– Так что вы от меня хотите? – Устало интересуюсь я. – Сдать тест или станцевать вам на лошади? Что? Конкретно скажите мне: чего вы от меня ждёте? Извинений? Не собираюсь. Не моя вина в том, что один глупый студент решил набрать баллы на вашем предмете. Я прекрасно знаю и теорию, и практику, да и ерундой мне заниматься некогда. Вы возложили на сестринство огромные обязательства, тем более я меняю правила в вашу сторону, месье Леду, убеждаю девушек не пропускать занятия и поднять мои оценки. Хотя бы за это вы уже должны меня простить и помиловать, как и вычеркнуть из списка на отчисление. И я сдала больше половины задолженностей, вроде бы. Так каков ваш ответ? – Да-да, надменную интонацию очень тяжело спрятать. Она выработалась с годами, и здесь понимают только так. Если я поддамся тому, что со мной неожиданно стало происходить, то меня раздавят к чёрту. Вновь игра.

Пару минут мужчины во все глаза таращатся на меня, а затем директор первым прочищает горло и бросает быстрый взгляд на преподавателя.

– Мисс Райз, отчасти вы правы. Вы несёте огромную ответственность за девушек, и мне по нраву ваш новый устав. Но вы немного ошиблись, прошлогодние задолженности не сданы, вы, видимо, хотели их сдать, и ввиду сложившихся обстоятельств забыли. Если вы сдадите всё в течение двух недель, то мы с радостью вычеркнем вас из списка на отчисление, тем более за последнее время вы успешно демонстрируете свои знания. Но тот случай в загоне – очень серьёзная вещь, и вы должны понимать, что требования ко всем одни и те же…

– Да-да-да, только всё зависит от суммы на чеке, который вам выпишут. Так дело в деньгах? Хорошо, сколько вы хотите? Позвоните секретарю отца, и она выпишет вам чек. Всё, дело улажено, оревуар, – только разворачиваюсь, чтобы уйти, как слышу:

– Стоять, мисс Райз. Я вас не отпускал. Ваше поведение сейчас безобразно, и вы хотите знать, чего мы ждём от вас? Отлично. Послезавтра в шесть часов вечера, после основных занятий, вы и мистер Лоф сдаёте теоретический курс, а на следующем занятии практический. Теперь вам отчётливо ясно, чего мы от вас требуем? – Злобно повышает голос месье Леду.

– Отчётливо. Только я буду сдавать одна, не хочу упасть в обморок от лицезрения вонючей обезьяны. Послезавтра в шесть. Буду, ну или найдёте меня где-нибудь, – усмехаясь, выхожу из кабинета и настроение становится отвратительным.

Вот снова в чём моя вина? В чём, чёрт возьми? В том, что я влюбилась в этого урода? В том, что защитить хотела? Так где этот хвалёный ответ судьбы за благие дела? Нет его! И смысла в жизни тоже нет! Господи, как я устала от неё… от моей роскошной жизни! Устала и ничего не хочу больше, ничего, даже власти. Смысл? Я не вижу его, ведь когда-нибудь и я окажусь на месте Беаты. И мне уже плевать, что со мной сделают. Для кого мне жить? Ради кого? Ради отца, который забыл обо мне? Или ради матери, которая смерти моей ждёт? Кому я нужна, вообще? Я, не то, что все эти твари видят каждый день. А я, вот такая, сломленная и раздавленная внутри? Никому и никогда не была нужна. Вероятно, вот он конец, как всегда печальный…

– Насколько это точная информация? – Сухо спрашиваю я в телефонную трубку одного из отцовских сотрудников, точнее, самого приближённого ко мне и, признаться, самого терпимого. Знаю, что папочке доложат в будущем. Знаю, что за это он меня не погладит по головке. Знаю, что для меня такое желание недопустимо, но часы раздумий, поиска, многочисленные отслеживания и точная уверенность в банкротстве, заставили меня прибегнуть к такому решению – позвонить Грогу.

– Эмира, у нас три утра, – усталый вздох мужчины на другом конце провода, а я обвожу адрес, который он мне продиктовал.

– И не поинтересуешься: зачем мне? Не хочу ли завершить начатое или замышляю что-то ещё более коварное? – Усмехаюсь от своих слов.

– Нет. Мне интересно посмотреть, что будет дальше, и как ты выберешься из этого. Придётся ли снова лететь и вытаскивать тебя из проблем, или же покажешь удивительные способности, точнее, то, что ты выросла и сама осознаёшь ответственность, которую взяла на себя. Да и спать, знаешь ли, хочется больше, чем обсуждать с тобой очередную глупость, которую ты пытаешься совершить. Проще дать тебе это сделать, иначе ты найдёшь проблемы похлеще, чем уже есть.

– Вот говоришь вроде бы приятные вещи, а воняет от них дерьмом. Отец там жив ещё? – Цокая, поднимаюсь со стула и закрываю ноутбук.

– К твоему сожалению, да, не помер, и пока его счета принадлежат ему, – в том же духе отвечает Грог.

– Идиот, – закатываю глаза и отключаю звонок.

Уже скоро все проснуться, и мне нужно понять, действительно, ли хочу этого. Лучше было бы навсегда забыть об этом и просто вычеркнуть из памяти. Но не могу. Зачем мучить себя и накручивать? Лучше просто поехать и всё узнать самой, ведь Грог не сказал мне, как обстоят дела на самом деле. Да и если я всё же позвонила ему, то давно уже приняла решение, и эти круги по спальне лишь пустая трата времени. Мне придётся пропустить все пары, дорога займёт около двух часов, если в пробку не попадём на обратном пути, да и в банкомат заехать тоже нужно.

Быстро собираюсь и переодеваюсь во всё тёмное, считая, что так останусь незамеченной. Вызываю такси и указываю свой путь, долгий путь, но он должен помочь. Хоть что-то мне должно помочь выйти из непонятного состояния подавленности! Бросаю в сумку необходимые вещи и, выключая свет, выхожу из спальни, ловя себя на мысли, что останавливаюсь и оборачиваюсь. На запах. Снова пахнет Рафаэлем, как будто он находится где-то здесь, но это невозможно. Это моя болезнь.

Спускаясь вниз, бегло пишу девочкам записку, что меня не будет весь день, но правила в силе, и выхожу из дома. Направляюсь к главному входу и, проводя карточкой, ожидаю такси. Мобильное приложение показывает, что оно подъедет только через пятнадцать минут. Конечно, целесообразно было бы выдернуть шофёра из кровати, но не хочу. Это ведь мои проблемы, да и лишние вопросы мне к чёрту не сдались. Я и так делаю то, на что, вообще, не способна.

Светает, и, по моим подсчётам, я приеду в Берн около девяти утра. Я понятия не имею, пропустят ли меня, и что, вообще, необходимо для этого. Но попытаться должна. Хотя бы это. Сажусь в такси и прошу, чтобы остановились у круглосуточного банкомата, на всякий случай необходимо снять наличные. Я никогда так не поступала, вероятно, это последствия приступа доброты и заботы о других. А, может быть, мне больно и от этого тоже.

Сколько всего можно выдумать за пару часов в закрытом пространстве? Сколько раз можно передумать и потребовать развернуть машину, раздражая шофёра? И сколько раз можно заставлять его ехать в тот пункт назначения, который был первоначальной задумкой? Больше одиннадцати. И меня не волнует, что обо мне подумают. Ведь сейчас моя жизнь главнее всего. Что меня ждёт там? Смогу ли справиться? Смогу ли принять всё это? Оно мне надо? Не знаю… но всё же еду в наркологическую клинику к Флор. Знаю, не должна. Знаю… но единственный человек, о котором я думала всю ночь, помимо постоянно находящегося в моей голове Рафаэля, это она. Моя сестра. И я даже ненависти к ней не испытываю, а лишь жалость. Вот такая стерва меня завербовала, и ничего поделать не могу. Мне плохо, даже трясёт немного от адреналина, когда вижу среди густоты деревьев стоящую под пасмурным небом больницу. Закрытую, оснащённую видеокамерами и охраной.