* * *

Восточная мудрость гласит: нужно отрешенно сидеть на берегу реки, созерцая мир внутри своей души, до тех пор, пока по реке не поплывут трупы твоих врагов.

Это я плавно веду к тому, что сегодня у реки сидел не напрасно. По крайней мере, один труп моего врага неспешно проплыл мимо, и я даже набрался наглости весело помахать ему рукой на прощание.

Да, да. Вынужден вас огорчить. Мы, как это ни прискорбно звучит, потеряли Скалка. Окончательно и бесповоротно. Без всякой надежды на чудесное воскрешение во второй части, как это обычно бывает с понравившимися публике монстрами из малобюджетных фильмов ужасов вроде «Зловещих мясников» или «Безжалостных тварей». Поэтому никакого продолжения вроде «Зловещих мясников-2» или «Возвращения безжалостных тварей» не предвиделось, даже чисто теоретически,

Не спорю, возможно, этот садист был колоритной фигурой, не лишенной очарования, и в определенном смысле даже обладал некоторым бесхитростным шармом, присущим простым труженикам, беззаветно отдающим все свои силы и энергию любимой профессии[113]. Но что поделать — как говорится: «Хорошие парни покидают нас первыми, а подлецы остаются и живут долго». Смиримся же с этим и пойдем по пути, предназначенному нам судьбою. Как ни печально это сознавать, но она давно уже распределила все роли.

* * *

Убить живое существо, наделенное к тому же зачатками разума, психологически не так уж легко. Это неоспоримый факт. После такого потрясения у нормального человека обычно пропадает аппетит, его начинают мучить угрызения совести, он хандрит, начинает болеть, плохо спит. На смену эротическим снам и сопутствующим им поллюциям приходят ужасные кошмары с реками крови и вывороченными внутренностями, причем выглядит все это настолько натурально, что можно и вовсе не проснуться.

Смею вас заверить, все именно так и происходит. Но в данном случае Скалк не мог выступать в роли катализатора всех этих кошмаров, потому что он никоим образом не попадал под термин «живое существо с зачатками разума» из-за отсутствия последнего компонента как такового. По большому счету он был отвратительной, жестокой, безжалостной тварью, поэтому его преждевременная кончина никак не сказалась на моей психике, и насчет вышеперечисленных примеров я мог оставаться абсолютно спокойным. Ничто после этого не тревожило моих сновидений.

Вы спросите, а как же я ухитрился так ловко, почти не напрягаясь и не прилагая особых усилий, избавить мир от этого чудовища? Ведь в обычной жизни подобного не происходит, такие чудеса за редким исключением — удел легендарных героев.

Отвечаю — очень просто.

На браслет был намотан старина Билли. А когда я положил его на плечо Скалка, мой верный товарищ за доли секунды обвился как удав вокруг немытой шеи палача и...

ХРЯСЬ!

Снимите шляпу, если она у вас есть, можете даже пустить скупую слезу. Делайте вообще все, что хотите, но только, пожалуйста, не стоит говорить, что старина Скалк был хорошим, в меру дружелюбным парнем из соседнего дома и вам очень жаль, что его не стало. Это будет некорректно по отношению к тем несчастным, которых это безжалостное создание замучило за свою долгую карьеру палача, а их, подозреваю, было немало.

Вот такие дела...

Ну да ладно, что было — то было, и не станем больше отвлекаться по мелочам. В аду появился новичок, надеюсь, его там хорошо приняли, а в моем персональном кошмаре жизнь продолжалась.

Несколько секунд никто ничего не мог понять. Это и неудивительно. Откровенно говоря, я и сам бы ужасно удивился, если бы на моих глазах худой бледный мальчуган хладнокровно и расчетливо[114]задушил голыми руками матерого профессионала по части убийств. Обставив это мероприятие с некоторым даже шиком[115].

Их тупые мозги отказывались воспринимать очевидные вещи. Какая-то добрая душа[116]осторожно подошла к Скалку и при гробовой тишине[117], пощупав пульс, убедилась, что палач окончательно и бесповоротно сдох.

Я с трудом поднялся и, отряхнув пыль с одежды, хрипло спросил:

— Надеюсь, это было достаточно убедительно?

Вопрос добил банду окончательно. Наверное, первый и последний раз в жизни мои новые «друзья» увидели победу интеллекта над грубой силой, и этот неопровержимый факт на некоторое время поверг подонков в состояние затяжного беспросветного шока.

Не стоит, конечно, сбрасывать со счетов и то, что Скалка здесь по-своему любили. Одним словом, праздника не получилось. И опять, как всегда, все испортил не кто иной, как я.

Затянувшуюся паузу прервал Гарх, который, как и положено главарю, первым пришел в себя.

— Да-а уж, ну и молодежь пошла, — не очень уверенно протянул он, успев за такое короткое время где-то по дороге растерять весь свой жизнерадостный заряд бодрости.

— Это так, пустяки, — отмахнулся я, начиная понемногу приходить в себя и обретая былую наглость. — Между нами говоря, это пятьдесят четвертый противник, убитый мною в поединке.

В воздухе повисла очередная тяжелая пауза. Они попытались переварить цифру. Судя по напряженным лицам, такие числа целиком не вмещались в их головы.

— Да и вообще, после второго десятка ко всему начинаешь привыкать, становится скучно, просто еще один труп на лицевом счету, — добавил я.

Такое легкомысленное заявление чуть было не вызвало крушение идеалов. Бедняги совсем сдулись.

— Так, где мои новые пожитки? — Я старался выглядеть самой непосредственностью, хотя спина была мокрая, как у лягушки, коленки тряслись мелкой дрожью, а сердце билось так, что казалось, еще чуть-чуть — и оно выпрыгнет из груди.

Это привело банду в чувство, начался гомон, плавно перерастающий в рев, но я уже успел привыкнуть к такому бурному выражению чувств, поэтому, не обращая внимания на шумовое сопровождение, снял со Скалка браслет, на котором удобно устроился Билли, подошел к Компоту, которого теперь, естественно, никто не собирался варить на ужин, и, потрепав его за уши[118], надел на него вместо ошейника браслет. После чего тихо, так чтобы никто не услышал, попросил колдуна присматривать за поводком (стариной Билли), выручившим уже в который раз всю нашу компанию.