– Знаешь, Ваня, – сказала она уже совсем другим голосом, который Иван очень не любил. Он знал, что когда Маринка так говорит, ее глаза становятся чужими и колючими, в них появляется какая-то злость, тело становится жестким и недоверчивым. – Если ты не возьмешь у меня эти деньги, то я точно уеду. А так – подумаю.

Гурьев присвистнул.

– Ну ты даешь! Это – вполне себе угроза, без тебя я жить не готов. Надо же, какая у меня любимая женщина. Другие, наоборот, у мужиков карманы выворачивают, а моя – последнюю рубаху с себя снимает. – Он обеими руками отстранил Маринку от себя и притворно пристально стал разглядывать ее, пробовать на ощупь, щекотать… Она оставалась отрешенной, как будто все происходило не с ней. Иван продолжал тормошить ее.

– Эй, ну где ты? Вернись ко мне! Я здесь! Меня зовут Ваня, я тебя люблю и хочу быть с тобой на всю жизнь!

– На всю жизнь… – эхом повторила Маринка. – Тогда возьми, – она снова вернулась в материальный мир.

– Знаешь что! – Гурьева осенило. – Я возьму! Но только обещай мне, что ты возьмешь мою машину. Как будто в долг. До тех пор, пока я не отдам тебе деньги. Обещай! – Иван был доволен своей сообразительностью. Ему по-любому придется затянуть потуже поясок. А уж без машины он как-нибудь обойдется. Купит новую, когда сможет.

Он понимал, что если рубанет сплеча, что отдает машину насовсем, Маринка ни за что на свете не возьмет. А так – на время, вроде бы нормально, не нарушая никаких условных границ. На всякий случай он пригрозил:

– Вот, моя дорогая, стоит только тебе сказать одно слово против, я выйду из машины и убегу. Пускай вызывают эвакуатор, пускай ее всю разворуют, пускай она достанется мародерам, но я в нее больше не сяду, пока ты не пообещаешь, что будешь ездить на ней. А я – я, так и быть, великодушно приму твои деньги.

– Ваня, – Маринка, кажется, сдалась, – как же я буду ездить на ней без документов? Каждый гаишник – мой. Меня и так останавливают на каждом перекрестке…

– Все, все, я все понял. Беги за паспортом! Быстро! – прикрикнул он.

Маринка послушно вышла из машины. Через несколько минут они уже сидели у ночного нотариуса, который оформил на Марину доверенность с самыми широкими полномочиями.

Когда они вышли, Иван сказал:

– Ну, теперь покатай ты меня. Я вроде как тебе ее в залог оставил, и ты стала законной обладательницей моей, в общем-то неплохой машины. – Иван обходил своего коня вокруг.

Гурьев любил «BMW». Он готов был отказать себе в чем угодно, только не в обожаемой марке автомобиля. Его машиной могла быть только «BMW», а женщиной – только Маринка.

Марина была более чем сдержанной в эмоциях. Иван всегда удивлялся тому, насколько непредсказуема ее реакция. Любая другая на ее месте обрадовалась бы, продемонстрировала расположение, а Маринка – напротив. Вновь замкнулась, посуровела и ушла в себя. Тем не менее, за руль села. Иван объяснил ее настроение попыткой сосредоточиться перед новым опытом вождения. Маринка покатала Ивана по прохладным вечерним улицам, они забежали попить чаю на террасу незнакомого ресторанчика, Иван всячески пытался расшевелить любимую, но та словно заснула.

В конце концов Марина остановила автомобиль возле подъезда Ивана и заглушила двигатель. Никто не решался заговорить.

Вдруг по крыше забарабанили капли. Дождь начался внезапно и сразу ливанул как из ведра. Иван прекратил попытки разбудить Маринину душу. Гурьев знал, что она спряталась куда-то очень глубоко. Он осторожно положил руку ей на грудь:

– Я хочу найти твою душу, – сказал он шепотом. – Я хочу носить ее с собой, чтобы она не убегала от меня никогда.

Маринка издала какой-то жутковатый смешок. Ивану стало не по себе, но руку он не убрал. Тогда Маринка схватила его руку и, управляя ею, начала с остервенением гладить себя. Иван испытал острейшее желание, ему хотелось обладать загадочной принцессой прямо сейчас – в машине, на улице, под дождем, в кустах, в подъезде – где угодно.

– Трогай меня, – хриплым голосом приказала Марина.

Иван не посмел сопротивляться, он начал ласкать ее. Маринка сначала постанывала, держа его за руку и указывая направление движения, затем она начала выгибаться, точно пантера, в конце концов она издала протяжный стон и, упав на руль, отстраненно приказала:

– Уходи. Теперь уходи.

Иван не хотел уходить, по крайней мере не так. Внутри начала закипать злость.

– Да что с тобой? Ты что, не понимаешь: я для тебя готов расшибиться в лепешку, а ты ведешь себя как ребенок, ей-богу. Что я должен еще сделать, чтобы ты была ко мне благосклонна?

Маринка оторвала голову от руля и равнодушно скользнула по Ивану взглядом. Потом, не говоря ни слова, открыла дверь и вышла прямо под дождь в темноту. Ивана как по голове ударили. Он не мог прийти в себя несколько минут. Потом пересел за руль и пустился догонять Марину. Увы, она успела исчезнуть – как самая настоящая фея. Впрочем, она просто могла по-человечески поймать такси и спокойно уехать в нем домой. Ваня направился к Патриаршим. Пока он ехал, ярость уступила место сомнениям, неудовлетворенное желание сменилось грустью, а вскоре душу стало подгрызать раскаяние. Он решил, что был груб с Маринкой, которая сегодня просто спасла его репутацию, честь и достоинство.

Иван оставил машину во дворе, ключи и документы занес консьержке.

– Вы к кому? – спросонья поинтересовалась заплывшая жаба.

– Як себе. Точнее, передайте это моей… – он замялся, – квартирантке.

– Ой, извините, я вас не узнала сразу, – жаба неэстетично зевнула, показав крепкие желтоватые зубы. – Вашим жильцам все передам, как только они появятся в поле зрения.

Ивану стало еще более тоскливо. Во-первых, от того, что интеллигентная женщина довела себя до свинского состояния, во-вторых, от того, что Маринку и Яниса объединили в одно целое, причем в его, Ивана, квартире. Он не стал углубляться в подробности.

– Спокойной ночи.

– Не волнуйтесь, все будет путем.

Ему захотелось расцеловать эту бабу-консьержку. «Все путем!» – подумал Гурьев и повернулся к выходу, который только что был входом. И вдруг сообразил:

– Простите, ради бога. Передайте это только девушке – Марине, – он сделал акцент на девушке. – Лично в руки.

– Ну ладно, как скажете.

Ее лицо показалось Ивану удивленным, но так не хотелось думать об этом. У Гурьева в голове образовалась такая каша, что, казалось, он сходит с ума. Виной этому сумасшествию была любовь – неземная, всепоглощающая и всепрощающая.

Иван вышел из подъезда, постоял минуту под дождем и без предупреждения направился к Глебу.

По большому счету, у аферистов есть немало приятных качеств: они всегда позитивны, потому что ни за что не отвечают, у них острый ум, они всегда вовремя молчат и говорят, они гибки и проникновенны, многие из них начитанны и, что несомненно, эти ребята – отличные, высококлассные психологи.