Вампиры затихли, всматриваясь в меня. В полной тишине я отступила и вжалась в стену. Под ногами скрипнул гравий, и я застыла.

— Ни за что, — максимально твердо отрезала я.

Пистолет у меня. Все будет нормально. Жаль только, я не настолько быстро стреляю, чтобы свалить обоих. Кто-то успеет укусить, а я знаю, насколько это больно. Я не смогу вырваться.

— Давай я, — сказал Эмиль, с тяжелым дыханием облизывая губы. — Не бойся… Не как в прошлый раз. Хорошо сделаю.

Он говорил с придыханием, а значит, его влечет добыча. Эмиль уже представил, как запускает в меня клыки.

— Попробуешь — пристрелю! — жестко сказала я. — И на этот раз не в плечо. Понятно?

Вампиры переглянулись, словно уточняя тактику.

— Ты где ее такую нашел? — буркнул Феликс. — Яна, в чем проблема, не пойму? Ты испугалась? Мы же осторожно, даже больно почти не будет.

Помню я это «почти».

— Не пытайся, бесполезно, — Эмиль отвернулся, борясь со вспышкой бешенства. — Она всегда такой была. Масса проблем на ровном месте. Ни благодарности, ни понимания, все принимает как должное и ей всегда мало. Даже бардак не может убрать, который сама развела!

— Перестань… Ты же не животное. Со своими так нельзя.

— Быстро снимай плащ, — Эмиль стремительно подошел ко мне, не обращая внимания на оружие. — Иначе мы сожрем тебя вдвоем! Не доводи снова! Послушай меня хоть раз в жизни.

Он знал, что я не буду стрелять. Обоих — не успею, а на выстрелы придут охотники. Мне конец.

Глава 38

— Эмиль, прошу, — я не знала, на что рассчитываю. Не надо, умоляю и пожалуйста — это все для него не аргументы.

— Уймись, — низко зарычал он и я вздрогнула.

От этого звериного рыка у меня задрожали руки. В глазах был спокойный голод и больше ничего. Глядя на него снизу вверх, я ощутила себя маленькой и слабой.

И мой бывший почувствовал слабину — сразу шагнул ко мне, забившейся в щель между кирпичной стеной и деревом. Я успела поднять оружие и остановила его меньше, чем в полуметре. Ствол уперся в живот под нижним ребром. Надо было выше, где сердце. Но как получилось.

Я почувствовала, как под дулом проминается плоть. Пока он остановился, но надолго ли?

Сжавшись в комок, я уставилась на точку ведения огня, пытаясь вспомнить, есть ли там жизненно важные органы.

— Назад, — дрожащим голосом сказала я, уже на грани истерики. — Последнее предупреждение.

Краем глаза я заметила, что Феликс встревоженно поднялся.

— Эмиль, хватит… Видишь не хочет, не приставай. И так продержимся.

Вопреки словам он осторожно приблизился вдоль стены, отрезая шансы на побег. Я теперь зажата между вампирами, как килька в бутерброде.

Эмиль медленно протянул ко мне руку — как к агрессивной собаке, плавно, и в стороне от оружия, словно хотел обнять меня за плечи.

Я вдавила дуло, и он замер. Напрягся, но не отступил. Сильно нужно проголодаться, чтобы лезть под пули.

— Убери, — твердо сказала я.

На что он рассчитывает? Я начала задыхаться и заставила себя дышать медленно и размеренно. Другой рукой Эмиль жестом остановил Феликса.

— Тише, Яна, — голос звучал почти нормально. — Я тебя не трону, успокойся.

— Уйди.

— Опусти оружие, родная.

Я перестала дышать. Он думает, я поверю? Поверю первому ласковому слову за три года?

Я подняла глаза: лицо напряженное, Эмиль едва дышал открытым ртом, словно боялся спугнуть удачу.

Или он боится, что я сгоряча всажу ему пулю в селезенку?

— Давай не будем устраивать пальбу, ты нас раскроешь… Прости, я сам сожалею, что все так вышло тогда, — вид у него был искренним, но ведь врет. Правда же, врет? — Будь у меня шанс, я бы все сделал по-другому. Давай я тебя обниму, и ты успокоишься… Мы не будем тебя трогать.

Пока он заговаривал мне зубы, пальцы оказались в районе плеча. Эмиль погладил меня с неспешной ленцой хищника. Так успокаивают теленка перед тем, как всадить нож в сердце.

Если сию минуту он от меня не уберется, я заору. Второй раз на эту удочку не попадусь. Палец нервно задрожал на спуске, я запаниковала и потянула спуск.

Эмиль перехватил запястье, заломил руку вверх и рванул меня к себе. Я выстрелила в воздух, прежде чем он передавил сухожилия и пальцы разжались сами собой. От отчаяния я заорала до боли в горле.

По инерции он потащил меня вокруг себя, я ударила его в грудь свободной рукой и в последнем, отчаянном рывке, вцепилась ногтями в лицо. Подогнула ноги, камнем падая вниз и пытаясь хоть так освободиться.

Эмиль подхватил меня на руки, лишая опоры.

— Все, все, она у меня, — я почувствовала на шее горячее дыхание. — Поймал.

Бесполезно. Все бесполезно. Вот что такое бессилие.

Я пару раз брыкнулась и обвисла. Я не буду сопротивляться, больше не буду. Помню, чем закончилось в прошлый раз: он избил меня и чуть не порвал в клочья. Я закрыла глаза, без слез рыдая в его пиджак.

— Кусай, сволочь! — заорала я.

— Зачем мне тебя кусать, — спокойно ответил он. — Феликс, дай нож.

Он вынес меня на свободную площадку и опустился на колено — держал крепко, его руки плотно обхватили плечи, лицом он прижал меня к себе. Сквозь тонкую сорочку я чувствовала щекой его тепло.

Феликс опустился рядом: я услышала хриплое дыхание. И не выдержала, когда надо мной склонились два хищника — дернулась, изгибаясь всем телом, чертя ногами по земле и пытаясь вырваться. Волосы щекотались и лезли в лицо, Эмиль сдавил крепче, но все равно я из последних сил пыталась вывернуться из объятий.

И когда поняла, что не получается, снова завыла.

— Яна? — Феликс склонился. — Господи, что она так орет? Ты что с ней делал? Моя Аленка не такая… Она вообще без проблем бы нам обоим дала.

— Режь быстрее, — зарычал Эмиль.

Кто-то попытался вывернуть мне руку, плотно зажатую между мной и Эмилем. Рот закрыли крупной жесткой рукой — кажется, бывший.

Я зажмурилась, чувствуя, как по щекам текут слезы. А потом изо всех сил вцепилась зубами в его ладонь. Хотелось причинить боль за все — за нападение, за пощечины, издевательства, измены и отчуждение, которых я нахлебалась за три года.

— Она плачет. Яна, да ты что? Кровь из вены не сдавала? — снова Феликс. — Слушай, Эмиль, я так не могу. Ну не хочет она!

— Яна? — Эмиль наклонился, дыхание коснулось волос, щекоча щеку. Голос был нормальным, как будто не ему прокусили ладонь. — Я обещаю, если согласишься, сделаю