История Андреаса Зандерса была печальной. Он родился и вырос в Амстердаме, окончил мореходную школу и плавал штурманом в одной голландский судоходной компании. Недавно она разорилась, потеряв в штормах сразу три корабля с грузами и экипажем. В поисках работы он приехал в Вену, где жила его младшая сестра Лора. Но она смогла устроить родственника лишь лакеем к знатным господам. Спору нет, платят они неплохо, да скучно жить моряку на суше.

Иоханнес с ним охотно согласился. Он подозвал к стойке сурового мужчину лет сорока, одетого в бострог с нашитым по борту серебряным галуном, и спросил, нашел ли тот штурмана на свою баржу «Матильда». Выяснилось, что нет, не нашел, а диплом амстердамской мореходки равно котируется и на Балтийском море, и на прекрасном голубом Дунае.

Франц-Ксаверий Зюсмайер — так звали владельца трех речных судов — возил вниз по Дунаю бочки с пивом, вином и постным маслом в Братиславу, Будапешт, Нови сад и Белград. Оттуда он поднимался вверх против течения на парусах и веслах с грузом сухофруктов, кофе, риса и пряностей, которые в Османской империи стоили гораздо дешевле, чем на землях династии Габсбургов. Зюсмайеру требовался надежный человек, сведущий в мореходстве, ведь Дунай — широк и полноводен, на нем тоже случаются бури. Договорились, что послезавтра штурман Зандерс принесет свои документы и затем отправится в первое испытательное плавание при стандартной оплате — шесть дукатов за рейс…

Пока Гончаров пил чай, поданный ему Глафирой, курская дворянка вертела в руках его поддельный мореходный диплом. Она рассматривала бумагу на просвет, трогала пальцем синюю печать, перечитывала текст. На первый взгляд документ не вызывал сомнений. Так можно думать, если никогда не встречать оригинала, не искать списки окончивших школу в определенном году, не сверять номера выданных свидетельств. Но едва ли господин Зюсмайер займется этим. Он, скорее всего, испытает нового работника в деле, на палубе баржи «Матильда».

Флора отпускала колдуна в десятидневное плавание с легким сердцем. Его инициатива ей понравилась. Транспортные сети: реки, моря, озера — и транспортные средства: лодки, корабли, дилижансы, кареты, экипажи, лошади — могут иметь большое значение в случае внезапного и быстрого ухода разведчика с места проведения операции. Коллег Аржановой не раз ловили именно при отходе, в дороге, когда спасение казалось им очень близким.

Кстати говоря, эту часть операции «Золотая цепь» на совещаниях у Главнокомандующего Южной армией обсуждали мало. На Лору фон Рейнеке, жену дипломата, безусловно, распространялось правило о дипломатической неприкосновенности. Потемкин-Таврический полагал, что при крайней необходимости его возлюбленная без помех покинет Вену и пересечет границу Священной Римской империи, давней союзницы России.

Белый маг с некоторых пор не разделял таковой уверенности светлейшего князя.

Целыми днями он шатался по городу, присматривался и прислушивался. Ему чудились ожившие тени минувшего над крышами городских кварталов. Видел он шлемы с волосяными гребнями, красные плащи, прямоугольные щиты древнеримской пехоты, блестящие в лучах солнца рыцарские доспехи на турнирах в честь доблестного императора Максимилиана Первого, опушенные соболем накидки средневековых купцов и их смешные, плоские, как блин, круглые шапки и толстые животы, стянутые портупеями с маленькими кинжалами.

Действительно, сначала это место именовалось Виндобоной и служило укрепленным лагерем для римского легиона «Гемина». Римляне устроились основательно: казармы, плац, армейские склады обнесли стенами, соединили проложенную сквозь окрестные леса тропу с системой дорог, ведущих в Рим, построили флотилию для патрулирования на реке Дунай.

Но в V веке нашей эры римляне ушли, оставив город гуннам и лангобардам. Варвары далеких расчетов не имели. Они грабили, разрушали и сжигали все, что попадалось им на пути.

Жизнь вернулась на берега Дуная лишь в конце IX столетия. В исторических хрониках, связанных с именем храброго рыцаря Леопольда Бабенберга, появилось новое название поселения — «Wien». Город не мог не возродиться. Теперь он лежал на пересечении двух главных торговых дорог: с востока за запад, следуя вдоль Дуная, естественного и незаменимого пути, и с севера на юг: «Янтарная дорога», которая соединяла страны Балтийского бассейна с Адриатикой.

Династия Бабенбергов составила свое состояние в эпоху Крестовых походов. Вена, их резиденция, росла, богатела, укреплялась. В середине XII века они основали первую церковь, на месте которой потом был построен величественный романно-готический собор Святого Стефана. Также они возвели Новый замок, послуживший фундаментом для императорского дворца Хофбург.

В конце XIII века династию Бабенбергов сменила династия Габсбургов, унаследовав их богатство и завоевания. Габсбургам-то и удалось превратить Вену в столицу обширной империи и собрать под своей короной разные народы и земли: Австрию, Штирию, Каринтию, Тироль, Крайну, Истрию, Чехию, Венгрию.

К концу XVIII столетия Вена являлась четвертым по численности населения (свыше 230 тыс. человек) городом Западной Европы, уступая лишь Парижу, Лондону и Неаполю. В ней проживало более трех тысяч дворян и четырех тысяч государственных служащих, а также не менее семи тысяч буржуа, и тысячи двухсот священников. Каменных зданий в городе насчитывалось 1397 и еще 5102 — в его пригородах.

Красоты архитектруы не занимали колдуна. Он думал о другом. Тысячелетняя история влияет на людей, живущих в одном месте. Незримо, необъяснимо, мистически она связывает поколения, спящие вечным сном под толщей земли, с теми, кто жив, кто попирает ее ногами, трудится, без конца хлопочет, ищет себе прибытка. О, хитрецы, ради своей выгоды погубившие и предавшие многих!..

В посольстве Сергей Гончаров потихоньку обследовал все комнаты, коридоры, залы и лестницы, посмотрел на всех служащих и даже на самого князя Голицына, хотя это было непросто. Ему помогла Аржанова. В один из декабрьских дней, холодных и ветреных, когда по зданию гуляли сквозняки, она приготовила глинтвейн и вместе с колдуном, одетым в лакейскую ливрею, поднялась на второй этаж, в кабинет посла. Гончаров нес серебряную чашу с крышкой и две толстостенных металлических кружки. Действительный тайный советник удивился, но угощение принял. Колдун наполнил кружку горячим напитком, подал ее князю и на мгновение глянул ему прямо в зрачки.

— Qui est-ce qui? — удивился старый вельможа.

— Ne vous derangez pas, prince, — улыбнулась курская дворянка. — C’est notre vieux fedele valet.

— Un home etrange.

— No, no. Nous sommes habitué a la set home.

— Tel maitre, tel valet[13], — пошутил Дмитрий Михайлович, и тем все кончилось. Глинтвейн оказался удачным: душистым, горячим, бодрящим…

В оперном театре Анастасия не была много лет и перед поездкой туда вместе с Якобом-Георгом изрядно волновалась. Тем более что «Немец» предупредил ее о встрече в этом храме искусства с братьями-«вольными каменщиками» из масонской ложи «К истинному единодушию», где сам теперь состоял. Ими являлись создавший ныне играемую оперу «Аксур, царь Ормуза» итальянец Антонио Сальери, молодой и талантливый композитор Вольфганг-Амадей Моцарт, автор модной оперы «Свадьба Фигаро» и престарелый Франц-Иосиф Гайдн, сочинитель симфоний, ораторий и кантат.