– Что значит – «наоборот»? Это тебе ее дали в качестве милостивого подаяния? – спросила я.

– «Наоборот» – значит, что это не лохматая холстина, а облысевшее махровое полотенце, – объяснила подруга, заталкивая тряпку под кресло. – Еще вопросы есть?

– Есть. В какой дом вошла Джулька?

Ирка показала пальцем на двенадцатиэтажную башню.

– Квартиру знаешь?

– Сорок восьмая, – ответила подруга. И, упреждая мой вопрос, добавила: – Восьмой этаж.

– Это плохо! – закручинилась я. – У Джульки дома все чисто, нигде не видать ни единого плюшевого зайца, а из дополнительных осветительных приборов только парафиновые свечки в декоративном канделябре. Определенно, съемки для порносайта ведутся где-то в другом месте… А тут – восьмой этаж! Если ты не птичка, в окно не заглянешь!

– Поклюй, птичка! – утешая меня, добрая Ирка протянула мне огрызок батончика.

Я старательно прожевала похожий на кубик ракушечника кусок орехово-шоколадного гравия, скрепленного карамелью. Это утомило мои челюсти, но освежило мозги.

– В сорок восьмой квартире надо срочно проверить батареи отопления! – изрекла я.

Подруга посмотрела на меня, как на ненормальную:

– Какое отопление? Май на дворе! Отопительный сезон закончился!

– Но батареи ведь с наступлением весны не демонтировали? – с этими словами я вновь сдернула со спинки кресла рыжий топ и протянула его Ирке. – Надевай!

– Я?! – ужаснулась подруга. – Я не хочу одеваться в карнавальный костюм! Я только что сняла с себя плешивое полотенце!

– Полотенце не в счет, оно никак не тянуло на полноценный костюм – так, аксессуар! – возразила я. – Не спорь со мной, теперь твоя очередь изображать тетку из Теплосети! Я бы сама пошла, да только Джульетта очень удивится моему повторному появлению.

Я поставила машину поближе к подъезду. Страдальчески вздохнув, Ирка влезла в оранжевый жилет, наскоро намалевала себе рыжие губы в форме вялой розочки, замазала лицо коричневой пудрой, а потом нахлобучила на голову клошарскую шапочку и взяла в руки сумку с инструментами. В подъезд подруга вошла обреченно, как корова на бойню. Глядя ей вслед, я не удержалась и захихикала.

Ирка вошла в лифт. Я услышала гудение и приготовилась ждать. Однако меньше, чем через минуту, в подъезде опять загудело, и во двор пушечным ядром вылетела Ирка, воинственно размахивающая сумкой с железом. Оранжевые губы подруга стиснула так, что пышный розан превратился в засохшую апельсиновую корочку.

– Нет предела человеческой глупости! – возвестила она, едва усевшись в машину.

Я благоразумно воздержалась от комментариев. Не дождавшись замечаний и наводящих вопросов, Ирка покосилась на меня гневно сверкающим глазом и сказала, не скрывая досады:

– Ты не поверишь! Позвонила я в эту сорок восьмую квартиру, открыл мне полураздетый юноша приятной наружности, выслушал мою байку про проверку радиаторов отопления на соответствие их длины новому стандарту, и знаешь, что сказал?

– Что?

– Что такая проверка у них уже была! – Ирка порывисто стянула с себя красную майку и шлепнула ею по коленке так, словно хотела пристукнуть надоедливую муху. – Уже приходила баба из Теплосети – в жилетке, в помадке, с рулеткой, с тетрадкой!

– Надо же! Ты заговорила стихами!

– Я думала, ты удивишься тому, что мы оказались так неоригинальны! – немного успокоившись, призналась Ирка.

– Да нет, я помню, кто-то из писателей-фантастов давно уже высказал мысль, будто человеческий разум не в состоянии придумать ничего такого, чего не могло бы существовать в реальности, – я пожала плечами. – Значит, в квартиру тебя не пустили? Обидно…

Мы немного помолчали. Ирка стянула с головы шерстяную шапочку, ожесточенно почесала макушку и вдруг спросила:

– Что ты говорила про птичку?

– Про какую птичку?

– Про ту, которая летает на уровне восьмого этажа?

Это была вольная трактовка моего не столь давнего высказывания, но она позволила мне угадать направление Иркиных мыслей.

– Ты хочешь сказать… Ирка, ты молодец! Это же так просто! В окна восьмого этажа легко можно заглянуть из окон многоэтажки напротив!

– Не совсем легко, но ведь у нас есть это! – подруга с намеком вытащила из своей сумки бинокль. – Ну-ка, давай прикинем, откуда открывается наилучший вид на окна и балкон этой проклятой сорок восьмой квартиры!

Прямо из машины мы произвели внимательный осмотр стройной шеренги домов на другой стороне проспекта и остановили свой выбор на девятиэтажном офисном здании. Оно было расположено точно напротив нужной нам башни, однако для определения наилучшей точки наблюдения за окнами сорок восьмой квартиры необходимо было учесть разницу в высоте этажей.

– У меня глазомер – как швейцарский хронометр! – хвастливо объявила Ирка, выбираясь из машины на оперативный простор. – Я цветочную рассаду на глазок высаживаю, как по линеечке!

Она сбегала на другую сторону проспекта и немного постояла там на краю тротуара, энергично работая своим глазомером и совершая магические пассы в направлении башни. Ее загадочная жестикуляция сбивала с толку водителей наемных экипажей и создавала сложности в организации безопасного дорожного движения. За пару минут Ирка умудрилась тормознуть четыре такси, две маршрутки и даже один троллейбус, которому вообще нельзя было останавливаться в этом месте.

– Думаю, восьмому этажу нашей башни на противоположной стороне улицы соответствует шестой, – доложила подруга результаты своих наблюдений, вернувшись в машину.

Я тут же приникла к окошку и посчитала до шести, ступенчато прыгая взглядом по фасаду офисного здания снизу вверх. Окна шестого этажа оказались достаточно приметными, на каждом из них красовалась большая белая буква. Все вместе буквы складывались в загадочное и неизящное слово «Гипробумдревпром».

– Похоже на название научного института, – заметила я.

– Точно, какая-то контора, – кивнула Ирка. – По моим расчетам, окна сорок восьмой квартиры лучше всего будут видны из комнат с литерами «Б», «У» и «М».

– Возникает закономерный вопрос: как нам в этот «БУМ» попасть? – задумалась я.

– И не просто попасть, а задержаться там на достаточно продолжительное время, – напомнила Ирка. – И при этом еще иметь возможность беспрепятственно таращиться в окна с биноклем! Может, прикинемся пограничниками? Мол, мы в отсутствие пограничных вышек из окон подходящих высоток осматриваем городские рубежи на предмет проверки их целостности?

– Такой вот муниципальный пограничный батальон, притом женский? – съязвила я. – Так ведь инспекция заградительных рвов и насыпей со времен Средневековья несколько утратила актуальность!

– Тогда скажем, что мы из экологического комитета! – не сдавалась подруга. – Или орнитологи! О, точно, мы смотрим в окна небоскребов, потому что изучаем популяцию городских ворон и в бинокль считаем плотность птичьего населения на квадратный метр неба! Попросим оказать помощь отечественному естествознанию!