дверью раздается грохот. Гудок клаксона, крики и звуки перепалки.

Логан смотрит в том направлении.

— Какого хрена…

Он встает с нашего матраса, натягивает джинсы и идет без рубашки в сторону шума.

— Оставайся здесь.

Я не слушаю. Я застегиваю его рубашку, надеваю черные легинсы, затем догоняю его в прихожей. Через переднее окно без занавесок я вижу людей — их много. Там также легковые автомобили и фургоны.

Что, черт возьми, происходит.

Логан открывает входную дверь, и одновременно щелкает сотня камер — как автоматная очередь. Там репортеры, фотографы… и они во дворе Логана.

В толпе происходит разрыв, море расступается, и Джеймс протискивается в дом, захлопывая за собой дверь. Джеймс — хороший друг Логана и бывший член команды личной охраны Николаса. Он вернулся с ним и Оливией в Весско тем первым летом и сейчас охраняет королевскую семью во дворце.

— Доброе утро, Ло, — кивает он. — Мисс Элли.

— Что, черт возьми, происходит, Джеймс? — спрашивает Логан.

Джеймс виновато наклоняет голову.

— Вы происходите. — Он переводит взгляд с меня на Логана, его светлые волосы падают на лоб. — Пока они ждут, когда родятся дети и наступит день свадьбы, пресса жаждет заполнить страницы каким-нибудь скандалом. И вы двое — то, что нужно.

Логан обнимает меня одной рукой.

— Кроме того, — продолжает Джеймс, — я пригнал машину. Королева хочет вас видеть. Сейчас же.

Звучит не очень хорошо.

* * *

Мы с Логаном ждем в личной гостиной королевы — потрясающая комната цвета заварного крема и темного дерева — в мятой одежде, которую мы надели еще прошлым вечером. Королева Ленора входит, как взбешенный генерал — если бы военная форма состояла из розовой юбки, жакета и шляпки-таблетки.

Логан кланяется, а я приседаю в реверансе.

Она швыряет на стол несколько газет — бульварных сплетен. Все с кричащими заголовками обо мне: светлоглазая королевская родственница, которая развратничает с грубым охранником из сомнительной семьи. Здорово.