Незадолго до этого Чарли видел вырезку из газеты, в которой сообщалось, что Адольф Гитлер запретил показывать его фильмы в Германии на основании того, что Чаплин на него похож. «Подумай, – сказал Чарли старшему сыну. – Он безумец, а я комик. Но могло быть наоборот». Чаплин не мог не знать о том, что происходит в Европе. В начале весны 1938 года Германия присоединила к своей территории Австрию. В это время Чаплин и задумался над возможностью сыграть смешного… диктатора.

Сходство между Чаплином и Гитлером действительно поражало. Оба родились в апреле 1889 года, с разницей в четыре дня. У обоих отцы пили. У обоих в семье были сумасшедшие и незаконнорожденные. Они носили одинаковые усы – Чаплин в фильмах, а Гитлер в жизни. Ходили даже слухи, что Гитлер скопировал внешность героя Чаплина, пытаясь таким образом добиться любви и преданности масс. Первое впечатление Чарли от Гитлера было таким: «Мое неудачное воплощение». Они оба представляли маленького человека, сражающегося с силами современного общества, и обладали одинаковым даром привлекать миллионы людей при помощи почти гипнотической магии.

Оба были превосходными актерами, которых вдохновляло ощущение собственной непохожести на остальных. Оба были необыкновенно фотогеничными. Чаплин только играл Бродягу, тогда как Гитлер в 20-летнем возрасте действительно бродяжничал в Вене. Оба восхищались Наполеоном и отождествляли себя с ним. Оба любили музыку и были убеждены, что могут ее сочинять. Молодой знакомый Чаплина, Дэн Джеймс, писал: «Конечно, у него были некоторые качества, присущие Гитлеру. Он доминировал в своем мире. Он создавал свой мир. И мир Чаплина совсем не демократичен. Чаплин был настоящим диктатором». Бесчисленные свидетельства подтверждали, что на студии он вел себя как деспот. Дэвид Раскин вспоминал, что Чаплин требовал от сотрудников безоговорочного подчинения. Гитлер был похож на Чаплина склонностью искажать эпизоды собственной жизни, а также внезапными приступами апатии или лихорадочной деятельности. Все это дает основания предположить, что Чаплин обладал уникальными данными для того, чтобы сыграть роль фюрера.

Серьезная работа над этим проектом началась осенью 1938 года. Чарли снова и снова просматривал документальные фильмы о Гитлере, изучая его манеры, запоминая каждый жест. «Этот парень великий актер, – говорил он. – Нет, величайший актер из всех нас». Один из его ассистентов вспоминал, как Чаплин кричал изображению Гитлера на экране: «Ты подонок, сукин сын, свинья! Я знаю, что у тебя на уме!» Решено, он сыграет роль Аденоида Хин-келя, диктатора Томэнии.

Права на предварительный сценарий под названием «Диктатор» (The Dictator) были зарегистрированы в ноябре. Как указывалось в анонсе, это была история о маленькой рыбке в океане, кишащем акулами, – явный намек на еврея-цирюльника, которого тоже сыграл Чаплин. Студия возражала против названия – они уже сняли одного «Диктатора». Чаплин изменил название на «Великий диктатор» (The Great Dictator). Сценарий объемом 300 страниц он закончил к сентябрю 1939 года. Это был первый фильм, к которому Чаплин готовился так тщательно.

Съемки начались без промедления. Чарли волновался, как воспримет эту тему публика, поэтому работа шла в обстановке строгой секретности. Картину называли «Проект 6». Чаплин решил, что Ролли Тотеро, с которым он сотрудничал много лет, не справится со звуковым фильмом, и Тотеро перевели на должность помощника оператора у Карла Страсса. Сам Страсс пребывал в шоке – Чаплин ничего не знал об углах съемки, а его фильмы были полностью театральными. Работать с ним было очень скучно – оператор ставил камеру и включал ее, а Чарли и остальные актеры играли перед ней.

Чаплина нервировало, что во время съемок звукового фильма требуется соблюдать тишину. Он привык к слабому жужжанию и периодическим щелчкам старого оборудования, по ритму которых и ориентировался. Чарли не хватало смеха рабочих сцены. Его раздражало присутствие «посторонних» на съемочной площадке. «Кто все эти люди? – спрашивал Чаплин. – Они нам не нужны! Зачем мне гример? Я гримировал свое лицо задолго до его рождения!» Сотрудник, составлявший расписание съемок на день, отмечал, что это расписание могло быть пересмотрено в любой момент из-за того, что Ч.Ч., как его иногда называли, был недоволен отснятым материалом. И по любой другой причине тоже.

От присутствующих не укрылось также, что, когда Чаплин впервые появился на съемочной площадке в военном мундире, в образе диктатора, он явно был более краток и резок, чем обычно. Надев костюм своего нового персонажа, он тут же перевоплотился в него. Чаплин импровизировал, когда произносил речи Хинкеля – бессмысленный набор слов, очень похожий на немецкую речь, но на самом деле ей не являвшийся. «Просто не выключайте камеры», – говорил он и разражался потоком резких гортанных звуков. Это был его старый трюк – имитировать звучание и ритм разных языков без всякого смысла.

Один из помощников Чаплина вспоминал: «Температура в студии была под 40 °C, но он работал без остановки, а в перерывах между дублями развлекал массовку сценами из «Шерлока Холмса» или забавными падениями. В конце дня он бывал серым, взмокшим от пота, измотанным, с полотенцем на шее». Осенью 1939 года, когда Чаплин снимал сцены в еврейском гетто, в одном из эпизодов большая дверь внезапно захлопнулась и придавила ему палец. Он, сопровождаемый Полетт Годдар, бросился в больницу, но на них там демонстративно не обращали внимания. «Когда я увидел вас обоих, в гриме, – потом объяснил врач, – то подумал, что это парочка шутников из Голливуда решила немного поразвлечься».

Между тем в мире было очень неспокойно. Газета New York Times сообщала, что после вторжения немцев в Польшу в начале сентября 1939 года появились признаки, что Чаплин отложит съемки «Великого диктатора» до тех пор, пока будущее не станет более определенным. Однако маловероятно, что Чаплин мог добровольно отказаться от проекта. Зимой того же года и в первые месяцы 1940-го он снял сцены во дворце диктатора, а также натурные батальные сцены. Материала уже было много.

С апреля по июнь Чарли снимал финальный эпизод – кульминацию – с речью диктатора. Ее произносил сам Чаплин от лица цирюльника. Происходило это в то время, когда немцы оккупировали Бельгию и вторглись во Францию. По слухам, некоторые руководители United Artists говорили, что в сложившихся обстоятельствах фильм станет катастрофой, но Чаплин настаивал на том, чтобы выступить с таким заявлением: «Известие, что я прервал работу над фильмом, не имеет под собой никаких оснований. В настоящее время я занимаюсь монтажом, и картина будет выпущена сразу после синхронизации звука. Теперь мир еще больше, чем прежде, нуждается в смехе». Тем не менее результатом своей работы Чаплин был не очень доволен. В сентябре 1940 года, за месяц до премьеры, он распорядился переснять сцены в гетто, снова наняв актеров. Чарли добивался совершенства. Он хотел сам написать музыку к фильму, но к концу съемок был так измучен, что даже не попытался. Съемки продолжались 559 дней и обошлись более чем в 2 миллиона долларов. Так много Чаплин еще не тратил ни на одну картину.

В роли безымянного цирюльника-еврея он предстает гораздо более смиренным и мягким, чем когда-либо был Бродяга, а вся его необузданная энергия перешла на роль диктатора Хинкеля. Можно даже сказать, что Хинкель олицетворяет анархическую и демоническую сторону характера Бродяги. На роль Бенито Муссолини – в фильме это Бензино Напалони – Чарли пригласил американского комедийного актера Джека Оуки. «Послушай, – возразил ему Джек, – во мне течет шотландская и ирландская кровь. Тебе нужно найти актера-итальянца». Ответ Чарли был обескураживающим: «А что смешного в итальянце в роли Муссолини?»