В долину, расположенную среди Медвежьих гор, они вчера прибыли, когда было уже хорошо за полдень. Индейцы тут же принялись ставить лагерь, а Сергей с парнями начал осматривать долину на предмет ее возможной обороны. Горы здесь были гораздо зеленее, чем на Кавказе, и более пологие, скорее сопки, а не горы, разве что все поросло зеленью. Сама долина оказалась довольно ровной, покрытой невысокой густой травой с периодическими вкраплениями перелесков. А вот от подножия гор и до самых вершин шла густая зеленка, что категорически не нравилось Хазару.

На все просьбы, увещевания и требования выставить посты, индейцы недоуменно пожимали плечами и искренне пытались убедить Сергея, что в этой долине запрещены любые боестолкновения, и вообще это демилитаризованная зона в чистом виде. Рай, а не долина. Сергей, по собственному опыту знавший, что как раз в таком раю земном совсем недалеко и до рая небесного, если зевнешь благодетелей, которые придут тебе помочь туда перебраться, стоял на своем и практически силой вырвал из вождей распоряжение выставить часовых, а также послать разведгруппы по разным направлениям. Часовых-то индейцы выставили, но службу несли из рук вон плохо, не понимая, зачем вообще все это надо. А разведгруппы нашли дозор неких других индейцев, то ли сенека, то ли минго в пяти километрах оттуда – причем индейцы сии отошли, как только их обнаружили.

Сергей плюнул еще раз и расписал дежурство своей подгруппы, включая и себя, не доверяя индейским «зольдатенам». Про себя он ворчал, что если бы индеец-часовой так нес службу в «сорокпятке»[105], где Сергей начинал группником, то его бы били ногами по голове все, начиная от сержантов-комодов и дембелей и заканчивая комбатом. Но «здесь вам не тут», и «бить нельзя их, а вот не вникнут, разъяснять».

Но, поди разъясни, когда английский знают единицы, да и у него он не стопроцентный. Приходилось держать при себе Кузьму в качестве переводчика. Он, кстати, равно как и его сын, Андрей, отреагировал со всей серьезностью на слова Сергея. Более того, он предложил, что один из них будет все время бодрствовать вместе с часовыми до прихода основной части группы. Боевая ценность их, положа руку на сердце, была не столь велика, но оба отличались наблюдательностью. А в случае чего они смогли бы передать приказ сасквеханнокам.

Подгруппа расположилась в центре разбитого лагеря, чтобы Сергей имел возможность контролировать периметр и быстро выдвинуться в любом направлении. Сергей еще раз огляделся по сторонам и пошел к своему каримату. До его смены оставалось еще почти два часа, а одно из первых правил разведчика гласит: «нечего делать – спи»…

Ночь на 20 июня 1755 года. Монокаси. Лейтенант Антон Могучих, позывной «Малыш»

После того, как Хас с Леней и Рустамом сходили на рекогносцировку, группе довели замысел на бой. В принципе, он был прост, как лом в разрезе. Подгруппа боевого обеспечения в составе Урала, снайперской пары и Малыша располагалась на облюбованном взгорке, метрах в двухстах от деревни. Подгруппа управления, она же подгруппа резерва в составе Руссо, Кошмара и Ирокеза, располагалась на пригорке поменьше, уже в ста метрах от деревни. Хас планировал уничтожить часовых и тремя подгруппами войти в деревню. Две подгруппы должны были чистить ратушу, одна в это время – держать площадь и отстреливать наиболее смелых и ретивых. После ратуши и тюрьмы две подгруппы должны были взяться за особняки богатых бундесов.

План не блистал полководческим размахом, расчет был на наглость и неожиданность. Атаку решили начать в «час волка», то есть под утро. Антон облюбовал себе позицию в небольшой ложбинке и с удобством на ней устроился, подстелив каримат. Со своего места он мог спокойно простреливать центр поселка и его северное предместье, где и находились интересующие их дома. Метрах в десяти от него расположилась снайперская пара. Корректировать их должен был Урал, у которого для этих целей был ТОД[106].

Планировалось, что снайпера уберут часовых на башенках, после чего будут работать лишь на прикрытие основных сил группы. Антон уже начал было придремывать, когда в ухе раздалось:

– Руссо – Самуму. Я на позиции.

– Я – Руссо. Принял. Все готовы?

– Я – Урал. Один-один[107].

– Тогда начали.

И тут же рядом послышался голос Урала, выдававшего целеуказания снайперам:

– Дистанция 417 метров. Ветер юго-восточный, до трех метров в секунду.

Снайпера, заранее распределившие между собой цели, ввели поправки и навелись каждый на своего часового. На дальней стороне было четыре поста, и снайпера работали залпами, от краев к середине.

– Триста. Тридцать. Три.

Прозвучало негромкое «шшшшшш», и Антон увидел в ночник, как две крайние фигурки на вышках упали.

– Триста. Тридцать. Три.

Упали две фигурки по центру деревни.

«Началось», – подумал Антон…

Ночь на 20 июня 1755 года. Монокаси. Капитан Михаил Белецкий, позывной «Ромео»

Как только прозвучала команда от Удава «вперед», головняк рванул к воротам. К этому моменту подгруппа Самума одновременно со снайперами уничтожила ближних часовых. Миша, который был ровесником Хаса и подобно своему командиру мучился деформирующим артрозом коленных суставов, бежал и думал: «да за что ж мне это… нет, чтоб посидеть с пулеметом на пригорочке…». Миша был единственным «пиджаком»[108], которого Хас согласился взять в свою группу, и который получил свой позывной за дикую любвеобильность и кобеляж.

Миша, как правило, не слишком любил работать – особенность, которую народная молва приписывает детям «великого народа»[109], хотя от этого самого народа сам Миша постоянно открещивался. Но сейчас он несся на всех парусах вместе с Удавом и Динго к воротам. Чуть сзади легко скользил Салават, который был КМС по триатлону, полиатлону и еще по паре легкоатлетических дисциплин. Он, казалось, был единственным, кто получал от бега удовольствие.

Удав и Миша подбежали к воротам и, повернувшись лицом друг к другу, взяли руки в крест, чуть расставив ноги и подсев, образовав таким образом «лягушку». Динго подбежал к ним и, встав к ним боком, плюхнулся на четвереньки. Салават, на бегу расстегнувший застежки «лифчика»[110], быстро положил автомат, скинул разгрузку на землю и, оставшись в одном поясе, коротко разбежавшись, толкнулся ногой о спину Динго и шагнул на скрещенные руки Удава и Ромео. Те моментально с силой подбросили его вверх.