слабая, раздуть искорку внутри себя в полноценное пламя ярости, гнева, от которых так и распирало в груди. Но со временем призывать на помощь необузданную и дающую безграничные силы злость становилось все труднее. Она уходила, делаясь недоступнее; чем дальше от архивов была Либби, тем быстрее блекло сияние раскрытого в ней библиотекой всесилия. Дикое, исконное, неудержимое, оно угасало под гнетом обстоятельств: голод и недосыпание, тревога и страх возвращали Либби в границы ее прежних возможностей.

Кстати, отсюда придется уйти. Странную девушку, которая сначала бежала с места взрыва в мотеле, а потом разворотила публичную библиотеку в том же городе, найти будет несложно. И неважно, кто придет первым: Эзра или полиция.

Вот бы кто-нибудь другой сделал за Либби эту работу. Безбашенность как раз по части Нико, да и голос Парисы у себя в голове Либби тоже была бы рада услышать. Что угодно, лишь бы заглушить постоянные сомнения. Нужна помощь, но у кого ее просить?

Точно не у библиотекарши.

– Мы слышали какой-то шум. Ничего не сломалось? – спрашивала та, а Либби в это время насилу поднялась. Видели бы они, что тут творится… А так услышали, поди, треск или хлопок. – Что-то упало или…

– О… э-э-э… – В комнате обрушились все стеллажи до единого. Отлично, чудесно. – Я просто уронила тут кое-что, ничего страшного. – Либби постаралась говорить как наивная криворучка, у которой и в мыслях не было крушить казенную мебель. – Хитрые у вас полочки.

– Ладно, скажете, если вдруг что-то потребуется! – ответила библиотекарша, пассивно-агрессивно предостерегая Либби от глупостей. Справедливо, если не сказать больше. Вряд ли посетители библиотеки часто пытаются открыть проход во времени. Хотя не так уж и сильно Либби набедокурила.

– Я только приберусь, – сказала она, – и сразу выйду!

– О, не волнуйтесь, милая, не торопитесь! – Понимать это следовало как «давай-давай».

Либби тяжело вдохнула, выдохнула. Самое разумное сейчас – это привести стеллажи в порядок при помощи магии. Остальное, наверное, удастся объяснить или замаскировать в надежде, что никто ничего не найдет, пока она не уберется подальше. А она сделает это при первой возможности. Ей бы только… минутку, вот и все. Успокоиться, отдохнуть.

Пережить разочарование.

Хотя какое у нее право в принципе испытывать разочарование? Знала же, какие физические ресурсы потребуются на исполнение замысла подобных масштабов, потому что некогда уже сотворила схожий феномен в миниатюре в стенах дома Общества. Уже тогда проход, ведущий в кухню, по которому Нико таскал перекусы, обошелся им двоим – троим, если считать Рэйну, – в такие затраты энергии, что они потом восстанавливались несколько недель. А проход в будущее так и вовсе требовал сил, которых у Либби попросту не было.

Еще тогда, почти год назад, Тристан обо всем догадался.

– Вам просто нужно, – сказал он, сосредоточенно хмуря брови, – вызвать чистую термоядерную реакцию.

Чистый термоядерный синтез сравним с рождением сверхновой, спонтанным выбросом энергии настоящей звезды.

– Это невозможно, – ответила Либби, а Нико, который в это время сунул в рот ложку обжигающе-горячего супа, проговорил:

– Чё? Ай, бл… Простите, язык обжег…

– Сейчас невозможно создать проход, – быстро ответил Тристан Либби, – потому что нереально сгенерить такой выброс энергии. Атомная бомба – это деление ядра, – сказал он, руками раскалывая воображаемый атом. – Оно и дает необходимую для синтеза энергию. А потом происходит «бум». – Тристан резко свел ладони, задев стол и перевернув тарелку супа. – Прости, – сказал он Нико с поразительной неискренностью. – Однако самое главное, энергия звезд – не просто теоретическое понятие, – продолжил он, бросая на Либби очередной убийственно-неодобрительный взгляд. – И вы не первые, кто пытается ее получить. Корпорация «Уэссекс» тоже за ней гоняется, как и дюжина правительственных организаций. – Он пожал плечами. – Меня, правда, на этих направлениях не задействовали.

Нико поджал губы и вернул тарелку супа в прежнее положение, тогда как Либби промычала:

– Значит, нам двоим надо вызвать реакцию термоядерного синтеза и… еще большего термоядерного синтеза? – То есть обуздать мощь Солнца. Ничего себе атомная бомбочка. Расщепить ядро и без того сложно, однако термоядерный синтез – это совсем другая опера. Разница примерно как между тем, чтобы расколоть мраморный шарик на мелкие частицы и соединить два мраморных шарика в один большой. Первое – еще куда ни шло, зато второе – вынос мозга.

Именно Нико, который вроде как особенно заинтересовался обсуждаемой темой, и высказал очевидное:

– Для этого одних нас мало.

Проблему решили с помощью Рэйны. Итого Либби потребовались: Тристан – для вычислений, Нико – чтобы эффективно направить потоки силы и Рэйна – обеспечить прилив природной энергии, недоступный больше ни из какого источника. Тогда за работу взялись четверо, и это при том, что Либби была полна сил, сыта, следила за гигиеной и не тряслась за свою жизнь.

Ничего из этого сейчас у нее не было.

Еще полчаса ушло на то, чтобы привести архив в порядок. К тому времени библиотекарша вернулась и очень натянутым тоном сообщила, что библиотека закрывается, спасибо за визит, и (это Либби уже додумала) пора бы свалить. Либби подчеркнуто веселым голосом ответила: мол, да, конечно, благодарю за отличное предложение. Куда податься, она по-прежнему не знала, но чувствовала, как медленно, но верно вытягивает последние капли из запасов гостеприимства системы общественных библиотек Лос-Анджелеса. Пора было туда, где она могла бы только неким чудом – именно чудом – восполнить то, чего не хватало. Вернее, отыскать: 1) другого физика ее калибра, 2) самого сильного на свете натуралиста, который еще не родился, и, да, 3) Тристана Кейна, – должен быть какой-нибудь другой источник энергии. Но опять-таки приблизительно как атомная бомба.

В идеале, конечно, лучше не бомба. Если – очень большое «если» – выброс никого не убьет, то высвобожденную энергию еще надо обуздать и направить. Либби не особенно хотелось оставлять радиоактивный след аж до самой Канады или вызывать какой-нибудь временной парадокс, например, не дать самой себе родиться. Но даже если «бомба» сработает, ущерба и последствий – от устойчивых и неизбежных до катастрофических и непоправимых – следовало ждать обязательно.

Через пару часов Либби уже дремала в автобусе. Так она вряд ли разрушила бы еще что-нибудь, хотя, если учесть, как сильно она утомилась, исключать этого, к сожалению, было нельзя. Либби создала вокруг себя щит, но мысли постоянно уходили куда-то в сторону, и она забывала его контролировать. Она не спала вот уже тридцать шесть часов (минус десять минут, на которые вырубилась, хотя они, естественно, не считались за отдых), а план так и не родила. Жизнь в бегах была не для нее, однако больше ничего не оставалось. Действовать приходилось по обстоятельствам.

Покинув заправку, Либби